Игра на выживание - Мэри Влад

себя умнее. Видимо, я просто застрахована от ума, а голова дана мне для того, чтобы в неё есть. Кстати, ты не голоден? Я вот проголодалась.

Его хохот разносится по кабинету.

– Принцесса, ты удивляешь меня всё больше. Ну давай перекусим. Будешь виски? Я хочу выпить. Хреновый день.

Он делает звонок, потом идёт к креслу и достаёт пистолет. Моё сердце сжимается. Карлос кладёт пистолет на стол, садится в кресло и хмыкает. Немного подправляет высоту, кивает, откидывается назад и берёт в руки мою книгу. Любовный роман. Я специально взяла именно его. Если бы я припёрлась сюда с научной литературой, это было бы странно, и я не смогла бы так откровенно строить из себя дурочку.

– Нравятся книги?

– Да, хорошо отвлекают.

– Садись, – он показывает рукой на кресло напротив стола.

С облегчением опускаюсь на него. В кабинет заходит Дебора и ставит на стол поднос с сырной и мясной нарезками, хлебом и оливками.

– Дебора, милая, достань нам виски и два рокса, потом можешь идти. Не приходи ко мне сегодня, я жутко устал, хочу выспаться.

Она выполняет его просьбу, кидает на меня гневный взгляд и уходит. Неужто она приревновала Карлоса ко мне? Только этого не хватало.

Карлос наливает нам выпить и протягивает мне рокс. Беру.

– Только не накидайся как в прошлый раз, окей?

– Хорошо. Тогда и правда вышло стрёмно.

Он хмыкает и опрокидывает в себя алкоголь. Отпиваю немного виски, сооружаю себе бутерброд и начинаю увлечённо жевать. Я правда голодная. Карлос выпивает подряд ещё четыре порции, а я всё жую. Расправляюсь с бутербродом и набрасываюсь на оливки.

Он подливает мне виски и наливает себе ещё.

– Ты реально голодная?

– Угу.

Я продолжаю опустошать тарелку, а он – бутылку. Мне не очень уютно сейчас. Без понятия, как он может повести себя, если сильно напьётся.

– Ты странная, Норабелль, – у него заплетается язык.

– Ты уже это говорил.

– Нет, ты правда странная. Почему ты согласилась пожить у меня? Эд же тебе не приказывал.

– Просто, – пожимаю плечами. – Им была нужна твоя помощь. Ты поставил такое условие. И вот я здесь.

– Эти люди испортили тебе жизнь.

– У меня она и так была паршивая.

Он усмехается и допивает оставшееся. Бутылка летит в мусорное ведро.

– У меня тоже. Достань мне ещё одну.

– Тебе не хватит?

– Я не твой муж или папочка, чтобы ты обо мне беспокоилась. Я сказал: достань!

Поднимаюсь с кресла, подхожу к шкафу, беру бутылку и подаю Карлосу. Он открывает её, смотрит на стакан и отдаёт мне бутылку.

– Налей.

Наливаю ему выпить, потом сажусь обратно. Он залпом осушает рокс и морщится.

– Знаешь, Норабелль, говорят, что силой можно добиться многого. Отчасти это так, да. Любви и уважения вот только не добьёшься этим. Всего остального можно. Легко. Я ненавидел отца, теперь ублюдок мёртв. Но каждый раз, когда я делаю что-то не так, я всё ещё жду, что он выскочит из-за угла и изобьёт меня до полусмерти. Даже мать от него сбежала. Шагнула с крыши. Другого пути отсюда нет, только смерть. Мне было десять, когда она это сделала. Беатрис совсем крохой была. Её отец никогда не трогал, – Карлос смеётся. – Пока ей не исполнилось пятнадцать. Тогда он решил, что пора ей стать женщиной. Мне было двадцать три, как сейчас помню. Я пытался его остановить, в итоге угодил в больницу на два месяца. Беатрис каждый день приходила ко мне. Я любил её. Любил, понимаешь? Я смотрел в её глаза, с каждым днём в них было всё меньше жизни и появлялось всё больше безумия. Этот ублюдок убил её в тот день и продолжал убивать. Он лишил её не только невинности, но и ума. Он трахал её, а меня не подпускал к ней. Запрещал мне проводить с ней время. Но я всегда находил возможность. Любил я её, Норабелль, – Карлос усмехается и делает глоток прямо из бутылки. – Она тронулась, с этим я согласен. Моя сестра могла выбрать кого угодно, но она выбрала Дерека. А ему было на неё плевать. Да, он был не в курсе, что Беатрис не в себе, но это всё равно его не оправдывает. Чем она была хуже его шлюх? Чем хуже тебя? Что в тебе такого, чего не было в ней? Принцесса! – он ухмыляется и наливает себе ещё. – Ты его драгоценная принцесса. Проще было бы убить тебя. Это причинило бы ему такую же боль, какую испытал я, когда Беатрис не стало. Но я тебя не трону, – Карлос поднимает на меня глаза. – А насчёт него не всё так однозначно. Пусть только даст мне повод. Одной-единственной причины хватит, чтобы я пристрелил его как собаку, – он опрокидывает в себя алкоголь, с грохотом ставит рокс на стол и впивается в меня помутневшим взглядом. – Ты будешь плакать, принцесса? Будешь плакать, когда я убью его? Конечно будешь! Этот ублюдок не заслужил ничьих слёз, но ты будешь плакать, ведь ты его любишь. А меня не любит никто. Никто не будет плакать, если я умру.

– Неправда, – шепчу я. – Дебора. Ты дорог ей, я вижу.

– Ты видела нас вместе от силы пять минут. Что ты там могла разглядеть?

– Мне хватило. Ты небезразличен ей.

Карлос машет рукой.

– Я просто трахаю её. Нам офигенно в постели, это да. В остальном… Ну сама посуди, кто я, а кто она? Мы разные, нам даже поговорить не о чем. И я старше её почти на двадцать лет. Может, и больше. Сколько ей лет-то? Опять забыл. Видишь, это не любовь. А она просто путает охрененный секс с любовью. Налей мне выпить, Норабелль.

– Теперь тебе точно хватит.

– Я сказал: налей мне выпить! – орёт он и ударяет кулаком по столу.

– Мне плевать, Карлос. Я не Дебора, чтоб ты мне приказывал. Ты не мой Босс, я не налью тебе больше ни капли, – встаю и убираю бутылку в шкаф. – Пойдём, отведу тебя в твою комнату, – я подхожу к нему.