На острове - Гарвис-Грейвс Трейси

– Папа с мамой там, наверное, уже с ума сходят.

– Да.

Родители Ти Джея наверняка пытались связаться со мной по сотовому телефону, но тот, скорее всего, уже покоится на дне океана.

«Должны ли мы развести сигнальный костер? Разве не это следует в первую очередь сделать, если вы заблудились? Развести костер, чтобы они знали, где мы находимся?»

Но я не имела ни малейшего представления, как его разводить. Мои навыки в области выживания ограничивались знаниями, полученными из телепередач или прочитанных книжек. Ни один из нас не носил очков. В противном случае мы могли бы поместить линзу под углом к солнцу. А еще у нас не было ни кремня, ни стального предмета. Оставалась единственная надежда на то, чтобы использовать силу трения. Но если потереть две палочки друг о друга, будет ли результат? Может, нам не стоит беспокоиться о сигнальном костре? По крайней мере, не сейчас. Они нас обязательно увидят, если будут лететь достаточно низко, а мы не будем уходить далеко от берега.

Мы попытались написать на песке SOS. Сперва мы ногами разровняли песок и вывели эти три буквы. Однако поняли, что с воздуха их вряд ли увидят. Тогда в ход пошли листья, но морской ветер уносил их прежде, чем мы успевали составить из них буквы. На берегу даже не было крупных камней, чтобы прижать листья. Только мелкая галька и обломки чего-то типа кораллов. От всей этой суеты мы только еще больше вспотели, а моя бедная голова еще сильнее разболелась. Наконец мы сдались и сели на песок.

Я чувствовала, что лицо у меня уже сгорело на солнце, а у Ти Джея ноги и руки стали бордовыми. Так что выбора у нас не было. Нам ничего не оставалось, как покинуть берег и укрыться под сенью кокосовой пальмы. Вся земля вокруг была усеяна кокосовыми орехами, а я точно знала, что они содержат воду. Мы изо всех сил колотили кокосами о ствол дерева, но расколоть так и не смогли.

У меня по лицу уже ручьем тек пот. Я убрала волосы с шеи и скрутила их на затылке. Язык распух, рот так пересох, что трудно было глотать.

– Пойду разведаю обстановку, – сказал Ти Джей. – Может, где-то поблизости есть вода.

Ходил он не слишком долго, и очень скоро я увидела, что он идет обратно, к нашей кокосовой пальме, держа что-то в руке.

– Воды я не обнаружил, но зато нашел вот что.

Это что-то было зеленым, размером с грейпфрут, с колючей шишковатой кожурой.

– Что это? – поинтересовалась я.

– Понятия не имею. Но, может, у него внутри вода, как в кокосах.

Ти Джей ногтями снял кожуру. Что бы это ни было, жучки нас явно опередили. Ти Джей бросил плод на землю и отшвырнул подальше ногой.

– Я нашел его под деревом, – сказал он. – Там их полно, но они висят слишком высоко и мне не дотянуться. Если вы встанете мне на плечи, то сможете сшибить хоть что-нибудь с ветки. Как думаете, вы в состоянии идти?

– Если только очень медленно, – кивнула я.

Когда мы подошли к дереву, Ти Джей ухватил меня за руку и помог забраться себе на плечи. Мой рост пять футов шесть дюймов, а вес – сто двадцать фунтов. Ти Джей выше меня по крайней мере на четыре дюйма и тяжелее, наверное, фунтов на тридцать, и тем не менее, когда он пытался меня удержать, то все же слегка покачнулся. Я тянулась изо всех сил, но никак не могла ухватить плод кончиками пальцев, а потому стукнула по нему кулаком. После первых двух ударов плод даже не шелохнулся, но когда я стукнула по нему сильнее, упал на землю. Ти Джей спустил меня вниз, и я подняла наш трофей.

– И все же понятия не имею, что же это такое, – сказал Ти Джей, взяв у меня диковинный фрукт.

– Возможно, плод хлебного дерева.

– А что он собой представляет?

– Фрукт, по вкусу похожий на хлеб.

Ти Джей очистил плод, и его сильный аромат напомнил мне запах гуавы. Мы разделили плод пополам и впились в его мякоть, густой сок приятно освежал наши пересохшие рты. Мы жевали и жадно глотали фрукт большими кусками. Внутри он был жестковатым, словно резиновым – это говорило о том, что он еще не созрел, – но нам было все равно.

