Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я продолжила:
— А вы? Что вы наделали? У нее была идеальная жизнь, а вы взяли и все испортили. Твоя мать погубила ее приёмного отца. Он был великим человеком, который спас ее от верной смерти, однако вы собственноручно свели в могилу своего добродетеля. А важнее всего то, что твоя мать по-прежнему считает себя хорошим человеком и готова пожертвовать чем угодно ради своего сына. Но задумывалась ли она о том, что убила невинных детей лишь за то, что они оказались другого пола? В чем их вина?
Алия опустила голову и тихо заплакала. Слезы потекли по ее щекам, падая ей на руки.
— Но ведь у нас тоже не было другого выхода, — всхлипывая, заговорила она. — Если она не согласится на пересадку костного мозга, то мой брат умрет. Все мы родные друг другу люди. Разве она настолько бессердечная, чтобы наблюдать за тем, как он медленно умирает?
Услышав это, я чуть не рассмеялась.
— Это она-то бессердечная? Твоя мать родила ее, но отказалась воспитывать. Этим поступком она ничем не отличается от настоящего убийцы. На протяжении многих лет Юлия была вам не нужна.
Вы даже ни разу не попробовали ее отыскать. А когда у вас произошло несчастье, вы сразу же о ней вспомнили и начали говорить ей о так называемых родственных связях. Вы хотели, чтобы она подверглась тяжёлым мучениям лишь ради того, чтобы пожертвовать костный мозг твоему брату. Какие же вы все эгоисты! — сказав это, я припарковалась у обочины дороги и почувствовала, что мне становится трудно дышать.
— Алия, сердце человека — не камень. Ты прекрасно знала о том, что твоя мать совершает ошибку, однако продолжала ее покрывать. Своим молчаливым бездействием ты тоже принимала участие в этом преступлении! — подавив в себе гнев, произнесла я.
Алия кивнула и некоторое время молчала.
— Однако все совсем не так. Я вовсе не знала, как мне следует поступить, — наконец заговорила она.
— Если можешь, то я советую тебе спокойно обо всем поговорить с Юлией. А если нет, то держитесь от нее подальше. Быть не в состоянии ей помочь — это вовсе не преступление, однако ты совершишь тяжелый грех, если даже не попытаешься этого сделать и впутаешь ее во все это.
— Но как же мой брат… — со слезами на глазах произнесла Алия. — Если ему не сделают операцию, то он умрет.
— Неужели только Юлия связана с ним родственными узами? У твоей матери слабое здоровье, а как насчёт отца? Если ты ищешь человека, способного спасти твоего брата, то следует первым делом обратиться к нему, — произнесла я, не понимая логики их семьи.
Нахмурившись, она опустила глаза и тяжело вздохнула.
— Отец уже много лет не общается с нами. К тому же, он немолод. Моя мать переживает о том, что его организм не выдержит такого, поэтому мы решили не просить его об этом. Вероятность благополучного исхода операции в его возрасте ничтожна мала.
Глядя на нее, я вдруг поняла, какими сложными бывают люди. Иногда просто невозможно понять их мысли. По моему мнению, их семья обошлась с Юлией слишком жестоко, однако Алия считала, что девушка обязана помочь ее брату, только лишь потому что их связывает кровное родство. Невежество и жестокость со стороны собственных родителей, а также попустительство старшей сестры, должно быть, вызывают в душе Юлии чувство глубокого разочарования. Если мы и дальше продолжим обсуждать эту тему, то я, возможно, разозлюсь до такой степени, что даже поругаюсь с Алией, поэтому я решила закончить этот разговор.
Вскоре мы приехали в ресторан и сели за столик. Мы больше не упоминали Юлию и обсуждали другие темы. Когда мы закончили есть, на улице уже стемнело. Алия ушла по делам, а я решила немного задержаться. Затем мне позвонил Руслан и предложил заехать за мной, чтобы мы поехали домой вместе. Поэтому я так и сидела за столиком, ожидая его приезда.
В Москве существует всего несколько подобных заведений с такой вкусной едой, поэтому я вовсе не удивилась, когда встретила там Татьяну и Германа. Заметив меня, они перестали искать свободный столик и тут же подошли ко мне.
— Ты уже поела? — увидев несколько тарелок на столе, спросила Татьяна, слегка улыбнувшись.
Кивнув головой, я задержалась взглядом на ее лице.
— Пусть официант уберёт все со стола, — неуверенно произнесла я. — Вы будете что-то заказывать?
По сравнению с родителями Алии они вовсе не были плохими людьми. И хотя они действительно могли быть безжалостными к посторонним, однако относились с добротой к своим родным.
Глава 426. Каждый в душе получеловек-полудьявол (часть 5)
Увидев, что я вдруг заговорила подобным образом, не так холодно, как обычно, Сорокина Татьяна на мгновение растерялась, удивилась, взволнованно потянула Алешина Германа за рукав и бессвязно сказала:
— Ладно, ты можешь есть все, что угодно.
Мужчина был совершенно спокоен, поднял руку и похлопал жену по тыльной стороне ладони, умиротворяюще посмотрел на нее, затем подозвал официанта, чтобы он убрал со стола, и снова заказал еду.
Сорокина Татьяна, вероятно, была в хорошем настроении, посмотрела на меня и сказала:
— Эмилия, что ты обычно любишь есть больше всего? Я помню, когда я была беременна тобой, мне особенно нравились свиные ребрышки барбекю и десерты. А тебе нравится?
Мать и дочь связаны между собой, это факт, который нельзя изменить. Это правда, что с тех пор, как я себя помню, я очень любила есть десерты и кисло-сладкие продукты. Это оставалось неизменным до сих пор, и не менялось в течение многих лет.
Такие воспоминания о еде должно быть принадлежат нашей реакции. Увидев, что она выжидающе смотрит на меня, я кивнула и ответила:
— Да!
Женщина не проигнорировала мой ответ. Улыбка на лице Татьяны становилась все сильнее и сильнее, она посмотрела на меня и сказала:
— Я слышала, что Люба поехала в Новосибирск, Руслан занят в последнее время. Может ты переедешь пожить к нам на некоторое время, мама всегда убирается в твоей комнате. Так получилось, что Анна тоже вернулась домой. Вы с ней, кажется, очень близки, так вам удобно будет общаться.
Сказав это, она выжидающе посмотрела на меня. Я смотрела на нее, но подумала о Хохловой Юлии Мироновне. Мне не нравятся женщины, у которых на лице написаны амбиции и желания. Но мне было необъяснимо жаль ее. Я
