Худой мужчина. Окружной прокурор действует - Хэммет Дэшилл

— Если бы там действительно была недостача, — сказал Бенелл, — я первый пришел бы к вам и попросил ордер на арест. Недостачи нет. А так как мне разными путями стало известно, что вы выясняете обстоятельства исчезновения Берка, я почувствовал, что должен вам сообщить, что, хотя в отчетности Берка и есть определенные незначительные погрешности, недостачи нет. Наличности у них вполне достаточно, чтобы покрыть любую небрежность в бухгалтерской отчетности.

— Вы имеете в виду десять тысяч долларов в сейфе? — спросил Селби.

Бенелл поднял брови, как бы удивляясь, что ему задают такой вопрос.

— Ну конечно! Естественно, наличные, имеющиеся на руках, включают в отчет. Наличность в сейфе — это часть наличности, имеющейся в руках.

— А в книгах указано, что в сейфе было десять тысяч долларов? — спросил Селби.

Бенелл примирительно махнул своей пухлой рукой;

— Я не вдавался в подробности. Моей главной заботой было установить, была ли недостача в текущей отчетности.

— И ее не было?

Разговор перешел в профессиональное русло, и банкир стал напористее.

— Абсолютно никакой, — сказал он.

— В отчетах полный баланс?

Бенелл подумал минуту и ответил:

— В ведении бухгалтерского учета есть целый ряд погрешностей. Боюсь, что квалификация Берка сомнительна. Однако его честность совершенно бесспорна.

Селби сухо заметил:

— Если нет недостачи, а баланс не сходится, тогда должны быть излишки.

— О, право же, не знаю. Я затрудняюсь назвать точные цифры.

— Тысяча долларов? — спросил Селби.

— Примерно.

— Чего именно вы хотите? — осведомился Селби.

Бенелл объяснил:

— Вы начали расследование в связи с исчезновением Берка. Так как у вас было подозрение, что он присвоил деньги Деревообрабатывающей компании, это вполне естественный шаг. Больше того, шаг, заслуживающий одобрения. Но теперь, когда вы поняли, что в его действиях нет ничего преступного, нет причин продолжать расследование. Естественно, оно стоит денег, а это деньги налогоплательщиков. И как налогоплательщик, а также как доброжелатель я заинтересован в том, чтобы ваши действия были выше всякой критики. Это же естественно, что мы оба хотим сберечь деньги налогоплательщиков.

— То есть вы хотите, чтобы я прекратил расследование, касающееся Джона Берка?

У Бенелла был вкрадчивый тон.

— А что же тут расследовать?

— Берк покинул Лас-Алидас весьма внезапно и при странных обстоятельствах, — сказал Селби, — также и его жена, Я…

— Очень симпатичная женщина, его жена, — прервал его Бенелл. — Право же, очень симпатичная женщина.

— Вы знаете ее? — спросил Селби.

— Я встречался с ней несколько раз. Видите ли, она является вкладчиком нашего банка.

— Большой счет? — осведомился Селби.

— Нет, нет. Конечно, нет. Не больше, чем может быть у жены бухгалтера. Но, вы знаете, мы проявляем личный интерес к нашим вкладчикам. У меня были случаи обратить внимание на ее финансовую компетентность.

Селби молчал, пока Бенелл не поднял глаза и не встретился с ним взглядом. Тогда он спросил:

— Как насчет снятия денег, мистер Бенелл? У вас в банке снимали со счета крупные суммы; которые могли бы навести вас на мысль, откуда взялись эти десять тысяч долларов?

