Сага о Мрачных Водах. Глубины Пепла - Илья Сергеевич Ермаков

Она разрывалась в клочья от прикосновений ножа.

— И твоя высшая цель — служить Верховной Матери и Лорду Сеере.

Он вдыхал и выдыхал воду. Она входила в его легкие и выходила оттуда. Морская вода стала частью его тела.

— И во их благо ты будешь убивать.

Зеленая рубашка спала с его тела.

Он лишился ее раз и навсегда.

Он тяжело задышал, глотая воду.

— Тише, тише… просто дыши. И ничего не бойся. Прими эту жизнь. Новую жизнь. Отныне ты — часть моря. Часть океана. Часть воды. И в воде жизнь твоя. Стань водой, Каратель. Прими ее в себя, как принял боль.

Так он и сделал.

Он начал дышать медленнее и глубже. Он принимал воду, а вода принимала его. Больше он не нуждался в специальном облачении.

Отныне он — один из них.

— Что прикажете, госпожа?

— Лог, подай нам мечи.

Лог и мистер Маурисио взяли по сверкающему мечу. Лог подошел к госпоже, и мистер Маурисио произнес:

— Держи, Дейна. Поздравляю тебя с победой.

— Благодарю вас, мистер Маурисио. Спасибо Лог.

Она взяла два меча в руки.

— Теперь, Каратель, они твои. Возьми.

Госпожа протянула ему два сверкающих меча. Он взял их за рукояти и вдруг… почувствовал силу. Силу внутри себя.

Она вырвалась наружу и поглотила мечи.

Серебро рукоятей окрасилось в блестящий черный цвет. А золотые символы, из которых был сплетен луч света, сделались алыми и чернильными. Они переплетались друг с другом, рисуя узоры из двух цветов.

— Сработало? — ахнул мистер Маурисио.

— Да, — кивнула госпожа, — сработало. Как и сказал Лорд Сеера, она пропитала семиотики собой. И изменила их.

— Они стали сильнее?

— Гораздо… ох, гораздо сильнее, чем обычные семиотики. Это самое сильное оружие, против которого никто не сможет устоять.

— Такая сила… ты уверена, что это безопасно — доверить ее ему?

— Ты сомневаешься во мне? — гневный взгляд госпожи обрушился на подхалима-ассистента.

Мистер Маурисио испуганно сглотнул.

— Что ты, Дейна, что ты, разве я посмел бы?

— Я уверена в своей работе, мистер Маурисио. И не советую вам сомневаться в этом. Он готов.

Госпожа снова взглянула на него.

— Каратель.

— Слушаюсь, госпожа.

— Твое обучение закончено. Отныне ты можешь звать меня по имени. Зови меня Дейна.

Каратель кивнул.

— Кому ты служишь? — спросила она.

— Верховной Матери и Лорду Сеере.

— Превосходно.

— Какие будут приказания, Дейна?

Она подтянулась и сделала глубокий вдох. Ее лицо просияло — она довольна им.

Он смог угодить ей.

— Твое тело изменилось. Отныне ты можешь жить в воде и на суше. Для тебя нет никаких препятствий и сложностей. Ты должен подняться наверх, Каратель. Вернись на поверхность.

— И что я должен делать там?

— Убивать людских господ. Убивать их властителей. Убивать тех, кто мешает нам. Кто противостоит нам. Кто хочет нас убить. Кто командует армиями. Кто командует городом. Тех, в чьих руках есть власть. Убивай их. Беспощадно. И жестоко. В твоих руках оружие, способное на все. Против этих мечей нет силы. Нет ничего, что могло бы помешать тебе исполнить свой долг. Восхвали своих создателей. Восхвали того, кто дал тебе новую жизнь и новую силу. Благослови Верховную Матерь. Да будет править она вечно.

Каратель повторил:

— Да будет править она вечно.

Глава 20. Несущий Погибель

— Скальд, хватит. Ты уже очень устал.

— Я не устал, Элен. Правда.

— Скальд. Ты совсем не спал.

Он так и сидел у кушетки, не отпуская руку Элен. Хоакин Мартинес и Альбедо Эрнандес все еще дремали, пристроившись на рабочем столе Скальда.

— Я могу подвинуться.

— Нет, Элен, не стоит. Тебе нужно больше места. Я могу и на полу… он теплый.

— Не говори ерунды, Скальд. Иди ко мне. Я не такая большая, что бы ты не поместился рядом на этой кушетке. Она довольно широкая. Не выдумывай.

— Элен…

— Давай-давай, я жду. Ты должен поспать по-человечески.

Скальд, взглянув на уверенное лицо Элен, сдался и принял ее предложение.

— Убедила.

— Вот и умница, доктор Серпентес.

Элен подвинулась к стенке, а Скальд забрался на кушетку и разместился рядом с ней, у края.

— Я буду тебя придерживать, чтобы ты не упал.

Она перекинула через него руку и обняла.

— Вот так, уже лучше.

Скальд сразу вспомнил, как всего несколько дней назад на этой самой кушетке точно так же спали Айс и Энтони. В ту ночь Айс пришла в клинику вся в ранах после битвы с семейством Грейтс и водителем фуры, превратившегося в рыбоеда.

В ту ночь они проработали план, чтобы узнать об опасностях, угрожающих Перламутр-Бич. Тогда-то все и началось. Энтони спал здесь вместе с Айс, и она сама приняла его в свои объятия.

И сейчас он, Скальд, также лежит вместе с Элен.

Он пытался отодвинуться от нее, чтобы не сильно прижиматься, соблюдая дистанцию. Но Элен сама подвинулась ближе и прижалась к нему сзади, обнимая рукой.

— Спи спокойно, Скальд. У нас еще есть время. Завтра ветер переменится, и мы спасем Айс и Энтони. Вот увидишь.

— Спокойной ночи, Элен.

— Добрых снов, Скальд.

Сначала Скальд какое-то время не мог уснуть. Он впервые засыпал в объятьях женщины после смерти Силисты. Прошло уже семь лет с тех пор, как он не позволял себе любить кого-то другого. Будучи честным перед самим собой, Скальд и сам говорил: «Я не нуждаюсь в любви». Он не находил внутри себя такой потребности — любить кого-то. Он всегда любил только Силисту.

Но она мертва. И уже смотрит на него откуда-то сверху.

А он сейчас здесь, жив. И у него еще впереди много лет, если зло не победит.

«Ты бы хотела, чтобы я был счастлив, так ведь? Я не хочу предавать твою любовь, Силиста. Никогда».

Но внутри Скальда что-то зашевелилось. Он еще не осознавал это в полной мере, но начал подозревать, что в нем зарождались новые чувства. Теплые чувства.

Чувства к Элен.

И ему от них становилось приятно.

Но как только он вспоминал Силисту, ему хотелось забыться. Забыть обо всем и помнить только ее.

Ее лицо, ее взгляд, ее запах, ее прикосновения к его коже.

«Прости меня, Силиста. Прости, что не смог спасти. Не смог… защитить».

Он еще не спал, но перед самым сном из его глаз покатились слезы.

Она кружилась перед ним в свадебном платье. Кто-то в мире выключил звук. И во всей Вселенной существовала лишь она одна.

Улыбалась. И кружилась.

Она смеялась.

А он только стоял и смотрел на нее. Смотрел на ее счастье.

А потом он заметил, что