Детективное агентство Дирка Джентли [сборник] - Дуглас Адамс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помимо прочего, этого человека отличала довольно странная жестикуляция: он стучал по столу то всеми пальцами левой руки, то одним пальцем правой. Потом мог начать постукивать по любой части тела — по суставам пальцев, локтю или колену. Вынужденный в какой-то момент остановиться и приступить к еде, он принимался усиленно моргать и время от времени кивать головой. Разумеется, никто даже не пытался спросить его, зачем он это делает, хотя всех и разбирало любопытство.
Кто сидел дальше, Ричард не разглядел.
По другую сторону за полумертвым соседом профессора он увидел Уоткина, профессора античной филологии, человека в крайней степени бездушного и странного, в очках с толстыми стеклами, сквозь которые его глаза казались аквариумными рыбками. Нос у него был ничем не примечательный, прямой, зато он носил бородку в духе Клинта Иствуда. Оглядывая сидящих за столом, он будто подыскивал, с кем бы схлестнуться в словесной перепалке, и уже выбрал было в жертвы одного из гостей — недавно назначенного директора «Радио-3», — но, к несчастью, тот успел попасться в сети музыкального руководителя колледжа и профессора философии. Эти двое усердно разъясняли невезучему коллеге, что фраза «слишком много Моцарта», с учетом приемлемых значений всех трех слов, представляет собой выражение по сути противоречивое, а потому любое содержащее эту фразу выражение бессмысленно и, следовательно, не может использоваться для аргументации в защиту какой бы то ни было стратегии составления программы. У бедолаги побелели костяшки пальцев — так крепко он сжимал вилку и нож, глаза метались в поисках спасения и, увы, наткнулись на взгляд Уоткина.
— Добрый вечер! — благосклонно кивая, произнес Уоткин — само очарование — и надолго уткнулся в только что поставленную перед ним тарелку с супом. Ничего. Этот тип подождет. За спасение ему придется отдать ни много ни мало — полдюжины радиопередач.
За Уоткином Ричард внезапно обнаружил источник давешнего детского смешка. Как ни удивительно, за столом сидела сердитая белокурая девочка лет восьми. Время от времени она раздраженно пинала ножку стола.
— А это кто? — удивленно спросил Ричард у профессора.
— Где? — не менее удивленно переспросил тот.
Ричард исподтишка указал пальцем на девочку.
— Вон там, — прошептал он. — Девочка, совсем маленькая. Это что, новый профессор математики?
Профессор внимательно посмотрел на нее.
— Не имею ни малейшего представления, — в изумлении выговорил он. — Никогда о ней не слышал. Как странно…
В это мгновение вопрос отпал сам собой — сотрудник радиостанции внезапно вырвался из расставленных соседями сетей логических рассуждений, обратился к девочке и велел прекратить стучать по столу. В ответ та принялась с удвоенной энергией болтать ногами в воздухе. Он вновь попросил ее успокоиться, тогда она пнула ногой его самого. Настроение у нее заметно улучшилось, впрочем, ненадолго. Отец девочки вкратце изложил присутствующим свой взгляд на проблему с нянями, которые вечно подводят людей, однако поддержать эту тему никто не захотел.
— Несомненно, цикл программ о Букстехуде [1] пора было начать давным-давно, — подытожил музыкальный руководитель. — Уверен, вы приложите все силы, чтобы изменить ситуацию при первой же возможности.
— О да, конечно, — отозвался отец девочки и расплескал суп. — Э-э-э, простите, речь идет не о Глюке, правильно я понимаю?
Девочка вновь пнула ножку стола. Отец строго посмотрел на нее, но она лишь наклонила голову и одними губами о чем-то его попросила.
— Не сейчас, — едва слышно ответил он.
— А когда?
— Позже. Может быть. Еще посмотрим.
Она с недовольным видом откинулась на спинку стула и проворчала:
— Ты всегда так говоришь.
— Бедное дитя, — пробормотал профессор. — Уверяю вас, все ученые мужи за этим столом испытывают ровно то же самое. О, благодарю…
Подали суп, и они с Ричардом ненадолго отвлеклись.
— Так расскажите же, друг мой, чем вы занимаетесь? — продолжил профессор, когда они съели по паре ложек супа, при этом каждый независимо от собеседника пришел к мнению, что шедевром кулинарного искусства блюдо не назовешь. — Что-то связанное с компьютерами, насколько я понимаю, и с музыкой? Когда вы учились в колледже, я надеялся, что вы будете читать лекции по английской литературе. Судя по всему, преподаванием вы занимаетесь только в свободное время? — Поднеся ложку ко рту, он выразительно посмотрел на Ричарда и, не дав тому ответить, вдруг воскликнул: — Подождите-ка! У вас, по-моему, даже тогда имелся какой-то компьютер. Когда это было? В семьдесят седьмом, кажется?
— Ну, в семьдесят седьмом году мы называли компьютером простые электрические счеты, но…
— А вот счеты недооценивать не стоит, — возразил профессор. — В умелых руках это очень толковое вычислительное устройство. К тому же не требует электропитания, его можно сделать из любых подручных материалов, и оно никогда не даст сбой в самом разгаре работы.
— Поэтому-то электрические счеты особенно бесполезны, — заключил Ричард.
— Совершенно верно, — согласился профессор.
— Если честно, все операции этого прибора человек мог выполнить самостоятельно, затратив при этом в два раза меньше времени и сил, — сказал Ричард. — Зато он прекрасно выполнял роль медлительного и бестолкового ученика.
Профессор вопросительно посмотрел на него и усмехнулся:
— Не знал, что они в дефиците. Могу попасть хлебным шариком в десяток таких прямо с этого места.
— Знаю. Но давайте посмотрим на это с другой стороны. В чем на самом деле состоит смысл обучения?
Вопрос вызвал одобрительный гул голосов за столом.
Ричард продолжил:
— Я хочу сказать следующее: если нужно что-то как следует уяснить, лучше всего попытаться разжевать это кому-то другому. Так вы упорядочите собственные мысли. Чем тупоголовее ученик, тем тщательнее приходится раскладывать объясняемый материал на простейшие элементы. В этом и состоит суть программирования. К тому времени как вы разобьете сложную мысль на мелкие компоненты, легко считываемые даже глупой машиной, вы, безусловно, и сами во всем разберетесь. Обычно учитель усваивает гораздо больше знаний, чем ученик, не так ли?
— Чтобы усвоить меньше моих учеников, нужно хорошенько постараться, — проворчал кто-то из присутствующих. — Такое возможно разве что после лоботомии.
— Целыми днями я сидел за машиной с памятью в шестнадцать килобайт и пытался с ее помощью написать сочинение, хотя на пишущей машинке я справился бы с задачей за пару часов. Меня увлек сам процесс объяснения машине, чего я от нее хочу. По существу, я создал собственный текстовый редактор на языке бейсик. Простая операция поиска и замены в нем занимала около трех часов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});