— Не могу сказать, — поспешно ответил Бенелл. — Вполне возможно, что их получили в ходе деловых операций, обычным путем, а Берк глупо и непредусмотрительно оставил их в сейфе. Деньги сейчас поступили на счет Деревообрабатывающей компании Лас-Алидаса, а поскольку благодаря этому баланс оказался большим, чем требовалось компании, восемь тысяч из этих денег были использованы на погашение задолженности компании банку. — Бенелл резко отодвинул стул, встал и с сердечной улыбкой сказал: — Ну, я должен идти, Селби, мой мальчик. Я просто хотел, чтобы вы знали, что все в порядке. Что же касается Берка, думаю, это дело надо прекратить. Телеграмма, полученная Деревообрабатывающей компанией, показывает, что его отсутствие объяснимо. Его жена очень достойная женщина. Кстати, Селби, я знаю, что вы задавали вопросы соседям относительно бродяги, которому, как я понимаю, она дала поесть. Это пример ее великодушия. Вы ведь знаете, что такое соседи и как легко какому-нибудь обычному событию придать особое значение, привлекая к нему ненужное внимание… Ну так теперь, когда вы понимаете ситуацию, мы можем предоставить этому… м-м… бродяге… идти своим путем, хорошо накормленному и счастливому, а, Селби? — Бенелл протянул руку для рукопожатия и продолжил: — Большое спасибо, мистер Селби, за то, что сразу приняли меня. Вы создаете себе прекрасную репутацию. Я уже имел случай говорить своим друзьям, что считаю вас очень хорошим окружным прокурором — и экономным. Вы не транжирите деньги налогоплательщиков на глупые и бесполезные расследования. Ну, всего хорошего, мистер Селби.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он уже открывал дверь, когда Селби спросил:

— Вы ведь не были откровенны со мной, мистер Бенелл, да?

Банкир застыл в неподвижности, и на лице его отразилось удивление.

— Что вы хотите этим сказать, Селби?

— Только то, что я любопытен. Когда важное лицо пускается во все тяжкие, чтобы показать мне, каким образом я могу сэкономить деньги налогоплательщиков, я всегда начинаю думать: какой камень он держит за пазухой?

Лицо Бенелла потемнело. Он сдержался с заметным усилием.

— Селби, — сказал он, — я не раскрою секрета, сказав, что многие в округе вас резко критикуют. Вы нуждаетесь в поддержке каждого влиятельного друга, который у вас есть. Или которого вы приобретете.

— Спасибо, — сказал Селби. — По моему мнению, округ нуждается в возможно большем числе официальных лиц, больше заботящихся о том, как лучше делать дело, которое они поклялись исполнять, чем о том, как быть избранными на новый срок.

— Селби, вы хотите сказать, что игнорируете мое предложение, пренебрегаете моей дружбой?

— Я ничего не игнорирую. Я хочу одного: чтобы люди, живущие в Лас-Алидасе, чувствовали, что прокуратура настроена к ним дружественно. Но мне не нужна дружба человека, который пытается удержать меня от исполнения долга. Если вы захотите быть со мной откровенны, я буду рад выслушать вас и пойти навстречу. Мне не нравится, что вы занимаете такую позицию, именно вы — фигура, политически достаточно мощная, чтобы заставить меня прекратить расследование того, что должно быть расследовано.

— Вы хотите сказать, что продолжите расследование? — спросил Бенелл зловещим тоном.

Селби не отвел взгляда:

— Да.

Бенелл колебался секунду, как бы раздумывая, не сказать ли что-нибудь еще, затем резко повернулся, открыл дверь, вышел и захлопнул ее за собой.

VI

Сильвия Мартин пробежала по коридору и нетерпеливо постучала в дверь кабинета Селби. Он отпер французский замок и открыл дверь.

— Ох, Дуг, прости меня! — воскликнула она. — Но я просто не могла терять время, проходя через приемную. Послушай, Дуг, я тороплюсь, но обещай мне, обещай, что не откажешь в моей просьбе.

Он посмотрел в ее карие глаза, которые горели нетерпением, и сказал:

— Не откажу, но возможно, скажу, что ты хочешь нереального.

Она скорчила гримасу:

— Послушай, Дуг, шериф связался по телефону с Крендолом и сказал ему, что хочет узнать кое-что о миссис Берк. Крендол ответил, что он не так уж много знает о ней, кроме того, что ее зовут Тельма и что она раньше уже была замужем. Он сказал, что слышал имя ее первого мужа, но не помнит его. У ее первого мужа было ранчо где-то в Аризоне. А потом шериф спросил, не Лейси ли его звали, и Крендол сказал, что, кажется, да.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Селби поджал губы:

— Сильвия, Крендол легко может ошибиться. Ведь он даже с трудом вспомнил его имя.

— Я понимаю, Дуг, понимаю, но кожей чувствую, что он не ошибается. Послушай, Дуг, ты туда поедешь? Тебе придется ехать. Доставь мне удовольствие, позволь поехать с тобой.

— Когда? — спросил он.

— Сейчас же. Как только освободимся. Мы могли бы заказать самолет и долететь туда часа за три с половиной.