Кровавая обитель - Джеффри Примроуз

– Мы были наедине целую ночь, – сказала Кандиа, – да разве можно побыть друг с другом при таком скоплении народа? Во всем отеле не найти местечка, где я могла бы подарить господину владельцу отеля тайный поцелуй.

Они поднялись на фуникулере на Пик Бланко.

Кандиа оказалась права. Им пока еще не пришлось стоять в очереди, но вагончики наполнялись с исключительной быстротой.

Так называемая «трасса средней сложности» изобиловала всякими мелкими препятствиями. Хорошо, что здесь не было дорожных указателей, как в Альпах.

Кандиа начала спуск первой, Антонио за ней. Фрэнк дал им фору, но потом тщеславие задело его за живое. Он вырос в горных районах Шотландии, но настоящую школу горнолыжного спорта прошел в Швейцарии и Австрии.

Было очень трудно обогнать этих двоих, так как они сразу же разгадали намерения Фрэнка Николсона и были далеко не новичками в этом виде спорта. Но затея тем не менее удалась, Фрэнк элегантно затормозил в конце лыжни.

Спуск кончался несколько ниже отеля «Энвалира», его можно было бы и продолжить, если бы не таблица, призывающая остановиться.

ESQULAR PROHIBIDO/

PELIGRO DE MUERTE!

Надпись была сделана по-испански, по-французски и по-английски.

«Спуск запрещен.

Опасно для жизни».

«Поставившие здесь подобный указатель должны были иметь на то веские причины», – подумал Фрэнк Николсон.

Тут рядом с ним зашуршал снег, и молодые супруги замерли, словно отлитые из металла.

– Наши поздравления, синьор Николсон, – изумленно пробормотал владелец отеля. – Вы участвовали в скоростном спуске?

– Только на военной службе, – ответил Фрэнк. – Впрочем, я был бы рад, если бы мы перешли на имена, а то – синьор Николсон да синьор Николсон!

Кандиа немедленно согласилась, сняла с руки перчатку, протянула ее англичанину.

– Надеюсь, ты не будешь ревновать, а, Антонио? – улыбнулась она своему мужу.

Тот в свою очередь пожал руку Фрэнку.

– Наверняка все дело в марке лыж, – начала подзуживать Кандиа. – Мы могли бы повторить соревнование, если бы самый прекрасный маршрут не был бы загорожен перед самым нашим носом.

Антонио задумчиво посмотрел на огромную таблицу и осиротевший подъемник, ржавые ручки которого безжизненно повисли в воздухе.

– Так надо, Кандиа, – тихо и серьезно произнес он.

– Но мне очень  хочется, – внезапно заныла новобрачная. – Фрэнк, вы можете ехать по целине?

– Нет ничего более приятного.

– Ну ладно. Только я поеду вперед, с вашего разрешения. Надо ехать с этого края, тогда нам удастся обогнуть монастырь как можно дальше.

На лбу Антонио пролегли глубокие морщины.

– Мне это не нравится, Кандиа, – попытался он возразить.

– Ерунда, – ее голос стал неприятно резким. – Я прекрасно знаю, где мне ехать. Или ты хочешь испортить мне первый день нашей совместной жизни?

Ее темные глаза наполнились слезами.

– Хорошо, – наконец согласился Антонио. – Держись от старого трека как можно дальше.

– Спасибо, – лицо Кандиа снова засияло счастьем. – Вперед! И чтобы обязательно осталось три следа, иначе нечестно!

Белый лыжный комбинезон, увенчанный красной шапочкой, обогнул указатель и ринулся вниз. Оба мужчины некоторое время смотрели ей вслед, но быстро успокоились, обнаружив, что Кандиа придерживается подсказанного Антонио маршрута.

– Давай позволим ей выиграть на этот раз, – предложил Фрэнк.

– Разумеется. Если бы падре Себастьян не отбыл с утра пораньше, у нас вообще не было бы такой возможности. Первоначально мы договорились, что я отвезу его обратно. Вам удалось поговорить с ним вчера?

– Нет, – пожаловался Фрэнк. – Меня атаковали американцы. Я знаю, что он поехал с ними, мы попрощались за завтраком.

Антонио пожал плечами.

– Ради Бога. Все к лучшему, кроме того, вы всегда можете нанести ему визит в монастыре, Фрэнк. А теперь спускаемся!

Он двинулся вперед, оставляя лыжню, параллельную лыжне  его жены. В этот раз Фрэнк последовал прямо за ним. Спуск по глубокому снегу доставлял ему большее удовольствие, чем по плотно обкатанной трассе.

Кандиа уже оторвалась метров на двести, было приятно видеть, как маневрирует, изгибаясь то вправо, то влево, ее стройное, тренированное тело. Иногда Фрэнк мог различить только красную шапочку, ибо Антонио, шедший рядом с ним, поднимал целый фонтан снежных брызг.

Справа появились серые стены старого монастыря. Они были щедро освещены утренним солнцем, даже страшная отвесная скала за ними сияла золотом.

Вдруг – что это было внизу?..

Сквозь скрип снега до Фрэнка донесся протяжный, леденящий душу вопль. И тут он увидел, как Кандиа, словно притягиваемая магнитом, изменила направление движения и ринулась к развалинам.

– Кандиа! – дико вскрикнул Антонио и остановился.

Наконец Фрэнк понял в чем дело: это Кандиа звала на помощь. Но почему, черт побери, она не останавливается?

Он промчался мимо Антонио и устремился по лыжне Кандии в надежде догнать ее.

– Это бессмысленно, Фрэнк! – понеслось ему в спину.

Но Фрэнк не оглянулся. Он наблюдал, как девушка упиралась в снег палками, чтобы затормозить. «Почему она просто не падает?» – удивился Фрэнк.

– Кандиа, садись, падай на землю! – крикнул он.

В ответ донеслись отчаянные крики.

Фрэнк приблизился на пятьдесят метров, но тут белый комбинезон бесследно пропал в снегу.

Через десять секунд Фрэнку удалось прервать скольжение.

Перед ним зияла бездонная пропасть, заполнявшаяся ниспадающей, как валы бушующего моря, снежной лавиной.

Фрэнк не мог поверить собственным глазам. Пять секунд – и склон был по-прежнему ровным, лишь Кандии больше не было…

Он похолодел от ужаса.

V

Несколько мгновений Николсон боролся с желанием отстегнуть лыжи и нырнуть в эту снежную массу. Его взгляд упал на развалины монастыря, холодные и угрюмые, словно созданные сатанинской силой. За пустыми глазницами окон притаилась чернота, и это в ясный солнечный день!

Вдруг в дверном проеме что-то схематически обозначилось, мелькнули белые кости.

Фрэнк Николсон отвернулся от тягостного зрелища и начал лесенкой подниматься к тому месту, где стоял Антонио.

Лопец смотрел на Фрэнка пустыми, мертвыми глазами.

– Я не должен был отпускать ее, – произнес он ровным, безжизненным голосом.

Фрэнк снял спортивные очки и вытер с лица пот.

– Мне понятны ваши чувства, Лопец, – выдавил он нарочито грубым голосом. – Это и моя вина. Но словами здесь уже не помочь. Меня послали сюда, чтобы напасть на след ужасной тайны. Я достаточно опытен в таких делах. Вы слышите меня, Антонио?

Андоррец кивнул. Слезы ручьями лились по его мужественному лицу.