Синяя Птица - Елена Самойлова

– Еваника, какого лешего ты с ним в догонялки играешь?! – прокричал Данте, выглянув из-за колонны.

– Да потому что не успеваю колдова-а-ать! – проорала я в ответ, прячась от тяжелого каменного кулака за колонной. Дух не успел остановить замах, и его кулак состыковался с колонной, проверяя последнюю на прочность. По-видимому, гномы рассчитывали на нечто подобное, потому как колонна всего лишь загудела, а вот статуя лишилась единственной уцелевшей руки.

Я выскочила из-за колонны и запустила ярко-синим пульсаром прямо в статую, отчего у той сквозная дыра расширилась вдвое, но этим дело и закончилось.

– Ре-э-эбя-а-ата! Сделайте что-нибудь! – взвыла я, петляя между колонн. Кажется, меня услышали, потому что секунд через пять откуда-то сверху в статую ударили одна за другой четыре тонкие молнии.

Брызнула каменная крошка, и статуя обвалилась на пол грудой осколков, из которых повалил густой молочно-белый туман, почти моментально впитывающийся в пол. Я опомнилась, но было уже поздно – горный дух покинул временную оболочку и скрылся. Значит, надо удирать поскорее, иначе камнепад или что похуже нам гарантированы.

Хэл, хлопая крыльями, по перьям которых еще изредка пробегали голубоватые искры, опустилась на пол в двух шагах от меня.

– Ты как?

– Нормально. Пробежка еще никому не вредила, – сказала я, отряхивая каменную крошку и пыль. – Только я бы посоветовала свалить отсюда, и чем быстрее, тем лучше. Горный дух не уничтожен, так что вполне способен испортить нам жизнь.

– Тогда идем. – Вилька подошла и положила ладонь мне на плечо. – Данте сказал, что до выхода из горы осталось всего ничего, так что если поторопимся, то за полчаса дойдем.

Я кивнула и последовала за Вилькой и Хэл, в очередной раз сменившей ипостась. Как я поняла, айраниты могут контролировать скорость смены ипостаси и, если это необходимо, способны перекинуться в считаные секунды – как сейчас. Хэл перекинулась буквально на ходу, не замедляя шага. Просто крылья за несколько секунд стали руками, а глаза из черных зеркал превратились в зеленые, человеческие. К тому же, как мне недавно объяснила Хэлириан, «черные зеркала» глаз у айранитов – это нечто вроде боевой готовности. Когда айранит не чувствует опасности, то глаза у него такие же, как и в человеческой ипостаси, но стоит ему ощутить угрозу, как включается боевой режим, и глаза заливает блестящей чернотой…

Алин поравнялся со мной и, кивая в сторону Хэл, тихо спросил:

– Ты доверяешь ей?

– Что за вопрос?! – изумилась я. – Разумеется, доверяю. Иначе ни за что не пошла бы с ней. А что, есть какие-то подозрения?

– Ну, как тебе сказать… – замялся Алин, машинально проведя ладонью по волосам. – Я-то ей, безусловно, доверяю, но все равно… Что-то во всей этой истории не так. Ты знаешь, что у эльфов обостренная интуиция, так вот, эта самая интуиция мне говорит, что Хэл скрывает что-то важное.

– Ну, каждому есть что скрывать, – сказала я, пожимая плечами. – Но это еще не повод для подозрений.

– Знаю. – Эльф задумался и как бы невзначай взял меня за забинтованную руку. – Но… Короче, Еваника, ты должна это знать. – Алин остановился и развернул меня к себе лицом, заглядывая в глаза. – Ты знаешь, что в пещере лунного призрака Хэл отправила Данте в твой иллюзорный сон.

– Ну, знаю, они мне сами рассказывали. Алин, не темни.

– Я тогда заглянул в пещеру, хоть Хэл и просила ей не мешать… В общем, она склонялась над Данте, и у нее в руке был эльфийский кинжал.

– То есть ты хочешь сказать, что Хэл пыталась убить Данте, пока мы с ним пребывали в иллюзорном сне?! – Поверить в такое я не могла, и все же, глядя в глаза эльфа, понимала, что он говорит правду. Да и зачем ему лгать…

– Нет, не пыталась. Но хотела.

– Но зачем ей это? Зачем Хэлириан желать смерти Данте?

– Не знаю, Еваника. Просто не знаю… Понимаешь, у нее глаза были, как черное зеркало, словно она чувствовала опасность или же чего-то боялась.

Я внимательно посмотрела на Алина и покачала головой. Можно было найти множество объяснений тому, что Хэлириан занесла кинжал над Данте, но ведь она не убила! Может, она боялась, что лунный призрак подчинил себе сознание Данте и у нас окажется на одного врага больше, да мало ли что!

– Алин, почему ты сказал это мне только сейчас?

