Нож сновидений - Роберт Джордан

– Мужчина, нападающий с ножом из жадности, – произнесла она, когда послушницы отошли подальше, – женщина, отравляющая из ревности, – это одно дело. В нашем же случае все иначе. Есть два убийства, совершенных одним и тем же мужчиной, но с разницей в неделю. Значит, преступник терпелив и планирует свои действия. Мотив пока неясен, но все же сложно представить, что он выбирает жертв случайно. Зная лишь то, что он умеет направлять, следует выяснить, что же связывает жертв между собой. Анайя и Кайрен принадлежали к Голубой Айя. Появляется вопрос: что же связывает женщин из Голубой Айя с мужчиной, умеющим направлять? И тут же всплывает ответ: Морейн Дамодред и Ранд ал’Тор. И Кайрен даже общалась с ним, правда ведь?

Фаэдрин сдвинула брови, можно сказать, даже нахмурилась:

– Но ты же не полагаешь, что он – убийца.

На самом деле она продумала эту цепочку и дальше.

– Нет, – холодно ответила Беонин. – Я просто говорю, что вам следует рассмотреть эту связку. А она ведет к Аша’манам. Мужчинам, способным направлять, мужчинам, способным совершать Путешествие. Мужчинам, у которых есть причины бояться Айз Седай, причем некоторых конкретных Айз Седай в большей степени. Это не доказательство, – неохотно признала она, – но это наводит на размышления, верно?

– Зачем какому-то Аша’ману появляться здесь дважды и каждый раз убивать по сестре? Такое ощущение, что ему нужны были только те двое, и никто больше. – Ашманайлле покачала головой. – Как он мог узнать, когда Анайя и Кайрен окажутся одни? Не рыскает же он тут, переодетый крестьянином. Судя по тому, что я о нем слышала, этот Аша’ман слишком заносчив для такого. Мне вообще кажется, что у нас тут есть рабочий, умеющий направлять и затаивший на кого-то обиду.

Беонин недовольно фыркнула. Она почувствовала, что Тервайл возвращается. Он, наверное, бежал, раз управился так быстро.

– Ну а почему тогда он так долго ждал? Последних рабочих мы взяли в Муранди, это было месяц назад.

Ашманайлле открыла было рот, но Фаэдрин опередила ее, словно воробей, хватающий крошку:

– А может, он только-только научился направлять. Мужчина-дичок. Я слышала разговоры рабочих. Аша’манов боятся, но в равной степени восхищаются ими. Я даже слышала, что некоторые говорили, что, если бы у них хватило смелости, они бы сами отправились в Черную Башню.

Удивленно изогнув левую бровь, Серая сестра укоризненно воззрилась на говорившую. Несмотря на то что они были подругами, ей все же не понравилось то, как Фаэдрин перебила ее. Но она произнесла лишь:

– И Аша’ман сможет найти его, я уверена.

Беонин чувствовала, что Тервайл ждет ее чуть поодаль, в нескольких шагах позади. Стража окружала аура неколебимого, словно горы, спокойствия. Как же ей хотелось иметь возможность заимствовать это спокойствие, так же как и физическую силу.

– Но это вряд ли, согласись, – коротко бросила она.

Романда и другие, быть может, и предложили этот бессмысленный «союз» с Черной Башней, но теперь передрались, словно пьяные извозчики, из-за того, как претворить его в жизнь: как сформулировать соглашение. Они постоянно рвут все на мелкие кусочки, потом снова собирают и опять раздирают в клочья. Этот план, благодарение Свету, обречен.

– Мне пора, – сказала она, принимая поводья Зимнего Зяблика из рук Тервайла.

Шкура высокого гнедого мерина, принадлежавшего Стражу, лоснилась; он отличался мощью и быстротой, как и положено боевому коню. Ее же бурая кобылка напротив была приземистой, поскольку ее хозяйка предпочитала выносливость скорости. Зимний Зяблик могла бодро продолжать путь, когда другие лошади, повыше и помощнее, уже выдыхались. Вдев ногу в стремя, Беонин положила руку на луку седла и обернулась:

– Погибли две сестры, Ашмайналле, причем обе из Голубой Айя. Разыщите тех сестер, которые хорошо их знали, выясните, что еще было у погибших общего. Если вы хотите разыскать убийцу – ищите связи.

