Империум человечества: Омнибус - Джонатан Грин

Жрец нахмурил брови:

— Милорд, но тогда нижние этажи останутся без защиты.

— Я знаю, Оджис, — ответил диакон. — Делай, что я говорю. Он попытается прорваться туда. Там мы его и возьмем.

Оджис отошел назад, чтобы передать распоряжения другим жрецам, а Ла-Хайн вернулся к женщинам.

— Полагаю, я должен поблагодарить вас. Пусть и своеобразно, но вы выполнили мой приказ привести ко мне живого Торриса Вауна.

— Эту тварь следовало сжечь, когда Серебряный Покров схватил его на Грумбридже, — прорычала Изабель, баюкая свою травмированную руку.

Ла-Хайн прищурился.

— Ты хоть представляешь себе, как он уникален? Ты не знаешь, сколько средств я в него вложил и сколько усилий потратил. Его жизнь в тысячи раз ценнее ваших. — Он отвел взгляд в сторону. — Мне он нужен живым, женщина. Он — последняя частица головоломки, которую я собирал всю жизнь.

— Раз так, в безумии Вауна смело можно обвинить тебя? — спросила Верити, найдя в себе силы проявить неповиновение. — Все нити ведут к тебе, лорд-диакон. Это ты послал убийцу в библиариум. Ты — паук, что сплел всю эту паутину, а не колдун.

— Твоя сила духа уберегла тебя от моей тени, признаю, я на это не рассчитывал. А что до Вауна — ему осталось недолго. То же самое можно сказать и о вас. — Ла-Хайн сдвинул брови.

— Ты хочешь пролить кровь дочерей Императора? — рявкнула Кассандра. — Ваун давным-давно прикончил бы тебя, если бы не мы! Мы спасли тебя в Лунном соборе.

— Спасли, — согласился Ла-Хайн, — и именно поэтому я не убил вас на месте. Вы поставили меня перед вопросом, сестры: что с вами делать? Я действительно не хотел пускать в расход таких перспективных женщин.

— Если хочешь прикончить нас, сделай это сейчас, — решительно заявила Мирия. — Ты настолько провонял колдунами, что это не может не вызывать отвращения.

Тот приблизился к ней.

— Ты заблуждаешься, если думаешь, что я сотрудничаю с ними, сестра Мирия. Нет, я держу их под контролем. Мой великий замысел посвящен изучению гена псайкеров, равно как Магос Биологис создают микроорганизмы для вирусных бомб или как Механикус собирают когитатор.

Верити заметила, что диакон упивается темой разговора. Он говорил в той же манере и с той же высокомерной заносчивостью, как с людьми перед Играми покаяния. Единственное, чего ему сейчас недоставало, — кафедры проповедника. Ла-Хайн обвел рукой Оджиса и других смотрителей:

— Многие примкнули к моей пастве, сестры. Преданные слуги Бога-Императора, все, как один. Если бы ты поняла мою точку зрения, узрела бы ее совершенство.

Верити уловила момент и ухватилась за него до того, как другие сестры набрали воздуха в грудь, готовясь обрушить на диакона шквал проклятий.

— Тогда просвети нас, лорд-диакон. Поясни, почему проведение столь невинных исследований заставило тебя создать это тайное творение, сокрытое от глаз Империума?

Тот лишь рассмеялся.

— О, как хитро. Полагаешь, я настолько неуравновешен, что твоя сымпровизированная колкость заставит меня выдать тебе секреты?

— Но ты сделаешь это, — зарычала Мирия. — Ибо ты не можешь без слушателей. Вы с Вауном во многом схожи, диакон. Тобою движет твое эго, и ты вынужден верить в собственную правоту. Вы оба живете, чтобы доказывать ее всем, кто ее отрицает. — Мирия сузила глаза. — Давай, покажи нам, насколько ты прав!

Древние искусственные залы Нуль-цитадели остались такими же, какими он их помнил. Минуя черные базальтовые этажи, он невольно предавался воспоминаниям о проведенной здесь молодости. Однако чувственная память по-прежнему была притуплена из-за давнишнего воздействия невропатических зелий. Ему вспомнилось прикосновение босых ног к холодному камню, когда смотрители устраивали молодым подопытным проверки, заставляя играть их в кошки-мышки в служебных тоннелях.

Он остановился в полумраке, облизнул сухие губы и начал разматывать проволоку на запястьях. Псайкера переполняло ощущение восторга, немного даже благоговейного страха. Он позволил себе насладиться мгновениями, прежде чем прогнал это чувство из своего разума. Цитадель одновременно являлась местом его пробуждения и величайшего предательства.

Лицо Вауна исказила гримаса злости. Он ненавидел себя за то, как восхищался Ла-Хайном в ранние дни, за то, как радовался любому распоряжению пастыря. Но тогда он был глупым и непосредственным. Теперь он все осознал и с давних пор потворствовал своей ненависти к этому человеку.

