Замок на Вороньей горе - Андрей Васильев

— Колья! — прозвенел голос Аманды. — Не забудьте!

Она уже таскала валежник, который мы тоже заранее запасли.

— Ага. — Ромул, помедлив, отпустил покойника, вынув из него вилы, и тот немедленно задергался, пытаясь освободиться. Впрочем, безуспешно, гвозди мы вбивали на совесть. Было страшно и мерзко одновременно это делать, но куда деваться?

В ход пошли осиновые колья, от которых Клаус зашипел, как вода, попавшая на горячие камни, и Жакоб заорал в голос:

— Зажигайте уже! Он же так скоро высвободится!

Если бы мы помедлили с костром пару минут, то так оно и вышло бы, скорее всего. Но мы успели.

Валежник вспыхнул неожиданно быстро и дружно, несмотря на то, что был чуть подмерзший. Может, дело было в том, что его зажег магический огонь, да не один, а целых пять?

Клаус извивался в пламени, которое становилось все выше и выше, мы неустанно добавляли в костер все новые и новые порции топлива.

В какой-то момент тело мертвеца напряглось, выпрямилось как стрела, и пламя изменило цвет с ярко-красного на зеленый, вверх взлетел сноп искр, и ветви дерева содрогнулись, осыпав нас снегом.

— Кажись, все, — глухо сказал Ромул.

И верно — Клаус больше не вертелся, как угорь на сковороде, его тело обмякло.

— Тушим, — скомандовал я и отправил в бушующее пламя огромный снежный ком, их тоже мы припасли заранее. — А то дуб сгорит, чего тогда делать будем? Да и староста опознать мертвяка должен, а то скажет: не он, мол, кого-то другого спалили.

Будь этот дуб не таким исполином, может, он и вправду бы сгорел вместе с мертвяком, но, к счастью, обошлось.

От Клауса, правда, мало чего осталось — обгорел он здорово и вонял смрадно. Мы, убедившись, что его точно покинула посмертная жизнь, отошли почти к окраине деревни и там развели костер. В дом нас никто не пустил бы, а до утра было еще очень много времени, хотелось согреться.

— А ведь мы молодцы, — сказал Анри, нарушив тишину, которая установилась сразу после того, как заполыхал валежник. На меня накатила усталость, причем не столько физическая, сколько душевная. Запоздалый страх, опустошение — все сразу.

— Есть такое, — подтвердил Жакоб, хлопнул его рукой по плечу и глянул на меня. — Да, Эраст?

Я зачерпнул рукой снега, растер им лицо и согласился с Жакобом:

— Да. Мы молодцы.

Глава 12

— Вы идиоты. — Ворон сплел пальцы рук в замок и, демонстрируя, насколько мы глупы, даже закатил глаза. — Заметьте, я даже не ругаюсь на вас, а просто констатирую факт. Да, поскольку ваши мыслительные способности теперь вызывают у меня сомнения, осмелюсь поинтересоваться: вам знакомо слово «констатировать»?

Я даже не нашелся, что ответить. Минуту назад я закончил рассказ о том, как мы лихо разобрались с мертвяком, мои спутники стояли рядом и гордо смотрели на остальных соучеников, причем у большинства из наших товарищей по школе в глазах читалась зависть. И — на тебе, на нас как ведро воды холодной откуда-то сверху вылили. Причем в морозный день.

Одно утешало — остальные ученики тоже не поняли, почему наши действия казались идиотизмом в глазах Ворона. Хотя кое-кто для приличия все же хихикнул.

— Кто мне скажет, что именно не так сделали эти пятеро и отчего я столь невысоко оценил их умственные способности? — полюбопытствовал Ворон, подождал минуту в абсолютной тишине, обвел зал взглядом и расстроенно покачал головой. — И эти не лучше. Учишь вас, учишь, а толку — ноль. Может, кто-то хоть предположение выдвинет?

— Не надо было вовсе этого дохляка убивать? — отважилась высказаться Фриша. — Так сказать, не умеешь — не лезь?

— Если бы они его не убили, им бы не дали еды, — резонно заметила Гелла. — В чем тогда смысл их вылазки? Пришли бы они с пустыми руками, и мастер Ворон тогда их не идиотами назвал бы, а лоботрясами. Велика ли разница?

— Велика, — буркнула Аманда. — «Лоботрясы» — это не так обидно. Главное — мы там, в лесу, рискуя жизнью… Темень, страшно, эта погань воняет, как я не знаю что…

— Так он же покойник, — более миролюбиво отметил Ворон. — Если инициацию пройдешь, еще и не такого нанюхаешься, поверь. Там, помимо магии, будет целительство, гнойные раны так порой смердят, что ты! А некромантия?

— Ободрили, — не собиралась сдаваться Аманда, в голосе у нее появились звенящие нотки, и я понял, что еще чуть-чуть — и она наговорит нашему наставнику кучу глупостей, за которые потом ей самой будет очень и очень стыдно.

— Мастер, — шагнул я вперед, — если мы что-то сделали не так, как должно, объясните все-таки, что именно. И потом — вы нас послали за едой. Вот она, лежит перед вами, и ее много. Как мне кажется, самое главное сделано, ведь мы выполнили ваше поручение.

— Ради правды, они притащили снеди чуть ли не больше всех, кто ходил до этого, — вступился за меня Гарольд. — Еды надолго хватит.

— С продуктами — молодцы. — Ворон прищурился. — Но это единственное, что вы сделали правильно. Ладно, еще с волокушами хорошо придумали, а то некоторые тащат все на спине, а потом разогнуться не могут.

Кое-кто за столом потупился, кое-кто засмеялся.

Речь шла о случае, когда одна из групп добыла четыре мешка картофеля, и, вместо того, чтобы нанять подводу (запрета на то, чтобы купить услуги возчика, Ворон не давал, мастер не преминул отметить это в своей речи по возвращении ребят, призвав нас всех думать головой, а не другими частями тела), они это дело перли на себе. Как результат — двое потом два дня были совершенно нетранспортабельны, только на койках лежали да охали.

Мы же, а точнее — Жакоб, сделали волокуши, используя лапник и веревки. Мы бы и сани наняли, да селяне еще не отошли от кошмара последних недель, а потому на Воронью гору ехать отказались наотрез, ибо обратно пришлось бы возвращаться в темноте. И даже наши посулы, что мы оплатим доставку продуктов, как только прибудем в замок, и ночевку в Кранненхерсте, причем с ужином и пивом, их не убедили. А жаль. Были бы с собой наличные, может, и выгорело бы, вид золотого способен кого угодно соблазнить.

Хотя тащить волокушу оказалось не слишком изнурительным делом. Конечно, пришлось попотеть, таща за собой еловые пахучие лапы, на которых стояло наше добро, но нельзя сказать, чтобы это было очень уж тяжко. Менялись мы каждые два часа, а Аманда, которая была освобождена от этого труда, всячески нас подбадривала и даже для дополнительной поддержки охрипшим голоском пела веселые песенки своей родины.

В пути нам помогала и уверенность, что мы, по сути, победители. Мы смогли извести такую тварюгу, и нам все станут завидовать. Наша радость была огромна и чиста, пока Ворон не сказал свое веское слово.