Орден Ультрамаринов: Омнибус - Грэм Макнилл

Да, это был действительно достойный соперник, но Хонсю больше всего любил именно такие сложные задачи. Лучший шанс показать, чего ты на самом деле стоишь.

— Скажи-ка, — заговорил Нота Этассай, развалившийся в шезлонге из человеческой кожи, — эти сражения всегда такие нудные? Когда появится работа для моего клинка?

Хонсю вздохнул: из-за нытья мечника все очарование канонады, все мечты об эскаладах рассыпались в прах.

— С первых минут боя ты только об этом и спрашиваешь. Для того чтобы разрушить стены крепости, требуется время. Нужно проложить апроши, возвести параллели, а потом подготовить бреши. Это идеальное сочетание науки и воинской доблести.

— Правда? А я думал, это просто неизбежное зло, — сказал Этассай. — Долгая, затяжная операция, которую вы, Железные Воины, любите прорабатывать до малейшей детали, после чего начинается настоящий пир смерти.

От слов Этассай хорошее настроение Хонсю мгновенно улетучилось:

— Железные Воины освоили это ремесло в самом начале Великого крестового похода, когда их осадные флоты сокрушали бесчисленные крепости ксеносов и затерянные колонии человечества, которые не хотели присоединяться к Империуму. Они были лучшими в осадном деле, и именно поэтому мой легион снова и снова шел в бой, пока у воинов не осталось сил.

— Я не думал, что ты застал те времена, — заметил Этассай.

— Нет, — признал Хонсю, — меня приняли в легион уже после той войны.

— Что-то я об этом слышал, — обронил Этассай, глянув в сторону Гренделя. Без сомнения, тот с радостью поведал во всех подробностях, что было не так с происхождением Хонсю.

— Хоть я и не стоял у стен Терры, но зато штурмовал множество других крепостей, и все они пали. Нет такого укрепления, которое я не смог бы разрушить. И пусть великий Пертурабо больше не выходит из своей обители в горах Медренгарда, его воины продолжают его дело и все еще ведут Долгую Войну.

— А почему он не здесь, если уничтожение крепостей доставляет Железным Воинам такое удовольствие?

Хонсю покачал головой.

— Ненависти, которой переполнено сердце Пертурабо, хватит на тысячу жизней, — ответил он, вспоминая темные ущелья в горах, ужасные храмы и заброшенные башни в кошмарном городе Пертурабо. Он никогда не видел падшего примарха Железных Воинов, но чувствовал тьму его проникнутых ненавистью мыслей в ледяном ветре, что с воем проносился по безлюдным улицам. — Такой воин выходит на бой, только если предстоит сражение титанических масштабов.

Встав, Этассай взмахнул руками, разминая мышцы плеч, а потом выполнил несколько растяжек, явно болезненных даже на вид. Под тонким облегающим костюмом, под безучастной маской андрогина, скрывавшей лицо, чувствовалась недюжинная сила. Терпение его, без сомнения, было на исходе, но Хонсю не собирался атаковать бастионы, пока все не будет готово к штурму.

— Если тебе так хочется помахать мечом, то присоединяйся к корсарам Каарьи Саломбар или к остаткам берсерков Улувента, — посоветовал Грендель.

— Очень любезное предложение, — ответил Этассай, церемонно кланяясь, — но я предпочитаю битвы, в которых могу выжить. Берсеркам все равно, а что касается Саломбар… может, показушный героизм и в духе пиратов, но пользы от него немного. Полностью насладиться всем богатством ощущений можно только будучи живым.

— Ну, наше дело предложить, — сказал на это Грендель.

Хонсю прекрасно знал, какими потерями оборачиваются стремительные и необдуманные атаки, которые предпринимала Саломбар, но саму Королеву корсаров нисколько не смущало то, что для штурма хорошо укрепленных стен одних только мужества и жажды славы может быть маловато. С берсерками же Улувента в последнее время и так хватало проблем, так что плакать по этим помешанным на убийстве маньякам он тоже не собирался.

К тому же, постоянные атаки на стены отвлекали внимание артиллеристов на бастионах, в то время как скрытые ходы сообщения и апроши приближались все ближе к цели. Как только будет установлена третья параллель, орудия, стреляя прямой наводкой, обратят в пыль само основание стен.

Хонсю взглянул на завесу клубящегося дыма, в которой утонули бастионы, и пришел к выводу, что ждать уже осталось недолго.

Разрядив оружие вслед убегающему противнику, брат-сержант Олантор тяжело привалился к фрагменту каменной кладки, уцелевшему от этой секции стены. Из-за многочисленных пробоин в броне он часто и хрипло дышал: хотя вакуумный герметик предотвратил серьезную декомпрессию, запас воздуха был практически истощен.

