Туманная река 2 (СИ) - Порошин Владислав Викторович

— Пам парапам, па па па па-а, пам парапам, па па па па-а, — я напел проигрыш песни после чего спел еще два куплета и повторил второй куплет.

Некоторое время в репетиционной комнате стояла тишина, мои друзья пытались, как гурманы на вкус определить качество песни.

— Это ты специально для меня написал? — впервые заговорила со мной Наташка.

— Это можно сказать гимн всем влюбленным, — неопределенно ответил я подруге.

— Hе счесть pазлук во вселенной этой, Hе счесть путей во вселенной этой, А вновь найти, любовь найти всегда нелегко, — пролепетала Иринка, у которой, мне показалось, появилось пару маленьких слезинок, — очень красивые слова. И тебе, Наташ, песня очень хорошо подходит.

Пока моя музыкальная банда отвлеклась созданием нового песенного шедевра из будущего, я поднялся к директору дома культуры Строителей, к Галине Сергеевне Ларионовой.

— Влипла я с вами ребята, — не глядя на меня, выдала она свой вердикт нашему творчеству, — играете и поете вы хорошо, и репертуар у вас уникальный, но если завтра разобьют еще что-нибудь, то я вас уволю.

— Как вы представляете себе, мы, значит, играем, — меня возмутила такая безапелляционность, — если вдруг где-то заварушка, то мы бросаем играть и всех разнимаем? Милиция тогда зачем? Это же проблемы организаторов, мы ведь простые исполнители.

— Ничего не знаю, — сказала, как отрезала Галина Сергеевна, — и через Машку на меня давить не надо, не поможет.

Так я ни с чем спустился в репетиционную комнату, где ребята уже вовсю исполняли «Ищу тебя». Наташка от удовольствия новым репертуаром раскраснелась и стала еще краше. Если я не ошибаюсь, эту песню в моем мире исполняла Татьяна Анциферова, но вокал моей подруги был как минимум не хуже.

— Если завтра дискотека пройдет без эксцессов, то все нормально будем работать дальше, — ответил я друзьям на самый злободневный вопрос на повестке.

— Без чего, что пройдет? — не понял мудреное слово Санька.

— Эксцесс, — повторил я, — это дискотека с мордобоем, с битьем зеркал и ломкой реквизита.

— Ну, — махнул рукой Вадька, — значит завтра, в последний раз играем. Я слышал, как боксеры из нашего ДК уже готовятся к этому эксцессу.

— Дикари, — жестко заключила Иринка.

Иринка, конечно, права, но очень уж не хотелось терять хорошо оплачиваемое рабочее место. Не на вокзалах же нам музицировать. Вот что значит дискотека на пролетарской окраине города. Здесь народ простой, посмотрел кто-нибудь на знакомую девчонку заинтересованным взглядом, получи, не отходя от кассы, в початок. Тоже своего рода забава.

Сдав из рук в руки Прохору, под охрану, свой репетиционный уголок, мы с парнями двинулись рассматривать съемный загородный домик, который подыскал нам Санька. Первое, местоположение годное, всего двадцать минут неспешным шагом до ДК. Второе, крыша из рубероида, как на каком-нибудь сарае, и скорее всего, протекает. И третье, дом действительно, сгнил, о чем говорили покосившиеся и почерневшие от времени стены.

— Бабуля, — спросил я хозяйку «элитной» недвижимости, — избушка на курьих ножках, в каком веке основана? При Николае первом, али при Николае втором? А может при Александре первом, еще до отечественной войны двенадцатого года?

— Да ты шо, парень, — старушка смешно шепелявила, — дом то крепкий!

В доказательство сего она шлепнула по стене своей маленькой сухонькой ручкой.

— Да, — согласился я, — умели строить, триста лет прошло, а он все, как новенький.

Санька и Вадька дружно захохотали, Толик был невозмутим. Его, судя по всему, не интересовала обыденность, он был весь в искусстве, в музыке. Осмотр дома-музея внутри дал полное представление о текущих событиях нашего и прошлых веков. На стенах везде висели календари и календарики, на которых были отмечены праздничные даты. На полу стояли в стопках газеты и журналы. От всего пахло ужасно, плесенью и сыростью.

— Четырнадцатого июля, тысяча какого-то года, день взятие Бастилии, — прочитал потрепанный плакат Санька.

