Кофейня мадам Мирабель (СИ) - Марлин Юлия

- Здесь, пожалуйста, - чуть с запозданием обронила вознице.

Экипаж миновал невзрачное, отпугивающее собственным видом крыльцо и остановился.

- С вас пять сальдов, мадам.

Рассматривая убогое здание из желтоватого камня, захваченная воспоминаниями Бель, механически сунула руку в дамскую сумочку. Быстро расплатилась и с замиранием сердца приблизилась к каменным, растрескавшимся от времени ступеням и мрачно оглядела доставшееся от тётки наследство.

Перед взором мелькали образы из далекого детства.

Вот тетя Лу, как любила звать её Бель, распахивает двери кофейни и веселая девчушка лет семи в платьице с кружевом, заливисто хохоча, вбегает в светлое, уютное помещение. Столики еще пусты, до открытия десять минут, но кофейня уже тонет в бесподобном аромате свежего кофе, горячего шоколада и сладкой выпечки.

Вот тетя усаживает племянницу за пока еще пустой столик из темного дерева и ставит перед девочкой чашку с горячим шоколадом и шапкой взбитых кремовых сливок.

- Вкусно? – Доносится из глубин подсознания теплый женский голос.

Вот, Бель стоит у окна и смотрит на дождь.

Капли стучат по стенам и стеклам; узкие, запруженные каретами улочки Ривтауна тонут в осеннем тумане, а в кофейне тети Лу светло, тепло и как обычно пахнет горьким шоколадом, перетертыми кофейными зернами, слышится звон посуды, льется неспешная беседа состоятельных посетителей, а между столиками мечутся юркие разносчицы.

- Я оставлю заведение тебе, - одно воспоминание сменяется другим. - Детей у меня нет, муж умер пять лет назад. Никому из родни моя кофейня не интересна. Обещай продолжить дело всей моей жизни и не продавать её первому попавшемуся дельцу?

Бель тогда было шестнадцать. Девушку интересовали королевские балы, она мечтала учиться в Академии, хотела удачно выйти замуж. Интерес же к делу любимой тетушки давно угас и перестал ее волновать.

- Бель, - голос смертельно больной тетки ранит сердце. – Обещай.

- Хорошо, тетя Лу, - нехотя откликнулась Мирабель. – Обещаю.

Свое слово герцогиня Веймаер сдержала отчасти.

Виной тому напавшая на совершенно здоровую двадцати трехлетнюю выпускницу Академии внезапная немочь. Причин появления болезни ни семейный доктор, ни доктора из королевского госпиталя не обнаружили, посчитав это происками злых сил. Муж пичкал Бель лекарствами, но ей становилось только хуже. Естественно, что о кофейне старой Лу в последние годы она даже не вспоминала.

Выкинув из памяти чужие мысли, сделала глубокий вдох и обнаружила, что по-прежнему стою на тротуаре и гляжу на старую, деревянную дверь. Странно. Она не заперта.

- А что там брать-то? – Из размышлений выдернул хриплый мужской голос, явно приметив мое удивление. – Всё, что можно, давно растащили. И даже констебли махнули на старую кофейню рукой.

Я оглянулась. Возле цветочного магазинчика по соседству стоял пожилой мужчина в форме дворника. Он сметал с тротуара к обочине листья и внимательно поглядывал за разодетой дамой, наведавшейся в квартал среднего класса.

- Что, значит, махнули рукой? – Спросила, изучив его внешность.

- Первое время исправно ловили воришек, мадам. И даже возвращали украденное. Ну, там посуду всякую. Вещи, картины. Но потом бросили это бесполезное занятие. А зачем? Возмещать ущерб некому. Новая владелица заведения, по слухам, богатая и состоятельная жена герцога сюда ни разу не приезжала. Из нас тут ее никто не видел, - поделились со мной «страшными» фактами.

- Хотите сказать, все эти годы заведение брошено и всеми забыто?

Дворник кивнул:

- Ага. Пять лет уж прошло. Хотя, - он сдернул брови к переносице, - помнится, в самом начале появился некий благородный господин. Высокий, молодой, темноволосый. Я тогда только начал работать в цветочном салоне. У мадам Исидоры.

С подозрением сузив глаза, спросила:

- Чего хотел?

- Так это, приехал, осмотрел кофейню, вынес какую-то мелочь и исчез.

- Какую мелочь?

- Пару шкатулок и вроде бумаги. Точно сказать не могу. Минуло много времени. Больше я его здесь никогда не видел.

