«Если», 2005 № 06 - Журнал «Если»

Билли ходит вокруг пня.

Я стою и борюсь с желанием попросить его перестать.

Билли садится на пень. Просто садится задом. Разваливает пень до основания, падает на спину и лежит, задрав длинные ноги.

Черт знает, какой реакции он ждет от меня, но я молчу. Потом выключаю на коме пятую линию — так, чтобы он видел. Билли повторяет мое движение.

— Честное слово, — лепечет он, — понятия не имею, чего я натворил и зачем! Вот честное слово, Ванья, хлоп мою железку!

— Уничтожил материальное, вещественное доказательство, вот чего. Сделал картинку непригодной к представлению в суде. Без этого пня она всего лишь картинка. Вставай, придурок.

По идее, надо бы мне впасть в бешенство. Но как-то лениво. Ну, толкнула Билли на пень задницей то ли воля Вселенского Разума, то ли избыточная дурь в голове. Что мне теперь, объявить ему дисциплинарное взыскание? Кстати, это мысль!

— Поднимайся, дубина, — говорю. — И молчи о том, что сделал. Объявляю тебе дисциплинарное взыскание — сгоняешь мою «тэшку» на мойку. Осознал? Все, я втыкаю пятую кнопку обратно.

Билли встает, отряхивается, глядит на пень, сокрушенно мотает головой. Но я не чувствую, что ему очень уж стыдно.

Мы иногда вытворяем необъяснимое. С тех пор как надели на шеи камушки — случается с нами такое. Редко, но метко. Мы совершаем поступки, нас самих поражающие. И всегда это вроде предвидения.

Помню, Билли драку на пустом месте затеял. Первый и единственный раз в жизни. Парня, которого он нокаутировал, в больнице сунули под томограф и опухоль нашли. Которая через годик без диагностики уже неизлечимая была бы.

Или вот еще — машину Билли взломал. Топал вечером по городу, почти не пьяный, в темном переулке вскрыл чей-то «форд» и голыми руками подключил срезанный автопилот. Тут я, конечно, привираю, не совсем голыми, у таких, как мы, всегда отвертка в кармане. А назавтра в этом «форде» бежит с места преступления киднэппер. Его сажают на автопилоте и хватают тепленьким. Жертва толком испугаться не успевает. И поди докажи, что с копов причитается.

А я по трассе шел и вдруг запросил вынужденную в чистом поле. Совершенно немотивированно. Передал Биллу груз, сам остался сидеть. Двое суток, как дурак, проторчал на обочине полевой дороги, пшеницей любовался, весь НЗ сожрал. Потом фермерша приехала на ржавом пикапе. Вылитая моя мать в юности, вся разница, что волосы русые. Встала и смотрит. Улыбается. Я как дал по газам, чуть в космос не выпрыгнул, только меня и видели…

— Эй, ребята! — шепчет ком. — Как дела?

— Кларисса… — выдыхает Билли с такой нежностью, словно растаять готов.

— Я просто хочу пожелать удачи. Все, ушла, пока!

Вот вам и «уроды столичные». Правильно лейтенант нервничает. Не в столицах дело. В нас с Билли.

— Так, парни, — это уже лейтенант. — Никто из опрошенных стрелок не рисовал. Возможно, это Сара. Графологическая экспертиза будет, когда миссис Сэйер найдет подходящий материал. Куда вы теперь?…

— Сначала на остров, там передохнём — и к вашему чудовищу в гости.

— Ну, не знаю… — мнется лейтенант. — Айвен, мы ходили над этим местом неоднократно. Заболоченное озеро, глубокое. Сплошные водоросли и толстый слой придонного ила.

— Спасибо, я прочитал карту.

— Я могу высадить своих людей на берег! — решается лейтенант.

— Люди будут счастливы! — язвит Билли.

— Погоди, — говорю я. — Лейтенант, ты молодец, конечно, но чем нам помогут твои люди?

— А вы что там собираетесь делать вдвоем?

— Поднимать температуру озера. Если понадобится, мы его вскипятим. Ты не против?

Лейтенант пытается услышанное осмыслить. Умственная работа озвучивается кряхтением и сопением.

— «А что у вас, ребята, в рюкзаках?» — передразнивает Билли.

Лейтенант тихо стонет. Ему не нравится, что на его территории кто-то собрался кипятить озеро. Физическую возможность кипячения лейтенант не оспаривает. Он сейчас легко примет на веру, что в багажнике «тэшки» лежит ядерный боеприпас. Или Святой Грааль. Бедный лейтенант. Мы его довели.

— На это я пойти не могу… — упавшим голосом сообщает лейтенант.

— Гибсон, — говорю, — не паникуй. Будь другом, убери с линии все лишние уши. На минуточку.

Лейтенант что-то бурчит, щелкает клавишами, я слышу топот множества ног. Раздается приглушенное хихиканье.