— 1789, а не какого-то, — поправил я друга.

— Так тут все пошкарябано, — пожал плечами Зёма.

— По сути, замечание верное, — я улыбнулся, — наверное, прежний хозяин очень любил читать все подряд, и очень не любил чистоту и гигиену. Я прав?

— Так вы будет, брать дом или нет? — старушке эта тема оказалась неприятной, — вшего тришта рублей в мешяц.

— Дом берем, — заявил я за всех, — сгнившая мебель нам не нужна, мы ее перенесем в кладовку напротив. Сделаем здесь небольшой косметический евроремонт, поэтому за первые два месяца не платим. Таковы же были первоначальные условия? — спросил я у Саньки.

— Черт ш вами, живите, — бабуля протянула ключи от дома, — ешли что милицию вызову, — сказала она вместо до свидания и удалилась восвояси.

— Это че такое евроремонт? — заинтересовался хозяйственный Вадька Бураков.

— Значит, бизнес-план будет такой, — я пропустил мимо ушей вопрос друга, — всю хламиду отсюда выносим, стены, пол и потолок шкурим и обрабатываем олифой.

— А спать на чем будем? — завелся Санька.

— Спать будем на полу, пусть думают, что мы ёги, — пошутил я.

— Вообще-то ёги спят на гвоздях, — не понял юмора Толик, и козырнул своим кругозором.

— Не хочу спать ни на гвоздях, ни на полу, — обиделся Зёма.

— Значит, ты, Санька, и ты, Вадька, купите четыре железные кровати полуторки, — я показал руками куда мы их поставим, — мы их переделаем в двух ярусные нары, чтобы побольше осталось жилого пространства. А с остальной мебелью нам поможет Прохор. Он у нас мастер что надо, и лишняя денежка ему не повредит. Дальше все вместе впахиваем на концертах и откладываем деньги на нормальный домик, землю нам горисполком под строительство обязан выдать бесплатно.

— Дом сами, что ли будем строить? — удивился Вадька.

— Точно, — я поднял большой палец вверх.

Глава 5

Боксерский зал, в котором проливали свой пот и свою же кровь мальчишки всего Измайловского района Москвы располагался на третьем этаже дома культуры Строителей. Только вход в зал был не с лицевой, парадной части здания, а с задней. На скромной двери висела табличка «Школа бокса». Признаюсь, честно, идти в эту школу бокса мне не хотелось, не смотря на мой первый разряд. Но как-то проблему с мордобоём на дискотеке нужно было решать. Самое верное решение — это по-дружески поговорить с местными задирами, однако кто я для них такой, чтобы со мной разговаривать. Поднимаясь по крутой лестнице в боксерский зал, уже со второго этажа я услышал хлесткие удары по мешкам.

— Бум, бум, бум, бах! — слышалось из-за двери.

— Резче бей, резче, доворачивай корпус! — кричал тренер на своих подопечных, — вот так! Молодец! Ударил, отошел, не засиживайся! Тебе чего парень?

Тренер, невысокий жилистый мужчина лет пятидесяти обратил внимание на меня.

— Товарищ тренер, хочу у вас боксом заниматься, очень много лестного слышал о вашей школе, — соврал я, изобразив простоватого деревенского парня.

— От кого? — не поверил мне мужчина.

— Ну, так, все в Измайлово говорят, вы самый лучший тренер, — продолжил врать я, хотя в принципе, почему бы и нет, раз его ученики самые задиристые на районе.

— Минуту если простоишь с кем-нибудь из моих ребят в ринге, то можно будет поработать, — тренер подошел ко мне и потрогал мои мускулы и пресс, — какой у тебя вес?

— Килограммов шестьдесят пять примерно, — ответил я, пожав плечами.

— Костик, — крикнул он пареньку примерно моей комплекции, — поработай с новеньким в полсилы.

Я быстро переоделся, благо летом для этого достаточно снять штаны, потом с минуту мне забинтовал кисти сам тренер и натянул старые сбитые перчатки. Да, такими заедешь хорошенько, и можно челюсть сломать. Интересно, что значит здесь работать в пол силы? Костик уже прыгал в ринге от нетерпения, предвкушая избиение невинной тушки. Я же еще минуту активно поразминался, и лишь после этого поднялся по ступенькам на ринг.