Он задавался вопросом: как можно было сразу не понять явных намерений бывшего господина, тех намерений, что теперь более чем очевидны? Как и все, кого Ла-Хайн отбирал из предназначенной для Черных Кораблей десятины, Ваун служил всего лишь средством для достижения цели, помощником диакона в осуществлении его плана на пути к славе. Размышляя над этим, он чувствовал в окружавших его каменных стенах слабые следы отчаяния. Сколько разных ужасов перетерпели здесь умы и тела псайкеров! Их общее страдание просочилось в стены, подобно маслянистой жидкости, и заполняло разум любого, кто обладал сверхъестественными способностями и мог его почувствовать. Усилием воли Ваун укрепил ментальные ограды своего разума и прогнал из него все лишнее. Ему стоило немалых усилий восстановить тишину в голове.

Не торопясь, впервые за долгие месяцы псайкер позволил себе вспомнить о машине. Он видел устройство лишь в нечетких, размытых и непонятных очертаниях, которые едва мог воспроизвести в памяти. Попытки вспомнить машину и ее сложную геометрию вызывали у него головную боль. Воспроизведение этой информации походило на копошение пальцами в свежей ране, но было ключом ко всему, что происходило здесь. Как бы Ваун ни боялся неизвестности, он хотел постичь ее, учитывая, что завладеть устройством будет непросто. Он быстро спрятался в тень, пропуская мимо смотрителей. Для достижения желаемого придется сделать то, что он умеет лучше всего: посеять анархию и беспорядок.

Пока Мирия говорила, Верити наблюдала за поведением диакона.

— Ваун представил нам доказательства твоих экспериментов на колдунах. Отвечай, зачем тебе понадобилось собирать армию из подобных тварей!?

Лицо Ла-Хайна помрачнело от гнева.

— Никакие они не твари, невежественная дрянь. Усовершенствованные. Улучшенные. Мои подданные проложат путь к судьбе Императора!

— Ты смеешь произносить имя Его в этой обители ужаса! — крикнула Изабель.

— Не надрывайся, девочка, — улыбнулся он. — Твой догматичный орден ничего не смыслит в путях Бога-Императора. — Ла-Хайн вздохнул. — Я уважу вас, ибо мне любопытно поглядеть на то, как ваши умы будут сопротивляться познанию суровой реальности. — Он подошел к ногам Верити. — Вы знаете историю Ереси — как Бог-Император, сраженный архипредателем Хорусом, был навеки прикован к Золотому Трону.

Рефлекторно Верити сотворила знамение аквилы, цепи на ее запястьях звякнули при движении.

— И оттуда Бог-Император следит за нами.

— Верно. — Ла-Хайн отвел взгляд. Он казался действительно тронутым жертвой Владыки Человечества. — Но есть то, чего вы не знаете и о чем говорится лишь в самых сокровенных, тайных местах. О сути великого замысла, над которым он работал, когда Хорус вероломно его предал. — Голос диакона понизился до тихого благоговейного шепота. — Я всю жизнь посвятил поиску этих знаний. Собирал обрывки информации по всей галактике, складывал и составлял их вместе, пытаясь понять неисполненный замысел Императора. Именно этим я тут и занимаюсь, продолжаю Его дело.

— Режешь псайкеров и распихиваешь по колбам? — Кассандра фыркнула сквозь сжатые зубы. — У тебя это хорошо получается.

Диакона охватило раздражение, его голос эхом отразился от стен комнаты:

— С каждым годом все больше псайкеров рождается в пределах Империума, гораздо больше, чем рассчитывает Министорум. И это не мутантское отребье, они — продукты человеческой эволюции, пытающиеся проявить себя. Глупцы из Ордо Маллеус стараются сдержать эту волну, но правды они не видят: прогресс психического потенциала человечества неизбежен. Вот она, воля Императора — управлять ими, а не истреблять.

— Безумие, — возразила Мирия. — Как ты можешь утверждать, что знаешь, чего хотел Бог-Император? Его замыслы не дано постичь ни одному из простых людей. Ты наслушался полуправды и слухов, а затем собрал их воедино и решил, что это и есть истина. Это заблуждение, пастырь, заблуждение!

Тот уверенно покачал головой.

— Разве ты не видишь? — прошипел Ла-Хайн. — Он знал, что однажды все человечество разовьет в себе ментальный дар. Такова наша судьба. Ты только вообрази, представь себе, что в будущем каждый человек сам будет как бог, когда подобных людей в Империуме будет не счесть. Ты можешь представить себе всю грандиозность этого? — Глаза диакона заблестели. — Если бы только Хорус не ранил его тогда, ты бы знала уготованную нам судьбу. И Он бы вел нас к ней. Но вместо этого Он прикован к Золотому Трону, искалеченный и неподвижный.