Граальщики. Солнце взойдет - Том Холт

— И тех, и других, — ответила Королева, — хотя я думала скорее о вазочке. Честно говоря, эта вазочка была мне особенно дорога. Она была в нашей семье на протяжении нескольких поколений и…

Бедевер был поражен.

— Она настолько старая? — удивился он. — Ну ничего, не расстраивайся. Не разбив яйца, как говорится…

Королева весело рассмеялась.

— Совершенно верно, — проговорила она и присела на картонную коробку. — Итак, — продолжала она, — что я могу для тебя сделать?

Бедевер взглянул на нее, и его лицо неуловимым образом изменилось. Исчезло то несколько глуповатое выражение, которое всегда было предпоследней вещью, стоявшей перед глазами Туркина, когда он засыпал; его место заняла мягкая, но неуклонная решимость, какую можно наблюдать на лице человека, который при необходимости готов переломать вам руки и ноги, но сделает это с подобающей торжественностью и соблюдением приличий.

— Я хочу вернуть свои деньги, — сказал он.

Рот Королевы широко раскрылся, и в первый раз с той поры, когда грот[7] был изъят из обращения, она не нашлась, что сказать.

— Прошу прощения? — это было единственное, на что ее хватило.

— Да, ты должна просить прощения, — сурово отвечал Бедевер. Он немного помолчал и затем добавил: — Ты ничего не помнишь, не так ли?

Королева покачала головой.

— Честно говоря, — ответила она, — нет.

Бедевер нахмурил брови.

— Замок, — сказал он. — Пустынная безлюдная равнина где-то в центре Бенвика. Темная ночь, гроза, дождь хлещет потоками, молнии оплетают башни. Молодой и наивный рыцарь, безнадежно сбившийся с пути — ему было дано задание отвезти месячный заработок его семьи от красильных работ и положить деньги в банк в Райдихене. Рыцарь видит замок, восклицает «Слава тебе, Боже!» и просит пристанища. Кастелянша замка приглашает его внутрь и оказывает ему должный прием. Его встречает свет, тепло и пища. А затем…

Гримаса боли на мгновение исказила лицо Бедевера, но он стиснул зубы — так крепко, словно рекламировал новейший суперклей.

— Проснувшись утром, — продолжал он, — рыцарь обнаруживает, что замок исчез. Вместе с ним исчезли и его деньги. Рыцарь лежит среди болотистой пустоши, и при нем нет ничего, кроме его кольчуги и сертификата на двадцать тысяч простых акций «Золотоносные Поля Лионесс plc» в три марки каждая. Он возвращается домой. Он объясняется как может. Ошеломленное молчание; затем упреки, обвинения, «Как ты мог так поступить?»…

Бедевер тряхнул головой и испустил тяжкий вздох. В его глазах стояли слезы, но лицо его было мрачно, как лицо самой смерти.

— Молодым рыцарем был я, разумеется, — сказал он. — И конечно, ты не помнишь этого, да и как ты можешь помнить? Еще один день, еще один простофиля. Но для нас это звучало по-другому. Мы не могли себе этого позволить. Черт подери, нам вполне хватало трудностей нашего ремесла! Боже мой, подумать только, как они изворачивались и выгадывали, чтобы иметь возможность отправить меня в Ecole des Chevaliers! Это разбило нашу жизнь, понимаешь ты, разбило вдребезги. Моему отцу пришлось наниматься учителем фехтования. Моя мать была вынуждена позировать для иллюстрированных манускриптов. И будь добра, окажи мне любезность не пудрить нос, когда я с тобой разговариваю!

Королева со щелчком закрыла пудреницу и подняла голову.

— Прошу прощения, — сказала она. — Я немного отвлеклась. Ты, кажется, говорил о том, что хочешь вернуть какие-то деньги?

Не в силах вымолвить ни слова, Бедевер полез в карман куртки, достал оттуда сложенный листок и с негодованием швырнул его на пол. Королева, нагнувшись, подняла его.

— Ах, боже мой! — сказала она. — Как давно это было! Двадцать тысяч акций! — она хихикнула, но тотчас же взяла себя в руки. — В те времена это было потрясающе удачным капиталовложением. Думаю, они пытались собрать спасательный пакет.

— Это меня не интересует, — прорычал Бедевер. — Мои деньги, попрошу. И немедленно.

Королева приподняла бровь.

— Мне очень жаль, — сказала она, — но ничего нельзя сделать. Существует такая вещь — мерзкая штука, но с ней, к сожалению, приходится считаться, — которая называется ограниченной ответственностью. Это означает…

— Спасибо, я знаю, что это означает, — прервал ее Бедевер зловеще мягким тоном. — Это означает, что ты можешь делать все что тебе угодно, а потом спокойно смыться как ни в чем ни бывало…

— Именно, — Королева беззаботно кивнула. — Это краеугольный камень предпринимательской экономики.

— …поскольку компания прекратила свое существование.

— Совершенно верно.

— Прекрасно, — Бедевер поднялся на ноги. — Теперь, — спокойно продолжал он, — давай представим себе, что будет, если твоя нынешняя компания точно так же прекратит свое существование. Просто для интереса, — добавил он, поднимая с пола гроссбухи, на которых сидел. — Это маловероятно, но возможно. Если, например, вся документация будет потеряна? Нет, это не сработает. А как насчет того, если секретарю компании и держательнице контрольного пакета акций вдруг взбредет в голову распустить компанию — просто так?

Королева издала пронзительный смешок.

— Ну, ну, — сказала она, — с чего бы это мне могло вздуматься…

— Предположим, что она сделает это, — продолжал Бедевер. — Хотелось бы знать, что тогда случится со всем этим, — он повел свободной рукой вокруг, — этим весьма примечательным местом? С этим зарегистрированным офисом, который никто не может найти, поскольку он мечется туда-сюда, не подпадая ни под чью юрисдикцию на достаточно долгое время, чтобы суд успел объявить компанию распущенной? Или с мощным магическим полем, прячущим все предприятие, так что сюда можно попасть только через факс? Требуется всего лишь одна специальная резолюция, подписанная держателями семидесяти пяти процентов акций. — Он развернул список акционеров. — Я вижу, — сказал он, — что в твоих руках находятся девяносто девять процентов акций, так что тебе нужно только проголосовать за, и дело в шляпе.

— Это правда, — очень спокойно проговорила Королева, — я держу девяносто девять процентов.

Бедевер опять полез в карман куртки.

— А я держу, — сообщил он, — очень острый нож, — он улыбнулся. — Ну что, готова?

Королева начала медленно пятиться по направлению к банке маринованного лука, возникшей из ниоткуда в углу, но Бедевер только рассмеялся и запустил в банку гроссбухом. Банка разлетелась вдребезги. Дверь не появилась.

— Готова? — повторил Бедевер. — В Уставе ассоциации, который я читал как раз перед твоим приходом, говорится, что специальную резолюцию может вынести только директор, — он медленно надвигался, твердо держа нож в правой руке. — Мне кажется, — продолжал он, — в списке директоров как раз открылась вакансия.