Децим, встав на колени рядом, протянул ему полный магазин:

— Тебе всегда не хватало огневой дисциплины.

— Спасибо, — ответил Олантор, привычно точными движениями меняя опустевший магазин на новый. Он окинул взглядом стены — и увидел лишь горы обломков и безжизненные тела. Весь южный квадрант форта превратился в зону жесточайших военных действий и теперь напоминал разоренный город, который противники никак не могли отбить друг у друга.

Солдаты врага, уцелевшие в последней атаке, отступили к наспех сооруженным валам и укрепленным редутам, которые были возведены за время штурма. Олантор был поражен тем, как быстро Железные Воины строили эти опорные пункты, и едва защитники бастионов отражали одну атаку, как на них накатывалась новая волна.

Сержант видел, во что превратилась когда-то величественная стена: неровные обломки камня, искореженные куски арматуры. Не лучшее укрытие от вражеского огня, но другого нет. Олантор насчитал семерых Ультрадесантников, из ауксилии оставалось около тысячи солдат. Капеллан Сабатина, высоко воздев крозиус, читал в адрес предателей литании ненависти, которые транслировались по вокс-сети.

Обычные солдаты проявили немалое мужество, сражаясь на этом поле боя, где даже мелкое повреждение скафандра означало быструю смерть. Хотя каждый воин прошел подготовку по экстренному ремонту скафандров, они оказались под таким сильным огнем, что ремонтировать часто было уже нечего.

Удивила его и инквизитор Сибийя: вместе с Датийскими Ящерицами она сражалась на передовой. Смуглокожие солдаты этого отделения были вооружены длинноствольными мельтаганами, а защиту им обеспечивала тяжелая чешуйчатая броня темно-коричневого цвета. За Сибийей тенью следовал нервный проповедник, облаченный в общевойсковой защитный комплект, который был ему явно не по росту. Мужчина нараспев читал из огромной книги, которую держал на спине мускулистый носитель, специально выращенный для этой задачи; казалось, проповедника ничуть не смущало, что в шуме битвы никто, кроме него самого, не слышит его слов.

За спиной Олантора послышался металлический лязг тяжелых шагов, и он узнал поступь брата Алтариона. Сержант действительно сомневался в том, что Древний по-прежнему способен командовать звездным фортом, но вот в его воинских способностях сомнений не возникало. С самой первой атаки Алтарион оставался вместе с защитниками на Бастионах Десницы, и присутствие дредноута воодушевляло людей лучше, чем все пламенные воззвания Сабатины.

Немногие из воинов врага все-таки сумели добраться до парапетов, используя автоматические захваты, но оказались бессильны перед вооружением Алтариона. Из тех, кто сумел подняться на стену, не выжил никто.

<Вставайте, братья!> загремел по воксу голос дредноута. <Враг возвращается!>

— Уже? — вздохнул Олантор.

— Похоже, что так, — ответил Децим, выглянув из-за стены.

Глава 4

Семнадцать часов спустя Хонсю заполучил свою брешь. Корсары и берсерки полезли на стены Бастионов Десницы, и выбоины в камне только облегчали им подъем; в это время Железные Воины заканчивали обустройство последних батарей. Из-за того, что позиции противника были уже совсем рядом со стенами, артиллеристы в громадных башнях базилики не могли стрелять, боясь попасть по своим, и осадным работам практически ничто не мешало.

Из листовой стали и блоков рокрита, извлеченных из руин и затем плотно пригнанных друг к другу, были сооружены огромные платформы. Затем шести гигантским орудиям, до этого находившимся на плацдарме, потребовалось еще два часа, чтобы пройти по закрытым ходам сообщения. Эти пушки когда-то принадлежали Торамино и Бероссу — кузнецам войны, осаждавшим крепость Хонсю на Медренгарде, — но, разгромив их армии, он забрал орудия себе.

Торамино говаривал, что его орудия стреляли по укреплениям на самой Терре, и хотя многие кузнецы войны делали такие же хвастливые заявления, его слова, скорее всего, были правдой.

Перемещение столь гигантских орудий не могло остаться незамеченным, и имперские наводчики приложили все силы, чтобы их остановить, но Железные Воины поработали на славу. Все повреждения, которые артиллерия защитников смогла нанести апрошам, немедленно устранялись с помощью бульдозеров и тысяч рабов, которые опять выравнивали земляное полотно. Едва расчеты на бастионах начинали пристреливаться по самим пушкам, адепт Цицерин переводил дополнительные огневые средства на их подавление. Это трудное путешествие заняло пять часов, и вот все шесть орудий, совершенно не пострадав, заняли свои позиции на батареях.