– Потому что ты должна об этом знать. А также ты должна знать и о том, что Хэл опустила кинжал. Не я помешал ей, а она сама приняла такое решение. Раньше мне казалось, что она таким образом страховалась, чтобы Данте в иллюзорном сне не напал ни на тебя, ни на нее, но опасность уже давно миновала, а Хэлириан до сих пор изредка бросает в его сторону несколько странные взгляды. Мне кажется, она знает о нем больше, чем мы с тобой и Вильей вместе взятые.

– Но почему же она нам ничего не рассказала?

– Может, потому что не считает нужным.

Вилькин голос раздался как гром среди ясного неба, многократно отразившись эхом от стен и потолка подземного зала:

– Ева, Алин, вы где застряли? Вас ниоткуда вытаскивать не надо?

– Нет, сестричка, мы сами выберемся! – весело ответил Алин, улыбаясь и подмигивая мне. Я фыркнула, представив себе выражение лица подруги, уверенной в том, что, если меня нет в поле зрения, значит, я опять влипла в какую-нибудь неприятность.

– Виль, уже идем! – Я потянула эльфа за рукав куртки, вынуждая его перейти на бег трусцой. – Нет, с ними не поговоришь. Зуб даю, Вилька меня уже мысленно похоронила, накрыла могильной плитой и теперь ломает голову, где взять денег на памятник.

– Ты про цветы забыла.

– Ах да. И с чьей клумбы наворовать цветов побольше, чтобы хватило, – хихикнула я, нагоняя уже ушедших вперед друзей. Донельзя серьезная Вилька, сложив руки на груди, многозначительно поглядывала в мою сторону. Не менее серьезный и многозначительный взгляд я схлопотала от Данте, которому явно не улыбалось закапывать меня в этих местах.

– Все, все, сдаюсь! – Я шутливо подняла руки. – Виль, не дергайся ты за меня так, я ведунья взрослая, сама о себе позабочусь.

– Да что ты? Тебе все напомнить, или сама догадаешься?

Я намек уловила и, отложив препирания на потом, последовала за Данте к уже видневшемуся в ближайшей перспективе выходу.

Леденящий душу вой раздался, когда впереди уже светился овал выхода. Похоже, горный дух вознамерился взять реванш, похоронив нас в этой горе. С потолка посыпались разнокалиберные камни, разбиваясь об пол и грозя настучать нам по голове по полной программе. Вот уж когда я пожалела, что не ношу шлем!

– Бегом! – Данте схватил меня за руку чуть пониже локтя и, дернув за собой, потащил, как на буксире. Я едва успевала перепрыгивать через груды камней, усыпавших до того ровный пол, когда очередной оторвавшийся от потолка камень угодил мне точнехонько по затылку. Я споткнулась и упала.

В голове гудело, затылок горел огнем, а ноги отказывались держать. Голос Данте слышался, точно сквозь воду, потом меня довольно бесцеремонно закинули на плечо и, судя по всему, забег был продолжен. Я с трудом разлепила глаза и сквозь шум в ушах расслышала все приближающийся вой.

Рассвирепевший горный дух летел точно на меня!

Я завизжала, взяв такую высокую ноту, что у тащившего меня Данте наверняка оглохло левое ухо, а дух, не ожидая, что я переплюну его в исполнении художественно-прочувствованного завывания, секунд на пять озадачился, но потом метнулся полупрозрачным сгустком непонятно чего и буквально вырвал меня из рук Данте. Зачем, я сообразила только после того, как оглянулась и поняла, что горный дух несется прямо на стену пещеры!

От ужаса туман у меня в голове моментально рассеялся, и я отчаянно проорала заклинание, раскинув руки в стороны. У груди словно вспыхнуло золотистое солнышко, которое разгоралось все сильнее, накрывая меня спасительным облачком света.

Горный дух вовсе не собирался размазать меня по стенке – это не в его правилах.

Он просто втиснет меня живьем в камень, где я стану всего лишь оригинальным рисунком, причудливыми прожилками в толще какого-нибудь мрамора…

Сияние окутало мою голову и грудь сверкающим облачком, но я уже четко сознавала, что не успеваю…

Лучше бы я погибла сразу.

Горный дух огласил пещеру победным ревом и вмял меня в камень.

Мне показалось, что я лишилась конечностей – такой ошеломляющей и резкой была боль. Кажется, я даже успела вскрикнуть, прежде чем погрузилась в беспросветную тьму…

Пробуждение было не из приятных. В голове шумело и завывало, как будто кто-то заунывно верещал мне прямо в ухо, все тело нещадно ныло, причем я не чувствовала ни рук, ни ног – ниже середины бедер и предплечий я ощущала только могильный холод, а попытка пошевелить пальцами рук окончилась неудачей. К тому же завывания сменили тональность, и я с удивлением поняла, что это просто кто-то рыдает! Господи, а я-то подумала, что у меня вместо мозгов нежить в голове поселилась – такими прочувствованными были рыдания.