Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь - Терри Биссон

Как только они выбрались на, папскую дорогу, Заяц-Кочевник попрощался с Чернозубом и сообщил, что решил оставить проложенную дорогу и напрямую пробираться на юго-восток. Он окажется в необитаемых землях, где граница имперской провинции оставалась предметом споров.

– Тебя не волнуют тексаркские агенты? – спросил Нимми.

– Со своими заказчиками я встречусь уже сегодня вечером, – с ухмылкой сказал Онму Кун. – Они направятся домой, а я вернусь в Новый Иерусалим.

Выяснив, как на языке жестов у Зайцев выглядит знак мира, они расстались. Нимми решил, что Кун всего лишь контрабандист оружия, снабжающий своих загнанных соплеменников. Но он видел оружие в фургоне и заметил, что оно не самых последних образцов – мера предосторожности, чтобы его не изъяли имперские власти.

По пути в аббатство старший воин желтой гвардии, которого звали Джинг-Ю-Ван, дотошно расспрашивал Чернозуба об ордене Лейбовица и рассказывал о своем ордене.

– Орден меча святого Петра придерживается двух традиций. Одна чисто христианская. Наш символ веры не слишком отличается от вашего. Наши канонические молитвы не повторяют ваши слово в слово, но очень похожи. Мы реже прибегаем к псалмам, больше уделяем внимания молчаливой медитации. В нашей стране люди предполагают, что мы будем делать то же, чем всегда занимаются нехристианские монахи. Вне часовни мы работаем на полях и просим подаяния, только когда путешествуем. Мы храним традиции боя без оружия, ибо так всегда поступали монахи тантры. Это необходимость. В нашей истории, если жертва грабежа оказывалась без оружия, то ее считали беспечной и, кроме того, полиции за поимку грабителей полагалось платить. Безоружный монах должен был уметь отразить любое нападение, пуская в ход только кулаки и ноги.

– Но сейчас вы носите при себе оружие.

– Когда обязанности странствующего монаха этого требуют, правила меняются. Когда господин умер, мы договорились, что откажемся от оружия, но наш господин на грани войны.

Чернозубу потребовалось несколько секунд, по истечении которых он понял, что второй господин, о котором шла речь, это кардинал Коричневый Пони.

– Почему вы считаете, что он на грани войны? – спросил Нимми.

Собеседник замолчал, насторожившись.

– В определенном смысле мы всегда на войне, – сказал он, решительно меняя тему разговора. Нимми не стал продолжать его.

Не так давно ему приснилась открытая могила в аббатстве, и, обменявшись приветственными кивками с привратником, который, не нарушая обета молчания, показал им дорогу к ней, они первым делом направились к могиле. К удивлению Нимми, открытая яма была перенесена. Старая была недавно засыпана, и свежий деревянный крест сообщил, чьим обиталищем она стала: «Hic jacet Jaradus Cardinalis Kendemin, Abbas»[21]. Дата смерти гласила, что он скончался две недели назад.

– Брат Сент-Джордж, – окликнул его знакомый голос.

Обернувшись, он увидел приближающегося настоятеля Ол-пгуэна, который с удивлением воззрился на желтую гвардию, обвешанную мечами. Настоятель был в траурном одеянии. Да и весь монастырь был погружен в траур. Чернозуб, направившись в часовню, вознес молитвы, тщетно каясь в своих ошибках, но он понимал, что все это – лишь притворство. Спустя какое-то время он, преодолевая растущий страх, пошел искать настоятеля, чтобы посоветоваться с ним.

Случилось обильное внутреннее кровоизлияние. В среду утром отслужив мессу и благословив хлеб и вино, аббат Джарад повернулся к хору своей общины и едва только стал произносить «Агнцу Божьему», как побледнел, издал сдавленный вопль и с грохотом рухнул на ступени алтаря, уронив на каменный пол чашу и дароносицу.

– И кровь и плоть вернулись в землю, – сказал брат Крапивник.

Кардинал Кендемин, аббат обители святого Лейбовица, умер, так и не приходя в сознание.

Глава 15

«И пусть аббат не сомневается, что ответственность за любую потерю дохода от овец, которую обнаружит домоправитель, будет возложена на пастуха».

