Не плачь, Рапунцель! - Елена Ивановна Логунова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дай мне! – Я вырвала у подруги трубку. – Але, Сереж, мы живы и в полном порядке. Просто на нас тут хотят повесить обвинение в убийстве людей, с которыми мы недавно повздорили.
– Как сильно повздорили? Не до мордобоя, надеюсь? До громких криков «Мы вас убьем!» не дошло?
– Ну мы немножко поорали друг на друга, сражаясь за пять тысяч рублей залога, – призналась я. – Но до угроз и рукоприкладства не опустились.
– Стоп, я, кажется, понял. Подписан на тебя в соцсетях. Убитые – скаредные хозяева арендной квартиры?
– Ты гений, Сереженька! Просто гений! – сунувшись к трубке, подхалимски ахнула Ирка и подмигнула мне.
– Обстоятельства дела?
– Мы толком не знаем, – посетовала я. – Со слов участкового, этих Смурновых укололи какой-то парализующей дрянью, замотали в стрейч-пленку и уложили на открытом балконе.
– Затейливо, – буркнул полковник. – Убийца с фантазией, это плохо. Писательница детективов прекрасно подходит на роль такого преступника.
– Лазарчук! Ты что, не знаешь?! – возмутилась я. – Фантазий у меня, конечно, много, но я ее в преступных целях не использую, наоборот! Сколько раз уже помогала тебе и твоим коллегам!
– Питерским тоже захочешь помочь, понимаю. – Полковник сердито посопел, пробурчал что-то невнятное и, кажется, непечатное. – Ладно, мы своих не бросаем. Разузнаю, что к чему, и попытаюсь замолвить за вас словечко.
– Спасибо, ты настоящий друг!
– А настоящей подруге своей, Ирине свет Иннокентьевне, скажи, чтобы хоть она держалась подальше от этой мутной истории! – повысил голос полковник, нисколько не смягченный комплиментами и благодарностями. – А то знаю я вас, сейчас полезете поперед батьки в пекло…
Ирка выразительной жестикуляцией дала понять, что разговор пора заканчивать. По существу дела все уже сказано, дальше будут только нотации и увещевания, а они нам не нужны.
– Еще раз спасибо, до связи! – быстро сказала я в трубку и нажала на красный кружочек, заканчивая разговор.
Хотела вернуть смартфон хозяйке, но Ирка закинула руки за голову и смотрела в потолок.
– Итак… – Подруга мыслила вслух. – Моя машинка осталась в Краснодаре, значит, нам понадобится транспорт.
Я поняла, что вопрос, быть иль не быть очередном частному расследованию, на повестке дня не стоит. Соответствующее решение уже принято и обсуждению не подлежит.
– А как поживает наш юный друг – Фабержонок? – встрепенулась подруга.
Я было подумала, что она резко сменила тему, но Ирка продолжила:
– И, главное, где он поживает? В соседнем корпусе, если не ошибаюсь?
Я молча кивнула на высящуюся за окном громаду в двадцать два этажа.
– Если мне не изменяет память, совсем недавно наш мальчик купил машину? – Ирка встала с табуретки и влипла носом в стекло. – Какое из окон его?
– Розовенькое такое, смотри слева от второй парадной на шестнадцатом этаже.
– Розовенькое? – Ирка оглянулась на меня, поиграла бровями. – Я чего-то не знаю?
– У Бори появилась девушка, – кивнула я. – Очень миленькая на вид блондиночка с локонами. Вся такая зефирно-воздушная. Как зовут – не знаю, Боря нас еще не знакомил, но я видела их во дворе. Ходят, взявшись за руки.
– Какая прелесть! – умилилась подруга. И тут же снова построжала. – Любовь-морковь подождет, придется Боре сменить амплуа, долг дружбы платежом красен.
Юный Боря Левензон, которого Ирка кличет Фабержонком, – молодой талантливый ювелир и мой дальний родственник. Не кровный. Он внучатый племянник тети Иды, которая была женой дяди Вити, который был сыном сводного брата моей бабушки… Ну вы поняли, родство скорее символическое. Однако я чувствую себя в ответе за Борю, которого мы с Иркой вытащили из нехорошей истории, где было много всего: и тихие кражи, и дерзкий уличный налет, и разнообразные интриги, и даже засланный из-за океана казачок[1].
Боря прекрасно знает, что он наш должник, и ход мыслей Ирки я угадала без объяснений. Нам понадобится водитель, а у Бори есть личный транспорт – чего тут не понять?
– Мальчонке нашему я сама позвоню, – решила Ирка. – Но позже, когда Лазарчук сообщит, что он там выяснил. А пока…
Она посмотрела на наручные часы:
– Погуляем? Смотри, как красиво, снежок пошел, зима наступает… Заодно по магазинам пробежимся, посмотрим, почем нынче в Северной столице холодильники.
Я только вздохнула. Переубедить подругу, если она что-то вбила себе в голову, почти невозможно. Хоть о холодильниках речь, хоть о расследованиях.
Наступающая зима в Северной столице и ее пригородах обещала быть нескучной.
Глава вторая
– М-м-м? – промычала я с подушки, интересуясь причиной раннего подъема.
– Дрели! – возвестил Колян и воздел перст к потолку. – Скоро грянут дрели! Червякам стальным подобны…
– Над седой равниной моря? – уточнила я с надеждой.
Очень хотелось послать дрели куда подальше, а море от нас нынче неблизко.
– За стеной бетонной серой! – помотал головой супруг, перевел указующий перст на меня и предупредил: – Пингвин спрятаться не сможет!
– Ладно, лезу из утесов и иду готовить завтрак, – уныло согласилась я, откидывая одеяло.
В проем, из соображений борьбы с клаустрофобией не оснащенный дверью, заглянул разбуженный сын. Зевнув, он спросил, как я только что:
– М-м-м?
– Горький, – объяснила я, решив, что потомок интересуется репертуаром утреннего концерта. – «Песнь о Буревестнике».
Я же писатель, это мой святой долг – приобщать молодое поколение к литературной классике.
– Да, сладкой эту жизнь не назовешь, – согласился сын и душераздирающе зевнул.
– «Песнь о буредрельщике», – предложил свой вариант Колян. – Есть такое слово?
– Нет, – досадливо молвил сын. – Но есть много других подходящих слов…
– Дрррр-брррр-уииииии! – заглушив его, взревело за стеной.
Буредрельщик начал свой трудовой день, помешав нам узнать, каков запас ругательств у представителя молодого поколения.
Хотя ненормативную лексику сын никогда не использует. Он у нас идейный. Употребление спиртного, курение, ругань, переход улицы на красный свет и нарушения ПДД за рулем у него под строжайшим запретом. Причем не только для себя – для окружающих тоже, так что папе с мамой приходится соответствовать.
– Нехороший буредрельщик, – дипломатично подытожил Колян. И добавил – конечно, только для того, чтобы не ломать ритм классического произведения: – Чтоб твоей сломаться дрели! Чтоб попасть сверлом в проводку и квартиру обесточить! Пусть тебя ударит током, белой молнии подобным!
– Кровожадненько, – одобрительно хмыкнул сын и ушел в ванную.
За завтраком выяснилось, что у всех есть дела в городе. Мужу нужно наведаться в редакцию журнала, с которым он сотрудничает, сыну – прикупить себе новые беспроводные наушники, мне – отправить очередное письмо с документами в московское издательство. В почтовых отделениях нашего пригорода почему-то систематически нет обыкновенных
