Вторжение на Землю - Михаил Павлович Николаев

– Какие ваши годы, Олег Германович, мы с вами ещё полетаем.

– Полетаем. Но стажёров надо готовить.

* * *

Переработка Апофиса на металл заняла больше двух лет. За это время на Луне была построена подземная космическая верфь, на которой начата сборка большого космического буксира.

Глава 15

Окончательное размежевание

К две тысячи тридцатому году функционирование большинства институтов ООН практически прекратилось, так как структура этой международной организации перестала отвечать изменившимся реалиям. Две трети населения земного шара теперь так или иначе замыкалось на Десятку. Соответственно, её руководство принимало почти все глобальные решения, затрагивающие самые разнообразные сферы жизнедеятельности.

Степень взаимодействия с Десяткой у каждой из присоединившихся к ней стран была разной, но для всех существовали общие правила. Никого особенно не волновало, какой именно строй официально провозглашён в стране: демократия, автократия, коммунистическая республика или президентская. Главное, чтобы не было крайностей – геноцида или воинствующей либерастии.

* * *

Наиболее тесные контакты установились с такими европейскими странами, как Венгрия, Сербия (наконец присоединившая к себе Косово), Швейцария, Хорватия и Черногория. Они отгородились от Европейского Союза и полностью прекратили с ним экономические отношения. Теперь вся экономика этих стран, основанная на выпуске лекарств и высокотехнологической продукции, была завязана на Десятку, и жизненный уровень их населения быстро повышался.

Скандинавские страны (Норвегия, Швеция и Финляндия) уже свели на нет почти все контакты с ЕС, но пока ещё поставляли туда энергоресурсы. По драконовским ценам. Ничего личного, просто бизнес. В страны Десятки они экспортировали алюминий, бумагу и продукцию машиностроения.

Ещё одна группа стран, плотно контактировавших с Десяткой, сформировалась в районе Ближнего Востока. В неё вошли Турция, Азербайджан, Грузия, Таджикистан, Сирия, Курдистан, Армения, Киргизия, Иран и Палестина (вернувшая себе часть Иерусалима). Их вклад в общее дело в основном заключался в поставках сырья, текстиля и сельскохозяйственной продукции.

Монголия, вообще, планировала в недалёком будущем войти в Российский Союз. Его члены, честно говоря, большого восторга от этого не испытывали, но, в принципе, были не против.

* * *

Из Центральноамериканских стран к этому времени к Десятке примкнула только республика Никарагуа. На тот момент она была одной из самых бедных стран региона. Но строительство и запуск сразу двух термоядерных реакторов и нескольких аэродромов, рассчитанных на трансатлантические авиатарелки, резко изменили ситуацию. Экспорт металлов, кофе, говядины и тропических фруктов вырос в несколько раз, а импорт даже немного сократился, так как больше не требовалось ввозить в страну нефть и газ, которые теперь извлекались из собственных месторождений на шельфе. Немаловажным фактором для роста благосостояния населения стал и увеличившийся в десятки раз приток туристов. В Никарагуа было на что посмотреть, начиная с семидесятичетырёхметрового одноимённого водопада и заканчивая меч-рыбами и пресноводными акулами в крупнейшем озере Центральной Америки, которое, что характерно, имело то же самое название, что страна и водопад.

Зато африканских стран под эгиду Десятки вошло сразу восемь: две Гвинеи (без Бисау, естественно), две Конго, Мали, Египет, Ангола и, разумеется, ЮАР, что в численном отношении составило меньше четверти от всего населения континента. Правительства этих стран всеми силами старались уменьшить их техническое и гуманитарное отставание, не чурались прогресса и не боялись работы. Остальных, по всей видимости, совсем не интересовали новые технологии и абсолютно не волновало то, что может произойти четверть века спустя. Большинству из них было глубоко фиолетово на всё, что происходило вдали от их границ. Нет, оружие или гуманитарную помощь они приняли бы безоговорочно, но ни того ни другого Десятка просто так не предлагала.

* * *

Население Европейского Союза к этому времени насчитывало примерно треть миллиарда человек. Двадцать пять стран, если считать с Боснией и Герцеговиной, объединённых общим компрадорским руководством и почти полностью лишённых суверенитета. С общими законами, правилами и установлениями, имеющими безусловное верховенство над национальными.

Европейцы на протяжении по меньшей мере полутысячелетия ощущали себя отдельной, наиболее высокоразвитой цивилизацией и свысока смотрели на всех остальных, которых считали варварами и недочеловеками. С годами их апломб только возрастал. Европейский Союз сам себя провозгласил высшей формой интеграции, а свои морально-этические принципы – самыми передовыми и достойными восхищения. При этом основными целями экономической интеграции декларировались: гармоническое развитие экономических институтов, стабильное и сбалансированное экономическое взаимопроникновение, повышение уровня жизни, высокий уровень занятости, экономическая и валютная стабильность. Всё это благолепие держалось только на дешёвых, получаемых за бесценок энергоносителях и посыпалось сразу после их исчезновения. Основным базисом экономики ЕС являлись три кита, или, как ещё говорили, три мощных локомотива: Великобритания, Германия и Франция. Первой, организовав брексит, с тонущего корабля рванула Великобритания. Потом собственными объединёнными усилиями европейцы притопили Германию, а американцы под шумок перетащили к себе основные производственные компании. Последним ударом был выход из ЕС Франции. Всё, картина Репина «Приплыли»[1]. Для всех вокруг окончательный крах оставшегося рыхлого конгломерата теперь был неминуем. Экономисты спорили лишь о сроках. Вот только руководство ЕС отказывалось это признавать. И пустилось во все тяжкие. Уничтожался институт семьи, вместо этого насаждались феминизм и чайлдфри. На щит были подняты толерантность, политкорректность, мультикультурализм и «общечеловеческие» ценности ЛГБТ-сообщества. В результате европейцы деградировали и вырождались, а им на смену приходили распоясавшиеся мигранты, державшие коренных жителей за аборигенов. И относившиеся к ним соответственно.

Наиболее быстрыми темпами сокращалось население «прибалтийских вымиратов». Большая часть русскоязычного населения уже выехала оттуда в Российский Союз, а молодёжь под разными предлогами перебралась в западноевропейские страны.

Получили развитие внутренние конфликты: Польша бодалась с Германией, Италия и Австрия спорили по поводу Южного Тироля, между Австрией и Германией сохранялась напряженность по поводу неурегулированных границ в Боденском озере. Дальше – больше: Европейский парламент судился в Европейском суде с Европейской комиссией. Маразм крепчал, и конца этому не предвиделось. А вот крах Евросоюза был виден уже невооружённым взглядом.

* * *

Ещё одной группой неприсоединившихся стран стали осколки Британской империи, в число которых входили непосредственно Великобритания, четырнадцать её заморских территорий, имеющих общую площадь почти в два миллиона квадратных километров, а также Канада и Австралия. Тут ситуация была сложной. В самой Великобритании власть короля уже давно была номинальной. Фактически правили страной не парламент и назначаемый им премьер-министр, а пэры королевства, уровень апломба и деградации которых повышался ужасающими темпами. Под их «креативным», но чудовищно некомпетентным руководством всё очень быстро приходило в полную негодность. Если в былые времена можно было богатеть за счёт колоний, потом наживаться на услугах (в 2020 году восемьдесят четыре процента ВВП Великобритании