10 тысяч лет русской истории. От Потопа до Крещения Руси - Наталья Павлищева

Значит, у Владимира и мать и отец северных кровей, сын Ярослав родился от полоцкой княжны Рогнеды, тоже не славянки, Полоцк был под варягами (хотя есть мнение, что Рогволод и Рогнеда — имена скорее чешские). В свою очередь был женат дважды, но от первого брака имел лишь сына, умершего рано и не оставившего потомства, а второй женой князя была Ингигерд, дочь шведского короля Олава Шетконунга. Этот ряд можно продолжать: сыновья Ярослава, скандинавы чистых кровей, были женаты на иностранках, например, отец будущего правителя Владимира Мономаха Всеволод — на греческой принцессе, по отцу которой тот и получил приставку Мономах. Сам Мономах был женат на английской принцессе Гите, приходившейся родственницей датскому королю Свену Эстридсену, и так далее, и так далее… Так кто же стоял у руля Руси? Отнюдь не славяне. Может, вообще правы те, кто выдвигает версию, что рус — это не национальность, а принадлежность к правящей верхушке?

И еще одна версия (вы не устали от таковых?). Малушу объявили… хазаринкой. Логика в этом есть, ведь она была рабыней, возможно, и хазаринкой. Что это меняет? Многое. Почитайте о Хазарии. Правящая верхушка у хазар была иудейской, а у иудеев принадлежность к своей нации (и религии в том числе) передается от матери, то есть князь Владимир был, возможно, иудеем по матери. Не потому ли таковые согласились рассказывать ему об основах своей религии, ведь в иудаизме запрещено проповедование, это вера для избранных, им можно стать только по рождению. Поди теперь разберись через столько столетий!

Против этой версии говорят имена Малуши и ее брата Добрыни, но история знала еще не такие выверты. В «Киевском письме», писанном кем-то из киевской еврейской общины того времени в далекий Каир, упоминаются, например, Иегуда Северята и Гостята Кабиарта бен Коген! Откуда взялась такая версия? Из имени отца Малуши и Добрыни — Малка. В семитских языках слово «малик» означает «царь», «правитель». Тут же объявили Малка Любечанина хазарским тадуном (сборщиком дани), видимо, в Любече, а его детей соответственно хазарами.

Князь Владимир был грамотен, любил духовную литературу. В народной памяти он остался добрым и мудрым правителем, несмотря на то что крестил упорных язычников огнем и мечом. Правда, это делали за него другие, а потому народ с именем самого князя такие безобразия не связал, напротив, приписал ему многое из того, что было гораздо позже. Если верить былинам, при дворе князя служили те самые три богатыря, которые на картине Васнецова, — Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович. На самом деле Илья Муромец жил на сто лет позже и закончил свой земной путь в Киево-Печерском монастыре, которого при Владимире Святом не было в помине. Добрыня Никитич — это тот самый «уй» князя Владимира — дядя по матери, вместе с ним молодой Владимир правил Новгородом, «ключник», «придверничек» и так далее… Алеша Попович погиб в битве при Калке в 1223 году, а потому совершать подвиги во славу русского народа в 988-м ну никак не мог, если только не был Мафусаилом-вторым.

Правда, былины довольно честно признают, что князь Красное Солнышко не всегда поступал безупречно, но для дружины ничего не жалел, хорошо понимая, что серебром и золотом дружину добыть не сможет, а вот с дружиной возьмет и то и другое. Кроме того, князь часто раздавал снедь голодным, любой мог прийти к нему на двор и попросить помощи, если действительно нуждался, а на пиры во славу дружины приходили все желающие. Владимира любили и дружинники, и простой люд. Он раздал очень много земли тем, у кого ее не было. Раздал в новых городах, поставленных по южным границам Руси.

Все правление князя Владимира осталось в народной памяти как время объединения Руси против нападок печенегов, успешного объединения, время былинных богатырей и веселой удали. Былины не осуждают князя и за бесчинства по отношению к женщинам, а ведь он испортил жизнь не одной сотне страдалиц. Любимому князю прощалось все. В истории он остался прежде всего КРЕСТИТЕЛЕМ РУСИ.

Есть одно «но», о нем мы уже писали выше. Для тех, кто пропустил, повторяем.

Звание почетного историка наши специалисты давно присудили византийскому императору Константину Багрянородному за его объективный рассказ о жизни Древней Руси. Константину VII Львовичу из семейства Македонских приписывают в числе прочих заслуг (вполне реальных) и крещение русской княгини Ольги, и в том числе сватовство к ней. Сам император о таких подвигах даже не подозревал, мало того, он упоминал, что Русь была крещена во времена правления его любимого деда Василия Македонянина, то есть до 886 года. Как раз об этом есть свидетельство византийского патриарха Фотия, принимавшего непосредственное участие в крещении князя (князей) русов. Другое дело, что крестилась дружина, но христианство в Киев все равно принесла.

