Я тебя влюблю (СИ) - Элина Амур

я бы предпочла пожить у тебя. Но, естественно, я это ему не говорю. И это говорит не моя влюблённость, а страх одиночества. Да и Роберт внушает уверенность.

— Я тогда сейчас позвоню и договорюсь насчёт тебя. Закажи поесть и поспи. Пару часов у тебя точно есть. Потом я тебя заберу, и поедем обратно.

* * *

Номер обычный. Двуспальная кровать, шкаф, телевизор. Ничего примечательно. Кидаю сумку в шкаф и сажусь на кровать. Роб заказал мне еду, а сам уехал. Подниматься не стал. Я не стала допытывать его вопросами по работе. Пусть это решает сам. Да и появляться там в ближайшее время не собираюсь. Видеть жалостливые взгляды сотрудников, принимать соболезнования…

После душа и обеда, заваливаюсь спать. И вопреки всему, засыпаю моментально. Сниться мне что-то тёмное и мрачное, что я просыпаюсь со слезами на глазах. Смотрю в окно, солнце уже почти село. Резко подскакиваю и тянусь к телефону, как слышу:

— Я не стал будить.

Вскрикиваю и прикрываясь простынёй, подтягиваю ноги.

— Ты меня напугал. Как зашёл?

Тот не отвечает и поднимается с кресла. Подходит к балкону и говорит:

— В больницу звонил, к утру там все подготовят. В ритуальные услуги тоже ездил, всё заказал.

— Я…

— Какая разница? Я или ты? Ему, поверь, уже без разницы. А тебе меньше стресса.

— Спасибо, — тихо шепчу в ответ. — Но раз всё сделал, зачем приехал? Мог позвонить или написать.

— Проверить решил.

— Я не вскроюсь. Не переживай.

— Собирайся, поужинаем. Есть разговор. Подожду тебя на балконе.

Хватаю из сумки одежду и прохожу в ванную. Пока принимаю душ и умываюсь, обдумываю, о чём же будет разговор. Роб показался мне слишком серьёзным. Словно его озадачили чем-то. Да, день сегодня трешовый, но это другое.

— Я готова, — говорю ему, выглядывая на балкон. Тот сидит на стуле и задумчиво потирает подбородок.

— Тебе никто не звонил сегодня?

— Мне? Нет. А кто должен?

— Просто спросил. Ладно, пойдём, поедим, потом поговорим.

— Когда ты так говоришь, я начинаю переживать.

— Не стоит. Всё в порядке. Ну как может быть в этой ситуации.

В ресторане при отеле не многолюдно. Из всех столиков заняты только два. Мы проходим в самый конец зала и, пока ждём официанта, говорим о завтрашнем дне.

Роберт сообщает мне, что на кладбище тоже уже обо всём договорился, нужна только я и документы. По деньгам сказал не переживать, он всё оплатил. На работе тоже сообщил. В день похорон фирма не будет работать, чтобы каждый желающий мог проститься с отцом. Его там все очень любили и уважали. Многие сотрудники работают не один год. И очень хорошо знали отца. Это радует.

— Чай, кофе? — предлагает официант.

— Пожалуй, кофе. Латте, пожалуйста.

— Мне чёрный, без сахара.

Оглядываюсь по сторонам, так как Роб пристально на меня смотрит. Неуютно.

— Что? Говори уже.

— Ты почту проверяла?

— Нет, зачем?

— Зайди сейчас, пожалуйста. На телефоне есть у тебя?

— Конечно.

Лезу в сумку за телефоном. Пока гружу приложение, снова смотрю на него. Под глазами усталость, лицо уже потихоньку обрастает щетиной. Верхние пуговицы расстёгнуты, словно ему жарко. Становится стыдно. Свалила на него всё и сплю в отеле. Решаю сказать:

— Роберт, спасибо тебе. За помощь и за то, что не оставил сегодня одну. Знаю, ты не обязан, но…

— Прекрати. Ты не левый человек. А твой отец вообще был для меня примером.

— Всё равно. Я очень благодарна тебе. Знай это, пожалуйста. И прости за прошлое. Я…

— Забей. Я уже забыл. Зашла?

Смотрю во входящие и вижу непрочитанное от отца. Дата вчерашняя.

— От папы. Письмо.

— Читай. — голос становится металлическим. Чёрт. Что там может быть?

Глава 5

“Доченька. Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет.

Я не хочу…я не хотел втягивать тебя во всё это, но по-другому, видимо, не получается. Компанию год назад хотели захватить рейдеры. Мы кое-как отбились. Я думал всё. Выдохнул. Но месяц назад опять начал получать звоночки. Они стали ещё злее. Я боюсь за тебя. Хотел бы успеть вживую с тобой поговорить, но не успел.

Не знаю. Всё откладывал, думал, справимся. Обратился к знакомому в органах, дело в разработке. Надеюсь, тебя это не коснётся. Помни, пожалуйста, что я тебя люблю больше всего на свете.

Афина я постарался обо всём позаботиться и всё продумать. Завещание составлено так, как я хотел.

Но. Есть просьба, от меня. Напутствие или даже план.

После моей смерти активируется люди, которые уже неоднократно посягали на наш бизнес. Я знаю, ты у меня умная девочка, но с ними тебе нельзя связываться. Они попросту тебя убьют. Ты моя нежная девочка, тебе нужен мужчина рядом, на время, пока ты не будешь чувствовать себя уверенно и проблемы не решат те, кто за них отвечает. Мы оба знаем, что Роберт, тот человек, который никогда не предаст. Он не раз доказывал это.

Поэтому я прошу тебя, выйди за него замуж. Это обезопасит тебя. У тебя будет спокойная жизнь, и всё для окончания учёбы и понимания, чем именно ТЫ хочешь заниматься по жизни.

За Роберта не переживай. Мы с ним обсуждали этот момент. Заочно он согласился.

Считай это моей последней волей или желанием. Но так правда будет лучше для тебя.

Люблю тебя. Папа.”

Перечитываю. Перечитываю. Вроде бы буквы те же. Слова знаю. А смысл не доходит. Это что? Фиктивный брак? Папе угрожали? Получается, он знал? Тогда, почему не нанял охрану?

Не понимаю! Поднимаю взгляд на Роберта. Тот сидит, цедит кофе и пристально меня разглядывает. По лицу невозможно прочитать ни одну эмоцию. Вроде бы поза расслаблена, лицо не напряжённо. Но веет в воздухе чем-то…раздражительностью.

— Это тебя не обязывает. Я не буду тебя уговаривать. И отца не просила! Не думай! — начинаю оправдываться. И правда, подумает, что я наплакалась и таким образом, решила на него повлиять? Нет. Ни за что! Ты должен захотеть меня сам, а не по приказу.

— Я ничего не думаю. Не говори ерунды.

— Ты знал про проблемы? И почему молчал?

— Про новые нет.

— Я теперь не знаю, что делать. — видя его удивлённый взгляд, тут же продолжаю, — нет, не со свадьбой. Я…блин. Как будто на меня свалили обязательства, которых я не хочу. Но отказаться поздно и невозможно. Почему вообще мне просто не продать этот бизнес сейчас? Зачем ждать несколько лет?

Роберт ухмыляется и говорит:

— Потому что сейчас я лично купить его не смогу. А другому не позволю этого сделать.

— Оу,