И восстанут Злые - Даниэль Пейдж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Примерно то же сказала в лаборатории Многоцветка, только она выбирала менее приятные слова.
— Не оно, — выплюнула я в ответ. — Он. И если он не стоит риска, тогда кто стоит? Ты? Я? Разве не настало время, когда пора прекратить жертвовать всем и начать спасать людей?
Нокс вздохнул и посмотрел наверх.
— Не знаю, — немного помедлив, отозвался он. — Правда не знаю.
— Мне жаль, — проговорила я, вспоминая путь через Туман сомнений и слова Дороти о том, что я становлюсь похожей на нее. Пусть раньше я этого не признавала, но действительно боялась этого больше всего на свете. — Может, ты и не знаешь, но я знаю.
Нокс окинул меня взглядом, в котором, кажется, читалось уважение.
— Ладно, — медленно согласился он. — Я тебе помогу. Ты в одиночку преодолела долгий путь и заработала право принимать решения. Что бы ты ни решила, я сделаю. Только скажи. Но окажи мне одну услугу: обдумай все хорошенько. Для начала выспись.
— Ладно, — сказала я, поднимаясь с кровати. Хоть мы и решили сбежать, еще нужно сообразить, как это сделать. — Но завтра мы уходим.
Когда я вернулась в комнату, было темно и Озма уже спала. Я забралась под одеяло и все еще пыталась собрать воедино события этого долгого запутанного дня, когда с соседней кровати раздался крик. Я села.
Озма. Она кричала, извиваясь под шелковыми простынями, борясь с невидимым врагом.
— Нет! — яростно прорычала она. — Убирайся!
В глубине души хотелось просто не обращать на нее внимания и постараться заснуть. Это же разговаривающая сама с собой Озма. Подумаешь! Но я подскочила с кровати, ощущая, как знакомая уже тьма охватывает тело, приготовившееся к бою.
— Помоги мне! — взмолилась Озма. Но не своим голосом, а другим, мужским. А потом она вновь завизжала, извиваясь от боли и гнева. — Нет!
Тогда-то до меня и дошло, что в комнате, кроме нас, никого нет. Что бы ни напало на Озму, оно было внутри нее самой.
— Пит? — неуверенно спросила я.
На мгновение принцесса успокоилась и повернула ко мне голову.
— Прошу. — Губы ее дрогнули, и теперь можно было точно уверенной, что это говорит Пит. — Эми. Пожалуйста. Ты обещала. Помоги мне.
— Пит… Я…
— Я же помог тебе, — напомнил он. — А ты обещала! Умоляю.
Пришлось принимать молниеносное решение. Не знаю, поступила бы я иначе, если бы смогла вновь пережить этот момент. Пит был прав: он помог мне. И не единожды. Он мой друг. Пусть я многое сказала фантому Дороти в Тумане сомнений, пусть могла быть полна зла, когда это становилось необходимо, но все же я имела одну слабость: доброту. А доброта — та еще слабость. Теперь я это понимаю. Но до сих пор не уверена, что хочу полностью от нее избавиться.
Выбора не было. Он бы сделал для меня то же самое. Всего за одно мгновение я переключилась, метнувшись в сияющий мир света и энергии, в мир, где нужно было лишь потянуть за пару ниточек, чтобы получить желаемое. И я потянула за них. Тело Озмы начало изменяться. Она стала Питом, потом вновь собой. Словно девушка таяла, фигура ее стала преображаться, становясь абсурдной мешаниной: ноги и грудь Пита, голова и руки Озмы. Она сопротивлялась. Но Пит тоже боролся, пламенно желая освободиться. Я помогла ему еще немножко. Ведь обещала! Я чуточку подтолкнула, а потом резко рванула невидимые магические нити. Озма закричала в последний раз — громко, на пределе возможностей — и исчезла, оставляя в постели, где только что лежала, вспотевшего и задыхающегося Пита.
Он сел на кровати. По лицу текли слезы.
— Прости, — сказал он, вытирая лоб. — Спасибо тебе.
— Нет, — ответила я, наконец приняв решение. — Я не позволю им ничего с тобой сделать. Я обещала и от обещания не отказываюсь.
— Прости, — повторил Пит. — Я не хочу этого делать. Никогда не хотел. Но я не верю тебе. И желаю жить.
Он схватил с прикроватной тумбочки лампу и, прежде чем я успела сообразить, что Пит собирается сделать, ударил меня ею прямо по голове.
20
— Эми… — Голос Нокса и чья-то ладонь, отчаянно бьющая меня по щекам. — Эми, очнись. Ты должна подняться.
Все тело содрогнулось, когда ядовитый серный аромат заполнил легкие. Воняло будто бы палеными волосами. Я закашлялась и, распахнув глаза, увидела напряженное лицо нависшего надо мной Нокса. Его явно что-то выдернуло из постели: одет чародей был лишь в свободные пижамные штаны, а волосы его выглядели даже растрепанней, чем обычно.
— Нокс? Что происходит? Почему я лежу на полу?
— Понятия не имею, — ответил он. — Это ты мне расскажи. Хотя… Не важно. Давай поднимайся. Творится что-то неладное. Воистину неладное.
И тут я вспомнила. Пит. Причина, по которой я была не в постели. Я вывернулась и осмотрела комнату в поисках противника. Но его уже не было. Ну конечно, как иначе?
Я задумалась, припоминая каждую крошечную деталь, пытаясь понять, почему Пит так поступил и куда мог уйти. Но голова все еще кружилась, и не получалось даже сложить два и два.
— Пит, — проговорила я. — Он ударил меня. Там что-то…
Я замолчала, увидев огромное окно на другом конце комнаты. Звезды еще не погасли, но небосклон был светел. Везде виднелись лишь языки пламени. По всему горизонту острова Радужных водопадов омывало море огня — и не просто огня. Лижущие небо языки пламени были всевозможных цветов, от пастельно-розового до насыщенного синего и болезненного ядовито-зеленого.
Небо пылало. Не только острова. Сами радуги были поглощены огнем. Если вы никогда не видели, как горят радуги, считайте, что вам повезло. Это только звучит красиво. На деле же это жутко. Вот откуда исходил ужасный запах.
— Это сделал Пит? — спросила я.
— Не знаю, — отозвался Нокс. — Но нужно сматываться отсюда. Сейчас же.
Не успели мы решить, куда именно отправимся, в двери ввалились Многоцветка с Хитклиффом, а следом за ними — Ярк в одних ярко-розовых трусах.
— Нас предали! — воскликнула фея.
— Мне жаль, — пробормотала я в ответ. — Я не хотела…
— Они всегда «не хотят», правда? — спросила она у Ярка, казавшегося слегка контуженным.
Он печально покачал головой.
— Ха, именно так, детка, — ответил он без единой эмоции.
— Вот и все, — сказала Многоцветка. — Нельзя же вечно стоять в стороне от битвы. Мы знали, что когда-нибудь этот день настанет. Жаль, что вы
