Москва Норд-Ост - Анджей Зауха

Валентина Матвиенко во время встречи с родственниками заложников на вопрос, почему власти не дают согласия на манифестацию на Красной Площади, ответила прямо: «Мы не можем показать, что Россия так слаба».

В том же духе высказался и мэр Москвы Юрий Лужков, который практически в течение всей драмы заложников находился в оперативном штабе - был заместителем начальника штаба и прекрасно отдавал себе отчет в настроениях, царящих в Кремле.

- Мы встали перед выбором: или трагедия смерти всех заложников в результате взрыва, или позор уступок террористам, - заявил уже после штурма московский политик. Дело дошло до штурма, - значит, российским властям легче было смириться с трагедией, чем с унижением.

- Мы весь день пытались получить разрешение на демонстрацию, нас все больше охватывала паника, приближался вечер, - рассказывает Ирина Храмцова. - И тогда в центр пришел Владимир Платонов, председатель Московской городской Думы, и так спокойно говорит: «Не волнуйтесь, мы договоримся с Федеральной службой охраны, организуем эту демонстрацию, что вы так нервничаете?» Родственники ему отвечают: «Вы что, не понимаете, там же наши дети, мужья, как вы можете так говорить. У вас там никого нет!» «Там мои избиратели», - с пафосом ответил Платонов. Все просто потеряли дар речи, а он продолжает: «Ну не будет демонстрации, ну и что? Ничего не случится».

Для заложников проблемы с организацией демонстрации до сегодняшнего дня являются доказательством того, что власти не собирались идти ни на какие уступки. И все ради того, чтобы не показать слабость России. А ведь можно было разыграть это по-другому - в ходе переговоров заставить террористов отпустить всех заложников моложе восемнадцати лет в обмен на разрешение проведения демонстрации.

- Способ спасения заложников подсказывали сами захватчики, - замечает Георгий Васильев, автор мюзикла. - Постепенно выпускали детей, иностранцев, больных и раненых. Если можно было бы потянуть этот процесс, симулировать уступки, а при этом вытащить еще пару человек, всем было бы только лучше.

Однако оперативный штаб и Кремль на это не пошли. Президент не собирался выслушивать обращения заложников и их родственников, они были в меньшинстве. Большинство россиян не желали соглашаться ни на какие уступки террористам. Агентство РБК (Росбизнесконсалтинг) опубликовало 24 октября результаты опроса, проведенного в Интернете. Вопрос звучал так: «Следует ли выполнять требования террористов?» Результаты: 74% - против, 14% - за, 12% - не знаю. В опросе приняли участие 2915 человек.

У террористов в руках был еще один способ давления на власти. Они с самого начала обещали без всяких предварительных условий освободить иностранцев, в том числе и русских с паспортами других государств. По непонятным причинам они, однако, своих обещаний не выполнили. По разным оценкам, в зрительном зале было от семидесяти пяти до ста иностранцев более чем из десяти стран, в большинстве своем граждан СНГ. Уже через несколько часов после захвата театра, когда террористы отделили их от остальных заложников, Абу Бакар обещал, что их освободят между девятью и десятью часами утра. Ранним утром в четверг чеченцы потребовали, чтобы к театру прибыли послы тех стран, чьи граждане оказались запертыми в зрительном зале. Неизвестно, почему несколькими часами позже террористы отказались их освободить. Они утверждали, что не всех послов удалось поставить в известность и не все успели приехать к назначенному времени. Но может быть, причина была совсем в другом.

Освобождение иностранцев перенесли на девять утра следующего дня. Все дипломаты явились в назначенное время, однако террористы несколько раз переносили выдачу заложников, пока, наконец, ближе к средине дня стало ясно, что ничего из этого не выйдет. Вечером все началось сначала - террористы снова обещали иностранным заложникам, что освободят их на следующее утро. В субботу утром они уже не были в состоянии ни выполнить, ни нарушить своего обещания. К этому времени их уже уничтожили десантники.

Было, правда, одно исключение. Террористы освободили четырех граждан Азербайджана, мужчину и трех женщин. Их освобождение, состоявшееся буквально за несколько часов до штурма, история, прямо скажем, детективная.

На фатальном представлении «Норд-Оста» оказался генеральный директор представительства Азербайджанских авиалиний в Москве Эльдар Гаджиев с двумя важными гостями из Баку. Это была Зафира Гамзаева, жена его шефа, председателя компании Дзахангира Аскерова, и ее сестра Фируза Касимова. Их сопровождала Севиль Алиева, сотрудница московского бюро фирмы.