Археологи подтверждают: крупные города Руси к X веку уже имели целые кладбища с захоронениями по христианскому обряду. Так что лукавил летописец, красочно рассказывая, как выбирал разумный князь религию. Все-то князюшка знал давным-давно, и ни к чему было отправлять гонцов далече, за углом на соседней улице знающие люди жили. Но Владимир и впрямь выбирал, только политическим расчетом, это был скорее выбор союзников. Хорошо ли, плохо ли — вам судить, но Русь уже второе тысячелетие идет по избранному голубоглазым князем пути.

Сама смерть святого князя тоже загадка. По официальной версии, он вдруг заболел и умер как раз в тот день, когда получил известие, что на него идет войной нелюбимый сын Ярослав из Новгорода. С перепугу, что ли? Но изучение останков Владимира потрясло даже видавших виды археологов. Дело в том, что князя похоронили отчего-то завернутым в ковер. И останки в нем оказались буквально растерзанными на части! То есть святой не умер от болезни, а был зверски убит. Причем труп вынесли из терема тайно, разобрав для этого часть стены! (Если вспомнить, что терем был каменным, то крепости сна вышгородцев стоит только подивиться.)

Почему бы это не приписать проклятому церковью пасынку князя Святополку Окаянному, добавив черных красок в его характеристику? Но признание убийства означало бы признание, что святого можно убить вот так просто и жестоко. И может, наоборот, Ярослав выступил из Новгорода, узнав об убийстве отца? Или князь настолько «достал» киевлян, что они поспешили к приходу новгородца Ярослава облегчить тому жизнь? Но кто и почему тогда выпустил из тюрьмы заточенных там Владимиром Святополка с семьей?

Дальше в описании борьбы за власть над Киевом между сыновьями Владимира в официальной версии полнейший бардак, рассчитанный на слепо верящих любому написанному слову людей. То есть описание убийства сыновей князя, его любимцев Бориса и Глеба, просто не укладывается ни в какие разумные рамки, но это уже не предмет нашего повествования, если интересно, почитайте множество специальной литературы, изданной на эту тему в последнее время. А для начала неплохо почитать саму «Повесть», чтобы понять, что рассказ притянут за уши. Только одно замечание: отчего-то еще несколько столетий русские князья называли своих сыновей Святополками. Несколько странновато — давать имена Окаянного князя своим отпрыскам, ведь раньше более ответственно относились к выбору имени для человека. А вот Ярославами, кстати, никого долго не называли!

Для тех, кто несколько подзабыл историю сыновей Владимира Святого, напомню. Двое его любимых сыновей, Борис и Глеб, пали от рук убийц, пасынок (сын старшего брата Ярополка и гречанки, на которой женился Владимир) Святополк вместе с семьей сидел в подземелье непонятно за что, а остальные были раскиданы по дальним городам посадниками. Организация всех убийств приписывается Святополку Окаянному, хотя не вполне понятно, зачем убивать, ведь именно он имел больше всех прав на власть в Киеве.

В середине прошлого (XX) века попытка сопоставить данные летописи с исландской так называемой «Эймунд-сагой» привела к интересным выводам. Саму сагу перевели на русский язык еще во времена Пушкина. Исландцев трудно заподозрить в пристрастности описаний киевских событий, сага написана в прославление похождений норманнских «героев» Эймунда и Рагнара, оказавшихся волею судьбы свидетелями борьбы за власть сыновей Вальдамара-Владимира. Так вот, в этой саге ни словом не упоминается Святополк! Зато Ярислейву (Ярославу) противостоят Вартилаф (Брячислав) и Бурислейф (не правда ли, похоже на страдальца Бориса?).

Ярославу никак не удавалось победить Бурислейфа вопреки отваге и ратной хитрости норвежских героев, наконец они намекнули князю, что, пока этот Бурислейф жив, победы ждать тяжело. Князь не ответил ни да, ни нет, из чего средневековые супермены сделали вывод о его согласии, пробрались в лагерь противника, попросту отрубили Бурислейфу голову и смылись обратно к своему работодателю. Только награды они не получили (вот как плохо не знать русской истории, ведь и их предшественники от князя Владимира за взятие Киева тоже ничего, кроме неприятностей, не имели!), наоборот, киллерам пришлось спешно уносить ноги в Полоцк. Первый переводчик саги во избежание неприятностей со стороны отцов церкви «перевел» имя Ярислейф как… Святополк! Так и осталось на долгие годы.