Осмыслив сказанное, поблагодарила мужчину и решила с осмотром наследства не затягивать. Толкнула массивную, украшенную резьбой дверь, вошла в зал для посетителей и… сразу чихнула.

Деревянные панели, некогда окрашенные в теплый желтый цвет, местами облезли и покрылись серой плесенью. Стойка рассохлась и держалась на честном слове. В потолке, там, где когда-то висели люстры, зияли дыры. Столики, стулья и прочая мебель, припорошенная слоем пыли, оказалась свалена в кучу у дальней стены.

Справа виднелся проем, ведущий в кухню. А рядом, не внушая доверия, темнела деревянная лестница, уводящая на верхний этаж: темный, тихий и пугающий. Рассмотрев рассохшиеся от времени ступени, скептически вздернула бровь, а в следующий миг вздрогнула от испуга.

С верхнего этажа донесся шорох.

Там кто-то живёт?

Переступив кучу мусора, пошла вдоль стойки, заваленной грязными тарелками, чашками и ржавыми кофейниками, приблизилась к первой ступени и опасливо вскинула голову, прислушиваясь.

Минуту царила тишина, а потом шорох повторился.

Я никогда не считала себя трусихой, но в этот раз сердце сжал холодок. Решив расставить все точки над «i», приподняла подол и, осторожно ступая по скрипучим ступеням, отправилась на верхний этаж.

- Эй, есть кто живой?

Ответа не последовало.

Преодолев последнюю ступень, вынужденно сунула руку в сумочку, вынула расшитый носовой платок и зажала лицо. Пахло здесь просто ужасно. Стены покрывали плесень и паутина. На полу блестела грязная жижа. Недавно в Ривтауне прошел дождь, и вода вместе с грязью попала сюда через большую дыру в черепичной крыше. А вот и источник пугающих шорохов. Под потолком гнездилась стая голубей. При моем появлении птицы засуетились, заголосили и с шумом вылетели из заброшенного помещения.

Вздохнув с облегчением, некоторое время осматривала сломанную мебель, вспоминая, что тетя использовала второй этаж в качестве жилого. Слева виднелась некогда уютная гостиная, отделанная в тепло-коричневых тонах, к ней примыкала просторная спальня. С другой стороны узенького холла располагались ванная комната и кухня. Последняя была еще более запущена, нежели нижний зал. Раковину покрывали копоть и ржавчина. Краны выворочены. Ни одной целой тарелки и чашки. Стол разбит. Окна – тоже.

Кофейня много лет простояла бесхозная. Не удивлюсь, если сюда заглянула половина воришек Ривтауна. Потребуется немало усилий, вложений и рабочих рук, чтобы привести потрепанное непогодой помещение в приличный вид.

Обогнув разбросанные по полу кастрюли и кофейники с отломанными ручками, вернулась в холл и заглянула в гостиную. Часть мебели была украдена, стекла выбиты. Так, секунду. Взгляд зацепился за распахнутый сейф, вмонтированный в стену. Когда-то его скрывала картина, но теперь репродукция валялась на полу. Сейф, отлитый из серого металла, естественно, был пустым.

Разум царапнули когти сомнения. Вряд ли его разграбил кто-то из местных. Сейф вскрыл тот, у кого имелся ключ. Помнится, дворник упомянул некого благородного господина, что покидал кофейню Лукреции с бумагами и лаковой шкатулкой в руках.

Уж не он ли тот самый – взломщик?

Дернув губами, тяжко вздохнула. Уже не узнать. Оглядела спальню, в которой предстоял грандиозный ремонт и, осторожно, ступая по скрипучим половицам, спустилась вниз.

Мысленно выстраивая в голове план восстановительных работ, побывала в правой части кофейни. Тут разыскалась рабочая кухня, просторное подсобное помещение, еще одна ванная, коридор и черный ход с выломанной дверью, откуда в полумрак вливался уличный свет, освещая грязь, обшарпанные стены, кучки мусора и осколки битой посуды.

Кофейню покидала в задумчивости и тревоге.

На счетах Бель не так много средств. Даже если продам все подаренные мужем драгоценности и часть личных украшений, боюсь, этого хватит, максимум, на половину работ. Раздумывая о необходимости наведаться в Королевский банк и запросить ссуду самое меньше на полгода, а то и год, поймала свободный экипаж и с тяжелым сердцем поехала в имение.