М 3 (СИ) - Таругин Олег Витальевич

По искореженному кровельному листу ударила очередь, и ефрейтор торопливо ссыпался вниз, заботливо прикрыв прицел от пыли рукавом маскировочной куртки. Переведя дыхание, поправил сползшую на лицо каску и докончил, длинно сплюнув под ноги:

— Злые они какие-то, фрицы эти, убить меня почему-то хотели. Ушел я от них.

— Десантников далеко отсюда зажали?

— Метров сорок, — со свойственной людям его профессии точностью ответил снайпер. — Я покажу, как удобнее подобраться. Топать лучше вон через тот пролом, а то наш танк уж совсем разгорелся, если снаряды ахнут, мало не покажется.

Едва ли не против воли снова вспомнив тот, другой, взорвавшийся танк, Степан кивнул:

— Согласен. Да, еще вопрос: кто нас подбил, заметил?

Ивченко на несколько секунд задумался, смешно нахмурившись и зачем-то прикрыв левый глаз — видимо, представлял, как смотрит в оптический прицел:

— Да, заметил — метрах в двадцати какой-то переулочек узенький, оттуда пламегаситель торчал, один в один, как на нашем танке, но низко совсем, примерно в метре над землей. Так что однозначно не танк, а пушка замаскированная. Видать, по машине товарища майора не успели навестись, вот он вперед и вырвался, а нам в бочину подарочек и засадили.

— Если один в один, значит, минимум семьдесят пять мэмэ. «Пак-40» эта хрень зовется, опасная штука, особенно на таком расстоянии. А следом за нами еще две «коробочки» идут, подставят борт — спалят, как и нас. Бойцы, в таком случае план меняется. Слушай новый приказ: Левчук, Баланел, Ивченко, Аникеев — помочь десантникам и выяснить, что с экипажем головной машины. Пойдете через тот пролом, что Коля углядел. Попусту не рисковать, на рожон не лезть, это тоже приказ. Остальные со мной, разберемся с пушкой, и догоним. Все готовы? Двинули!

— Тарщ старший лейтенант, — привлек внимание бывший заряжающий. — Разрешите обратиться?

— Ну, чего еще?

— Так у меня ж это, никакого оружия не имеется. Карабин трофейный в танке сгорел, вы сами приказали бросить, когда мы наружу вылазили. И сумка с гранатами там осталась. А как мне воевать, без оружия-то?

— Старшина, — Степан кивнул на висящую на поясе Левчука кобуру с подаренным «люгером». — Поделись. Да не хмурься, после боя обратно получишь. Или новый затрофеишь. И пару гранат дай.

— Слушаюсь, — тяжело вздохнув, Семен Ильич протянул Ковалеву пистолет и запасной магазин. Поколебавшись, вытащил из подсумка две «лимонки». — Держи, боец. Попробуй только потерять! Это я, понятно, не про гранаты, их разрешаю не возвращать.

— Никак не потеряю, тарщ сержант! — посветлел лицом тот, принимая оружие и распихивая по карманам «эфки». — Верну после боя, как товарищ командир и велел!

— Больше вопросов не имеется? — Алексеев быстро оглядел бойцов. Припомнив давний разговор, состоявшийся перед тем, как разведгруппа ушла в направлении Широкой Балки, улыбнулся:

— Вперед… товарищи красные мушкетеры! Один за всех, остальные прикрывают. Шучу. Егор, держись рядом, Леха, присмотришь. Разделяемся — и погнали, засиделись на одном месте…

* * *

— Дмитрук, Тапер, слева, Карасев и я — справа, — скомандовал младший лейтенант Науменков, поудобнее перехватывая пистолет-пулемет. — Держим фланги, фрицы близко, счас полезут. Забросают гранатами — и амба, укрываться тут почти негде!

Десантники разделились попарно, укрываясь за остатками стен и изготавливаясь к стрельбе. Когда танку сбили гусеницу, и по замершей на месте машине долбанул, в первый момент не слишком прицельно, вражеский пулемет, им удалось забежать в одно из разрушенных зданий — одноэтажное, с рухнувшей крышей, но зато частично уцелевшей несущей коробкой. Несмотря на разбитую ходовую, трофейная «четверка» продолжала сражаться — снаружи, то и дело, раздавались хлесткие выстрелы башенного орудия.