— Сделано, — пыхтит лейтенант. И спрашивает так безнадежно, словно ему уже все равно: — Кто вы, ребята?

— Фирма с отличной репутацией. «Курьерская Служба Джонсона Б.». Перевозим особо ценные грузы. Нас знают на всех континентах. И ничего больше, лейтенант. Просто частная компания. Но если Америка соберется воевать, допустим, с русскими, мы не подлежим мобилизации. Ни мы, ни наша техника. Осознал? Тебя призовут. А мы «по войне» лезем в бункер и сидим, пока заваруха не кончится.

— А Америка будет воевать с русскими? — бормочет лейтенант.

Билли крутит пальцем у виска.

— По-моему, Гибсон, — говорю я, — мы тебя довели!

— Да, похоже, — легко соглашается лейтенант. — Ни хрена не понимаю. Скорее бы вы смотались отсюда, честное слово. Только отыщите мне что-нибудь убедительное, пожалуйста.

— О чем и речь, лейтенант! Давай решай, нужна тебе санкция начальства, чтобы мы тут воевали — или обделаем наши дела потихоньку. Потому что я простой исполнитель. И могу выйти на полицию штата только через своего босса. А Джонсон санкцию будет выбивать тоже… Через самый верх. Полчаса — и о том, что у тебя стряслось, узнают все спецслужбы. И все попрутся сюда. Они поставят на уши твой город, истопчут лес, перевернут вверх дном болото и наверняка рассердят Вейланда. Кто сидит в болоте, ты не узнаешь никогда. От Сары даже тряпочки не найдут. Потом они уедут, а ты останешься. И будешь завидовать Марвину. Себя не жалко — пожалей миссис Сэйер.

— И Джонсон тоже припрется, я его знаю, — вворачивает Билли. — С Либерманом наперевес. Уверяю, уж кто-кто, а эти двое тебе здесь не нужны даром.

Лейтенант думает. Оценивает мрачные перспективы.

— Надо бы вас привести к присяге, — говорит он наконец. — Не догадался я.

— Расслабься. У нас такие допуски — никакая присяга не нужна.

— На локальную экологическую катастрофу у вас тоже допуск есть?! — взрывается лейтенант. — Может, у вас еще и лицензии на убийство в карманах завалялись?!

— Соси бензин! — отвечает Билли гордо.

Как и все мужчины — очень немногие, — давшие присягу на верность человечеству в целом, Билли терпеть не может, когда ему намекают, что агентом 007 он после этого не стал.

Вторник. Вечер

— Будьте добры, Вера, окатите нас водичкой, — сказал я.

Мы изгваздались так, что я не рискнул забраться в салон и не пустил Билли в машину. Когда над болотом сверкнула чистенькими боками алая «тэшка», я посмотрел на себя, оглядел напарника и сообщил: «Поедем сверху».

Билли до того устал, что только выругался. Мы уселись каждый на свой киль и полетели у «тэшки» на хвосте.

Город обалдел.

Город и так напряженно следил за нами, но тут буквально во всех мансардах распахнулись окна, и на каждой плоской крыше стоял человек с биноклем. Я не особо удивился, когда почувствовал внимание со стороны ранчо Вейланда. Старик залез на водокачку и оттуда рассматривал нас в антикварную стереотрубу.

А Билли, естественно, забыл спрятать пушку за спину.

Я представил в новостях заголовок «У парней из НАСА есть бластеры Чужих» и подумал, не без садистского удовлетворения — пускай НАСА отдувается. Ему не привыкать.

Паркинг на крыше дома Сэйеров пустовал, и я грешным делом порадовался, что мистер Сэйер задерживается. Не хотел я его видеть. Зачем мне человек, который не верит в чудеса, холоден с женой и полагает себя пупом земли? Мало я, что ли, таких встречал?

Вера стояла на крыльце.

Билли, ни дать ни взять — кикимора болотная, сполз с киля и попытался отряхнуть машину от водорослей, которые на нее затащил.

— Маску не снимай, — распорядился я. — Сейчас попросим нас сполоснуть.

— Пойдемте за дом, — сказала Вера.

Первым делом она облачилась в фартук и резиновые перчатки. Это мне понравилось.

Сначала мы просто крутились под струей воды из садового шланга, потом я сбегал за шампунем и щеткой. Пригодился наконец-то дезактивационный комплект, хорошо, что не по назначению. На заднем дворе образовалась изрядная лужа, в которой плавала болотная ряска вперемешку с белыми хлопьями пены.

Вера отнеслась к своей миссии очень серьезно, она хмурила брови и поджимала губы, поливая нас, и даже пыталась командовать строгим голосом. Билли тер меня щеткой и периодически нервно хихикал. Потому что я вообразил, как чудесно было бы оказаться под душем с Верой в обнимку.