К тому времени, когда весть о кончине аббата Джарада была с тексаркской телеграфной станции доставлена в Валану, а Святой Престол вместе с большинством членов курии двинулись в направлении Нового Рима, кардинал Коричневый Пони ехал дальним северным путем к священному месту встречи с шаманами Виджуса и духа Медведя. Первым делом сообщение, конечно, было доставлено Священной конгрегации по делам религии. Кардинал, председательствующий в ней, отправился вместе с папой. Его викарий тут же сообщил в духовный и государственный Секретариат. Кардинал Науйотт был одним из немногих, кто остался в Баланс, и он тут же послал курьеров вдогонку Коричневому Пони и папе, но, проведя в пути несколько дней, они так и не смогли найти следы в безбрежной травянистой прерии. Пошли Науйотт сообщение при помощи языка жестов Кочевников, оно прибыло бы на место раньше того, кому было адресовано, но вместе с кабинетом Коричневого Пони он не унаследовал систему связи, принятую у Кочевников, и курьерам пришлось скитаться по прерии.

6 сентября 3244 года выпало на вторник. Пять дней тому назад луна вошла в первую четверть и к заходу солнца заметно раздалась. Дозорные Диких Собак, которые стояли на границах поселения Пупка Мира, наконец увидели на горизонте еле заметные клубы пыли. Одинокий всадник размахивал руками, сообщая понятие «церковь». Он повторял его, пока не убедился, что его заметили и опознали в нем ожидаемого гостя из Валаны. Но почему он один?

Отец Омброз был удивлен, поскольку предполагал, что кардинала будет сопровождать его молодой секретарь и хотя бы один из знакомых телохранителей. Он немедленно послал за Оксшо, своим юным послушником, недавним студентом и воином, дальним родственником Чиир Хонгана, который вот уже три года помогал священнику проводить мессы.

– Я не могу выехать навстречу ему, потому что готовлюсь к похоронам, – объяснил он молодому человеку. – Я хочу, чтобы ты остановил его до того, как он приблизится, и предупредил о новостях. Относись к нему так, как относился бы к старшему дяде, с предельным уважением. Но тебе придется сообщить то, что ему не хотелось бы услышать. Быстрее, пока он не приблизился к стоянке. Старайся держаться в низинках или за холмиками. Не забудь передать сведения о его матери, не важно, правда это или нет.

– Можете быть спокойны, отец, – сказал Оксшо и немедленно галопом вылетел из лагеря.

Юноша был удивлен не меньше своего наставника, увидев, что новый апостольский викарий прибыл в одиночку, со свернутым одеялом в тороках и с мушкетом; на нем была только заметная издалека красная кардинальская шапка, которая позволяла его отличать от других путников, пересекающих земли Кочевников. Молодой послушник должен был так много сказать кардиналу, что, едва только обменявшись с ним приветствиями, он сразу же приступил к рассказу. Не отрывая глаз от апостольского кольца Коричневого Пони, он, поцеловав его, начал излагать новости, имеющие отношение к Диким Собакам. Сначала ему было как-то не по себе, и он избегал заинтересованного взгляда кардинала.

– Отец Медвежонка умер прошлой ночью. Вождь мертв. Кобыла снова овдовела. Похороны сегодня вечером. Это была ритуальная смерть, – он вскинул глаза на Коричневого Пони, дабы убедиться, что он понял смысл слова «ритуальная» в этом контексте. Кардинал слегка поморщился, давая понять, что все понял. – Но между людьми духа Медведя и женщинами Виджуса идут большие споры. Праздник убоя должен был состояться в пятницу, в полнолуние.

– Должен был состояться? Что это значит?

– Они его отложили. Он длится несколько дней и был готов начаться. Никогда раньше не было слышно, чтобы откладывали такое святое торжество, но и самому дяде… э-э-э… не стоило умирать, когда готовится забой скота. Вы же знаете, что… э-э-э… это большой праздник. Похороны пройдут сегодня вечером. Многое случилось, милорд. Здесь представитель тексаркской Церкви. Монсеньор Сануал. Он наблюдатель от Бенефеза и, кроме того, говорит от его имени. Именем архиепископа он приказал отцу Омброзу вернуться в его орден в Новом Риме… Коричневый Пони рассмеялся.

– Могу себе представить, что ответил наш добрый отче. Как его новый апостольский викарий, я приказываю ему остаться. Мне очень жаль, что двоюродный дядя Сломанная Нога умер. Твой наставник, конечно, дал ему последнее помазание?

Ученик Омброза смотрел на него несколько мгновений, словно не поняв его слов и вспоминая перечень того, что должен сообщить.

– Наш лорд Чиир Хонган думает, что нашел вашу мать. Он просил сообщить вам, что она на пути сюда. Но он не уверен. Есть и многое другое. Мягкий Свет, вождь Кузнечиков, будет рад увидеть, как вы проведете ночь в загоне для случки этой дьявольской женщины, что, скорее всего, вам дорого достанется. Он ведет себя так надменно, что никак не может договориться с Виджусами.