Выход из депрессии. Спасение из болота хронических неудач - Марк Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вы пытаетесь подбодрить себя. Что там по телевизору сегодня вечером? Не помогает. Ваша любимая программа была вчера, в понедельник вечером. Понедельник? Это значит, сегодня не среда! Вы перепутали день недели. Вы чувствуете себя глупо, но, с другой стороны, чувствуете облегчение и даже счастье. Вы бегом возвращаетесь в школу и просите охранника дать позвонить домой, маме.
Как вы себя чувствовали, читая эту зарисовку и воображая себя тем ребенком? Что происходило у вас в голове?
Возможно, воображая себя ребенком, вы заметили, что ваши чувства в первую очередь зависят от того, что вы думали и что воображали на каждом этапе, беспокоясь, не случилось ли чего с вашим папой, а во вторую очередь — от того, какие пришли вам на ум мысли о вашей жизни вообще. На примере этого сценария легко заметить, как некоторые мысли, вызванные событием, влекут за собой появление других мыслей и чувств. Например, чувство одиночества из-за того, что отец его оставил, приводит ребенка к мыслям, что у него меньше близких друзей, чем у других, — и для многих из нас это чувство сохраняется и когда мы взрослеем.
Поворотный момент в истории происходит, когда ребенок понимает, что перепутал дни недели. Эта новая информация о том, что еще не среда, полностью меняет его восприятие ситуации. Изменения в эмоциях следуют за изменением в том, с какой точки зрения мы рассматриваем ситуацию.
Хотя это просто история, мы сами можем рассказать о ситуациях, когда мы что-то перепутали, как этот ребенок. Часто только в таких ситуациях мы замечаем, насколько наши эмоции зависят от нашей интерпретации происходящего. Большую же часть времени у нас нет такой проверки реальностью.
В том, как ум работает в таких случаях, нет ничего необъяснимого. Ум создает повествование, рассказ, который должен соответствовать фактам, как мы их воспринимаем. И однажды уже созданную историю непросто разобрать на кирпичики. Вдобавок эта история может оказывать пугающе сильное влияние на наши мысли и чувства. Она может давить на наши эмоциональные рычаги, даже если она является полной или частичной выдумкой, имеющей мало отношения к реальности. Все чувства, которые испытывал ребенок: беспокойство за отца, чувство, что его бросили, одиночество — все они были обусловлены событием, которого на самом деле не было. Ребенок только думал, что его отец не смог появиться в назначенное время.
Мы постоянно объясняем себе мир и эмоционально реагируем на эти объяснения, а не на факты.
Сто лет назад Зигмунд Фрейд выдвинул идею, что у всех нас есть лежащее ниже уровня нашего осознавания бессознательное, которое определяет наши действия довольно сложными путями, и требуется масса времени, чтобы их раскопать и осмыслить. Ученые же, принадлежащие к классической академической школе психологии, отвергли эти идеи как недоказуемые и вместо этого сфокусировались на наблюдаемом поведении (в направлении, известном как бихевиоризм). Протест против Фрейда был таким сильным, что только в конце 1960-х и в 1970-х годах эти поведенчески ориентированные психотерапевты стали принимать всерьез внутренний мир своих пациентов: субъективную зону мыслей, воспоминаний, идей, прогнозов и планов. И они сделали замечательное открытие: бо́льшая часть того, что движет нашими эмоциями и поведением, не является глубоко подсознательным, а просто находится чуть ниже уровня осознавания. Более того, этот богатый внутренний мир — со своими мотивациями, ожиданиями, интерпретациями и повествованиями — может стать нам доступным, если мы осмелимся взглянуть. Мы все можем полнее осознавать «поток сознания» в своей голове, мгновение за мгновением. Обычно он имеет форму текущего комментария. И если он нас, возможно, ранит, то это не из-за того, что он скрыт в глубине психики, а из-за того, что он практически оставлен без присмотра. Мы настолько привыкли к его шепоту, что даже не замечаем его присутствия. А ведь он формирует нашу жизнь.
Прореагировав один раз на какую-то определенную ситуацию, мы редко стремимся проверить, была ли наша интерпретация действительно точной. Конечно, вполне возможно, что отец действительно мог забыть забрать своего ребенка. Так действительно бывает. Но чаще всего наш разум не рассматривает варианты; наше первое впечатление, чаще всего автоматическое, обычно воспринимается как точные данные о реальности: как «на самом деле».
Пример с ребенком, ожидающим отца в школе, и сценка из главы 1, где вас просили представить, что друг не узнал вас на улице, показывают, как даже маленькое различие в настроении и в мышлении может изменить все наше отношение к событию. Эти маленькие изменения в настроении и в мыслях в итоге запутывают ум, увеличивают количество переживаний и запускают механизмы ухудшения настроения, в то время как действующий разум размышляет снова и снова в попытках найти ответы, которые не приходят. И таким образом мы создаем рассказ (этакая «драма обо мне»), уходящий далеко от того, что есть здесь и сейчас, и очень далеко от реального положения вещей. Стоит этому написанному для самих себя сценарию уложиться в голове, как мы начинаем невольно полагаться на него в качестве отправной точки для всех настоящих и будущих суждений — даже не перепроверяя, что в действительности происходит здесь и сейчас. Не зная того, наши мысли становятся скорее словами, высеченными на камне, нежели словами, написанными на воде.
Повести о самих себе, созданные нами, вскоре укореняются у нас в голове, становясь точками отсчета для будущего, — как бы далеки они от того, чтобы правдиво отражать настоящее положение дел они не были.
Воспринимать мысли только как мысли
Как мы видели в главах 1 и 2, наши мысли влияют на наши чувства и телесные ощущения и сами подвержены влиянию чувств и ощущений. Но это не делает наши мысли истинными, вне зависимости от того, насколько убедительными они могут выглядеть.
Как мы убедились, в программах, основанных на направленном внимании, одна из очень эффективных стратегий для обретения баланса разума — это следить за непосредственным переживанием чувств в своем теле. Что касается самих мыслей, то с помощью направленного внимания мы можем развивать новое, совершенно отличающееся от прежнего отношение к ним, которое позволяет мыслям просто быть здесь, — это вместо того, чтобы анализировать их, пытаться понять, откуда они взялись, или так или иначе пытаться от них избавиться. В осознавании мы видим