— Танкистам бы помочь, тарщ командир, — предложил Федор, меняя опустевший магазин. Боеприпасов оставалось совсем мало — выходя в рейд, разведчики не предполагали, что придется вести оборонительные бои, а разжиться патронами к ППШ было негде. — Куда им на одной-то гусенице? Сожгут ведь! И из машины не выберешься, вон как фрицы плотно лупят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Наши подойдут — помогут, — без особой уверенности в голосе буркнул Науменков. — Раз стреляют, значит, живы пока. Следом за нами танк товарища старшего лейтенанта шел, глядишь, успеют. Нам сейчас самим бы продержаться, поскольку обложили со всех сторон. А боекомплекта у нас сам знаешь, минут на пять боя.

— Знаю, — вздохнул Карасев, автоматически коснувшись заметно облегчившегося подсумка, в котором оставалось всего два полных магазина. — А кто нам гусеницу-то сбил, видали? Если где-то тут панцер ихний ошивается, совсем худо будет. Одним снарядом всех накроет, если товарищ майор его первым не спалит.

— Да не было никакого панцера, — поморщился десантник. — Фриц с магнитной миной, нам такие на занятиях показывали. Я его очередью срезал, да только припоздал слегка — пока целился, он успел ее в ходовую запихнуть, там и рванула. Еще повезло, что туда, а не на корпус прилепил — тогда б танку сразу конец, она ж кумулятивная, бронепрожигающая.

— Так вы потому и закричали, чтоб мы с брони прыгали?

— Угу, поэтому. Все, Федь, харе болтать, идут, сволочи. Те, что правее — мои, остальные на тебе. Только патроны береги, короткими бей и целься получше. Две-три очереди, и меняем позицию, вон туда, где стена поцелее, иначе перебьют, что тех куропаток. Готов? Огонь!

Пистолеты-пулеметы грохотнули практически дуплетом, швырнув на землю нескольких показавшихся в проломе румынских пехотинцев. Одновременно вступили в бой и оба сержанта, заставив подобравшегося с левого фланга противника отступить. Не успела осесть поднятая рикошетами и неприцельными попаданиями кирпичная пыль, румыны снова поперли вперед, под прикрытием ружейного огня подходя на дистанцию гранатного броска. Пули крошили остатки штукатурки, с противным визгом проносились над головой, подбрасывали, попадая в кирпич, рыжие фонтанчики. Выпустив еще пару экономных очередей, Науменков толкнул товарища в плечо:

— Уходим, сейчас гранату кинут! Живо!

Успели вовремя: по кирпичной осыпи, за которой парой секунд назад укрывались десантники, закувыркались гранаты — одна, вторая. Сдвоено бухнуло, причем практически сразу, секунды через три — противники оказались опытными, и позволили замедлителю прогореть несколько лишних секунд. Слегка оглушило и болезненно стегануло каменной крошкой, спустя миг обоих накрыло дымно-пыльным облаком. М24, понятно, не оборонительная «эфка», слабовата, но если взрывается метрах в семи, все равно приятного мало.

— Не стреляй! — рявкнул Леонид, перекрикивая забившую уши ватную глухоту. На запорошенной серо-рыжей пылью щеке набухала кровью глубокая царапина. — Пусть думают, что накрыли! В упор перебьем!

Кивнув, сержант тяжело перевалился на бок, пристраивая автомат на обломке разрушенной стены. Ребра справа дергало короткой болью, но вряд ли это был осколок — скорее, на битый кирпич напоролся, когда падал. Да и крови нет, он бы почувствовал. Ну, и чего ждете, суки фашистские?!

Над затянутым дымом и пылью завалом мелькнула характерная вытянутая каска, рядом еще одна, метнулся из стороны в сторону ствол карабина:

— Sunt morți, grenadele i-au ucis pe toți! Pot sa intru! Aveți o idee bună, domnule sergent, nu aruncați imediat grenadele![21]

Через груду битого кирпича тяжело перебрался пехотинец, тут же отшагнув в сторону, вскидывая винтовку и прикрывая товарища. За их спинами замаячили каски еще нескольких фашистов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Haide!

«Ну, хайде, так хайде»… — мысленно согласился младший лейтенант, раньше уже слышавший это слово, означающее что-то вроде русского «давай». И плавно выдавил спуск. ППШ коротко стрекотнул, украсив шинель на груди первого врага парочкой непредусмотренных покроем отверстий. Рядом отозвался автомат Карасева, аналогичным образом попортив одежду второго. Лязгнул о камни выпущенный из рук 98К.