– Что-то не похоже на вкус хлеба, – заметил Ти Джей.

– Возможно, для этого его нужно приготовить.

После того как мы доели первый плод, я снова забралась на плечи Ти Джея и сшибла еще пару штук, которые мы тут же приговорили.

Уже позже, после полудня, без всякого предупреждения небеса словно разверзлись, и мы попали под проливной дождь. Мы тут же вышли из-под дерева, задрали головы, открыли рты, но дождь через десять минут закончился.

– Сейчас сезон дождей, – сказала я. – Дожди будут идти регулярно и, может быть, чаще чем раз в день.

Нам не во что было собирать дождевую воду, и те жалкие капли, что попали мне на язык, только усилили жажду.

– Ну где же они?! – спросил Ти Джей, когда солнце село за горизонт. Отчаяние, прозвучавшее в его голосе, вполне соответствовало и моему эмоциональному состоянию.

– Не знаю. – По какой-то непостижимой для меня причине самолет так и не появился. – Они найдут нас завтра.

Мы вернулись на берег и растянулись на песке, положив под головы спасательные жилеты. Воздух стал заметно холоднее, и мне было неуютно под порывами тянувшего с моря прохладного ветра. Я обхватила себя руками, свернулась калачиком и стала слушать, как волны методично бьются о рифы.

Неожиданно мы услышали странный шум, и не сразу поняли, что это было. Воздух вдруг наполнился звуками хлопающих крыльев, а затем мы увидели смутные очертания сотен, может быть, тысяч летучих мышей. Они заслонили собой лунный свет, и я подумала, что, возможно, они висели у нас над головой, когда мы шли к хлебному дереву.

– В жизни не видел столько летучих мышей, – приподнявшись на локте, заметил Ти Джей.

Какое-то время мы просто молча наблюдали за ними, но в конце концов они постепенно исчезли. Наверное, отправились на охоту куда-нибудь подальше от нас. Через минуту Ти Джей уже спал крепким сном. Я лежала, уставившись в черное небо, и думала о том, что в темноте нас, конечно, искать не будут. Любая спасательная операция, предпринятая в светлое время суток, не возобновится до наступления утра. Я представила себе, как обезумевшие родители Ти Джея считают часы до рассвета. А когда подумала о том, что они могли позвонить моим родителям, на глаза навернулись слезы.

А еще я подумала о своей сестре Саре и о нашем разговоре несколько месяцев назад. Мы встретились за обедом в мексиканском ресторане, и когда официант принес напитки, я сказала, сделав хороший глоток «маргариты»:

– Я согласилась поработать репетитором. Ну, я тебе говорила. Буду учить парнишку, болевшего раком.

Я отставила бокал, положила немного сальсы на кусочек тортильи и отправила в рот.

– Это тот, семья которого берет тебя с собой на каникулы?

– Да.

– Ты уезжаешь уж слишком надолго. А что думает обо всем этом Джон?

– Мы с Джоном снова говорили о свадьбе. Но на сей раз я сказала, что еще хочу ребенка, – пожала плечами я. – Вот я и решила: почему бы не поехать для разнообразия?

– Ох, Анна, – вздохнула Сара.

До недавнего времени я особо не задумывалась о том, чтобы завести ребенка. Меня вполне устраивала роль тети ребятишек Сары: двухгодовалой Хлои и пятилетнего Джо. Но затем все мои знакомые почему-то наперебой стали просить меня подержать завернутого в одеяло младенца, и я поняла, что хочу такого же. Я и сама не ожидала от себя зацикленности на детях и, следовательно, слишком пристального внимания к тиканью своих биологических часов. Мне всегда казалось, что желание обзавестись ребенком приходит постепенно, но со мной это случилось в одночасье.

– Сара, я так больше не могу! – продолжила я. – Как он справится с ребенком, если даже не может решиться на брак? – Я покачала головой. – У других женщин все как-то проще получается. По крайней мере, если смотреть со стороны. Они кого-то встречают, влюбляются и выходят замуж. И уже через год-другой имеют полноценную семью. И особо не заморачиваются. Так ведь? Но когда мы с Джоном начинаем обсуждать свое будущее, получается не романтичнее сделки по покупке недвижимости, причем с таким же количеством условий. – Я схватила салфетку и вытерла глаза.