– Но я очень сомневаюсь, что они приведут к Аша’манам, Беонин.

– Важно найти убийцу. – Она вскочила в седло и, развернув Зимнего Зяблика, поскакала прочь, так что женщины ничего не успели ответить. Да, резкое завершение беседы, и не очень вежливое, но ей больше нечего им посоветовать, тем более что время уже поджимает.

Солнце уже полностью взошло из-за горизонта и поднималось к зениту. После столь долгого ожидания времени уже действительно не хватало.

Поездка к площадке Перемещений оказалась недолгой, но у высокой холщовой стены вереницей выстроились около десятка Айз Седай. Некоторые женщины держали под уздцы коней, еще несколько ждали своей очереди без плащей или накидок, – они, судя по всему, предполагали в результате оказаться в помещении, а парочка даже куталась в шали, которые по каким-то причинам была вынуждены надеть. Половину присутствующих сестер сопровождали Стражи, часть из которых была облачена в меняющие цвет плащи. Но всех Айз Седай объединяло одно – сияющий ореол Силы. Тервайл не выказал удивления, узы хранили ощущение нерушимого спокойствия. Он доверял ей. За холщовыми стенами сверкнула серебряная молния, и спустя некоторое время, за которое можно было медленно сосчитать до тридцати, две Зеленые сестры – создать врата в одиночку они были не в состоянии – вошли внутрь в сопровождении четырех Стражей, ведущих коней под уздцы. Уединение при Перемещении уже давно превратилось в обычай. Разве что тебе лично разрешат наблюдать за созданием врат, а так попытка выяснить конечный пункт назначения считалась равносильной прямым бестактным расспросам. Беонин терпеливо ждала, сидя верхом на Зимнем Зяблике, Тервайл же возвышался над ней, расположившись в седле своего Молота. Видимо, на сей раз сестры поняли, что значит ее поднятый капюшон, и не приставали с разговорами. Или у них были свои причины хранить молчание. В любом случае ей не пришлось вежливо поддерживать беседу. А как раз сейчас это оказалось бы просто невыносимым.

Очередь двигалась быстро, и уже скоро им с Тервайлом пришлось спешиться – перед ними остались всего три сестры. Страж придержал ткань входа, пропуская Беонин вперед. Холстина, натянутая между шестами, огораживала пространство размером двадцать на двадцать шагов, в центре которого земля уже превратилась в замерзшую грязную кашу со следами ботинок и копыт, перечеркнутую посередине прямой, словно лезвие клинка, линией. Все чертили ее посередине. Земля чуть-чуть поблескивала, видимо, начала подтаивать, чтобы снова превратиться в грязное месиво, а потом опять замерзнуть. Весна тут наступает позже, чем в Тарабоне, но вот-вот доберется и сюда.

Как только Тервайл опустил ткань входа, Беонин обняла саидар и легко коснулась Духа. Это плетение восхищало ее. Эгвейн ал’Вир удалось снова открыть то, что все давно почитали утраченным, и это воистину одно из самых великих ее открытий. Каждый раз, когда Беонин начинала это плетение, к ней приходило ощущение чуда, знакомое каждой послушнице и Принятой, забытое ею с тех пор, как она получила шаль. Нечто новое и чудесное. Серебристая вертикальная линия появилась перед ней, как раз над чертой на земле, и вдруг превратилась в дыру, которая продолжала расширяться. Изображение начало вращаться до тех пор, пока не стало квадратным порталом, висящим в воздухе, два шага в ширину и два в высоту. В проеме виднелись одетые снегом раскидистые дубы. Легкий порыв ветра вырвался оттуда, пошевелив складки накидки Айз Седай. Ей всегда нравилось гулять в этой роще или сидеть на нижних ветвях одного из дубов и читать книгу. Не зимой, конечно.