В Азербайджане, с его почти феодальными порядками, президент авиалиний - большая шишка и необычайно влиятельное лицо, поэтому сотрудники Посольства Азербайджана в Москве буквально из кожи лезли вон, чтобы убедить террористов освободить всю четверку. Они были настойчивее всех других дипломатов. Наконец появилось официальное сообщение, что президент фирмы Аскеров лично прилетел в Москву, получил разрешение оперативного штаба, вошел в театр и убедил Бараева, чтобы тот освободил его жену и сопровождающих ее лиц. Объяснял, что они мусульмане, которых Бараев с самого начала обещал выпустить. Главарь террористов вроде бы утверждал, что не знал, что в зале есть азербайджанцы. Это не могло быть правдой, так как террористов буквально бомбили телефонами из посольства, им напоминали, что мусульмане, которых они якобы выпустили, продолжают сидеть в зале.

По неофициальным данным, освобождение четверки азербайджанцев выглядело совсем иначе.

Баку, столица Азербайджана, является одним из центров новейшей чеченской эмиграции. Тысячи беженцев, многие известные сепаратисты и бандиты, исламисты и приверженцы светского государства чувствуют себя там, как у Бога за пазухой. Власти практически не вмешиваются в их деятельность. До теракта на Дубровке там очень активно действовало неформальное «чеченское посольство», официально выступающее в качестве представительства президента Аслана Масхадова.

После того как жена президента авиалиний попала в руки террористов Бараева, чеченским представителям в Баку сделали предложение, от которого невозможно было отказаться: если ее немедленно не вызволят из рук собратьев, их спокойная жизнь в Азербайджане уйдет в прошлое. По сведениям моего источника, руководство авиалиний заплатило, в конце концов, влиятельным чеченцам в Баку от полумиллиона до миллиона долларов за освобождение жены президента компании. Бараев получил по телефону соответствующее распоряжение, и в пятницу вечером вся четверка - женщины в дорогих мехах и украшениях, в туфлях на высоких каблуках - вышла из здания театра.

Отсутствие чутья и политического опыта Мовсара Бараева сослужило плохую службу чеченской диаспоре в Баку. То ли необходимость платить выкуп, то ли унижение, которое пережили азербайджанцы в театре, - можно себе представить, что испытывали эти высокопоставленные богатые дамы, которым приходилось пользоваться туалетом в оркестровой яме, - переполнили чашу терпения. Во всяком случае, сразу же после завершения десантниками операции против террористов в Москве представительство чеченского президента в Баку было закрыто.

И все-таки ни угрозы террористов, ни обращения заложников об отказе от штурма не повлияли на окончательное решение. Проблема была решена с помощью десантников, которые пошли на штурм в субботу под утро, предварительно закачав в помещение театра специальный газ, парализовавший большинство заложников и террористов.

Большинство переживших штурм считает, что его не следовало проводить. Были другие способы, которые не привели бы к гибели стольких людей.

- В театр не пришел никто, наделенный полномочиями, -приводит свои аргументы учительница Виктория Кругликова. - Кто-нибудь, кто бы сказал чеченцам: «Вы совершили страшное дело, но наши граждане для нас слишком большая ценность». Не было ни одного человека, для которого мы что-то значили. Конечно, приходил Кобзон, он хотел нам помочь, но ведь он ничего не решал. Если бы президент Путин хотел нас спасти, в театр бы пришел человек с полномочиями, наделенный властью принимать решения и знающий ситуацию в Чечне. Такой, который бы умело, дипломатично, тактично провел переговоры. Я думаю, человеческая жизнь стоит того, чтобы пойти на уступки. Ведь все можно исправить. Раз можно начать, то можно и закончить войну, можно все купить и продать, но жизнь человеку дается только раз. Я считаю, что Путин - не человек. А если бы в зале сидели его жена и две дочери? - продолжает Кругликова. - Что тогда сделал бы господин президент Путин? Сказал бы он тогда: не сяду за стол переговоров с террористами, не буду унижаться? Я не хочу, чтобы он унижался, никто его не ставил на колени. У меня там было такое впечатление, что чеченцы прекрасно знают, что их требования о прекращении войны не так просто выполнить. Но они поставили такие условия, чтобы обратить на себя внимание всего мира. И если бы велись переговоры, планка бы опустилась. Я думаю, они не хотели, чтобы пролилась кровь, потому что знали, что тогда их весь мир возненавидит. А они этого не хотели, ждали какого-то решения. Наша судьба зависела от каких-то бюрократов, сидящих где-то там, наверху, и решающих проблемы, о которых мы не имеем понятия. Все должно было закончиться иначе. Мы просили об этом президента, но он нас не услышал.