Воздушные фрегаты-4. Гросс - Иван Оченков

class="p1">— Мало что наш сокол владеет Даром и Силой, — продолжил настойчиво уламывать строптивого хозяина Игнат, — так у него еще и доля в компании оружейной имеется. «Автоматы Колычева», может, слыхали? А все потому, как он сам и есть один из конструкторов Пистолета-Пулемета Коровина-Кима, который нынче уже принят и в гвардии Чосонского вана, и в Китае у Чан Кайши войска им оснащаются, и в Военно-Воздушном Флоте России сейчас в конкурсе ППКК участие принимает. На первом месте идет. Так что наш Виктор — человек с достатком. Зажиточный, одним словом.

— Приеду к зятюшке в гости, а он меня пельменями с собачатиной, тьфу ты, прости Господи, угощать станет?! Вон у соседей, как праздник, так вой истошный стоит, забивают псов палками на застолье, срамота!

— Да он ни одной собаки не то, что не ел за всю жизнь, пальцем не тронул. — вмешался в разговор Март. — Витька русской веры человек. Православный. И живет по нашим обычаям. И вот что, Дмитрий Кузьмич, дочь ваша — отличный летчик и наставница пилота-стажера Романова. Но если уже таких сватов и уважения вам мало, то…

— Что скажешь, Дмитрий Кузьмич, по рукам? — решил еще поднажать Игнат.

— Куда уж нам, грешным, деваться? По рукам!

Отец и сват встали друг перед другом и крепко, с размаху, пожали руки, скрепляя договоренность.

— Только чтоб повенчаться в нашем храме. Это мое непременное условие.

— Согласны. Только, если не затягивая. Самое позднее — послезавтра все и устроить. А лучше не откладывая, прямо сегодня.

— Вот, опять спешат. И куда? — не без укоризны проворчал Калашников.

— Не мы такие, жизнь такая…

Глава 23

Тайфуны в Юго-Восточной Азии — дело совершенно обычное, но чаще всего они возникают летом и осенью. Однако весной 1942 года в небесной канцелярии решили по-другому, и на все Западное побережье Корейского полуострова обрушились ураганные ветра. Особенно сильно пострадали окрестности Чемульпо, но досталось и остальным провинциям королевства.

Первым, кто на утро после обручения и последовавшей за ним гулянки постучал к Марту в номер, оказалась облаченная в привычный китель вместо нарядного платья Татьяна.

— Командир, есть срочная информация.

— Вот уж кого не ожидал увидеть, так это тебя, Таня…

Его второй пилот, никак не отреагировав на слова капитана, настойчиво повторила.

— Мартемьян Андреевич, плохая метеосводка. Над Кореей тайфун. И очень мощный. Мы же собирались сегодня туда лететь?

— Да, с вечера был такой план.

Март выглянул в окно. В Хабаровске, кстати, погода тоже не баловала, но все же не шла ни в какое сравнение с тем, что, судя по всему, сейчас творилось на полуострове немного южнее.

— Думаю, сейчас это нецелесообразно…, — настойчиво повторила Калашникова.

— Как сказать... А что погодные шаманы с бубнами обещают на день?

— Центр урагана уже сместился дальше в сторону материкового Китая. Но пока что воздушное пространство Кореи для авиации закрыто. Штормовое предупреждение.

— Тогда ничего отменять не будем. Готовься к вылету. Как только небо откроют, ветер немного стихнет и улучшится видимость, пойдем в Сеул. Глядишь, и наша помощь лишней не будет.

Отец Василий подвернул и без того обтрепанные рукава подрясника и покрепче ухватился за топорище. Пронесшийся этой ночью над центральными провинциями Кореи тайфун наделал много бед, не меньше, чем Японская война. И без того сильно поврежденное за время боевых действий здание Чемульпинского приюта этой ночью разом лишилось половины кровли. Почти все окна оказались разбиты. В саду поломало и повалило много деревьев, оборвало линии электропередач и телефонной связи. Хуже всего — рухнули и оказались изорваны в клочья трофейные армейские палатки, в которых всю зиму ютилась добрая половина приютских сирот.

Свободных рук взять сейчас было неоткуда. Все окрестные жители сами занимались ровно тем же — старались совладать со свалившейся напастью, каждый в своем доме. Так что рассчитывать можно только на воспитанников, число которых за последнее время сильно увеличилось. Уж больно много сирот появилось во время боевых действий.

Прошлым летом, сразу после внезапного нападения японцев, их приют эвакуировали в Пхеньян. В небе в те горячие дни творилась полная неразбериха, поэтому отправлять детей воздушным транспортом никто не рискнул. А по железной дороге несчастных две с половиной сотни верст пришлось добираться почти двое суток. Взятые в дорогу припасы быстро кончились, топлива для паровозов не хватало, а под конец их едва не разбомбили. Так что последние километры пути пришлось идти пешком по шпалам.

Там их, наконец, приписали к одному из госпиталей, и стало немного полегче. Старшие дети помогали медицинскому персоналу, для самых маленьких организовали что-то вроде яслей. Что пришлось за это время пережить отцу Василию и вверенным его попечению воспитанникам, знали только Господь Бог и они сами. Налеты авиации и обстрелы диверсантов. Недостаток всего самого необходимого, включая продовольствие и медикаменты.

Но они справились, а когда наступил долгожданный мир, отправились назад. Как ни странно, здания их приюта сильно не пострадали. Японцы до них не дошли, а вынужденные бежать местные не успели разграбить оставшееся без присмотра добро. К тому же и русские и корейские военные безжалостно пресекали мародёрство.

Перед возвращением с отцом Василием встретился митрополит Сеульский и всея Кореи Зосима и объявил, что теперь он станет новым директором приюта, а также здешним благочинным.

— Пока иные, презрев священство и святые обеты, оставили свою паству, ты, сыне, долг свой до конца исполнил. И чад сберег, и страждущих в госпитале окормлял, — пояснил свое решение глава местной церкви. — Тебе эту ношу и далее нести. Благословляю!

В общем, все только начало налаживаться и тут же пошло прахом. Хуже всего было то, что ураган не оставил камня на камне от кухни и приютской столовой. Чем, как и где кормить сегодня детей, иеромонах просто не имел представления.

Земля вокруг, несмотря на буреломы и лужи, оставленные штормом, сияла весенней чистотой, свежестью, цвела и зеленела. Больше всего он благодарил Господа за то, что из воспитанников никто не пострадал. А значит, худшего не случилось. Остальное можно исправить.

— Ума не приложу, что и делать, — тяжко вздохнул священник, глядя на окружающую его разруху.

— Помощи просить надо, — устало ответила ставшая в последнее время его правой рукой Ефимия. — Мир не без добрых людей, помогут.

— Так-то оно так, — покачал головой собеседник и, повинуясь внезапному наитию,