Земли Меча и Магии. Отец Монстров. 21+ - Несущий Слово

бороды. Демонстративно выплюнул кусочек остывающей мертвечины точно под ноги Нару, со всем доступным презрением разглядывая фигуру химеролога.

— А ты хорош, — надо же, этот чувак был почти единственным кто сумел выдержать вид улыбающегося Отца Монстров в жуткой костяной маске, пытающейся повторить судороги его мимических мышц, — теперь тебя будут звать Тайлер Дерден.

Презрительное молчание было ему ответом.

— Коллега, — Нар перешел на зловещий полушепот, благодаря акустике подземной лаборатории слышимый для всех здесь присутствующих, — положите его на операционный стол.

Несколько подручных Таксидермиста — весьма специфически модифицированные Марионетки, каким-то совсем уж неведомым для логики образом переместили брыкающегося Тайлера Дердена на очищенное от выпотрошенных останков разорителя рабочее место. Правда, как-то его продезинфицировать или хотя бы оттереть пятна крови никто даже не подумал, но вряд ли их пациента так уж сильно заботили подобные мелочи.

— Как говаривали классики — насилие не выход. Это вопрос. И ответ на него только один — да.

Хм… грубые, словно вырубленные топором черты лица, грива черных волос и мускулатура, достойная старины Шварца в его лучшие годы. Неплохой материал для работы… таки кадры необходимой степени отбитости в последнее время слишком редки, а значит, этой не самой приятной личности предстоит стать чем-то поистине внушающим страх.

Примочек Кишечного леса тут не было, но присутствовал вполне неплохой колдун и повысившийся уровень владения химерологией. Что же может почти не так?

— Повязки, мази и весы.*

Викинг сломался почти в самом начале их дружного времяпровождения.

Лапа-скальпель Таксидермиста осторожно вспорола его брюхо, после чего другие конечности химеролога-самоучки, увенчанные адской смесью щипцов, ножниц, пинцета и ржавых плоскогубцев, ухватились за края кожи, оттягивая их в разные стороны, давая возможность увидеть мышечные волокна пресса бастарда.

— Попал ко мне в больницу ты.

Крови почти не было. Пока, по крайней мере. Таки Дол расщедрился и выдал из своих запасов несколько десятков темноэльфийских зелий, предназначенных чисто для подобных грязных делишек. Пока их срок действия не истечет или Таксидермист не вколет антидот, Тайлер — полностью парализованный пенек, способный лишь бешено вращать глазами, орать, да ощущать всю непередаваемую гамму эмоций от того, как его потрошат заживо.

— Немного сломан был твой нос.

Древняя песенка, которую всегда напевал себе под нос Док, когда возвращал тогда еще Фарша и его друзей на этот бренный свет, как-то сама собой всплыла в памяти.

Викинг, впрочем, как и Таксидермист, по началу приняли это за некое черномагическое колдунство, отчего несколько занервничали. Но чуть позже осознали, что же такое с радостной лыбой до ушей старательно выводит Отец Монстров и несколько расслабились. Точнее, так сделал Дол, начав немного подпевать, а вот убийце и мародеру как-то резко поплохело.

— Сейчас я сделаю наркоз.

Интересно, те врачи, которые шаманили над обгоревшим телом неудачливого байкера, ныне рассекающего по просторам "Земель Меча и Магии", испытывали примерно эти же эмоции? Везет им — наверное шикарная работа. Потрошить людей, да еще и по закону. Звучит, просто, как мечта черного трансплантолога, с которыми по молодости якшался Колян. Кстати, именно благодаря этим ребяткам он смог накопить на нормальный байк и обзавестись новыми потрохами взамен тех, что уже почти рассыпались от его разгульного образа жизни.

— Зачем мне наркоз, товарищ, у меня же только царапина на лбе?

Мышечная ткань вздыбливается десятком крошечных шипов, ведомая силой Изменения, струящейся с пальцев химеролога. Плоть с неторопливостью набегающей на берег морской волны разъезжается вслед за кожей. Обнажившиеся кровеносные сосуды пульсируют в такт словам Отца Монстров, переплетаясь с агонизирующими нервными окончаниями в нечто единое целое, раскаленным буром входящее в цепочку ДНК.

— На мотоцикле ты летал,

Будущий предводитель Проекта "Разгром" уже попросту не может молчать. Гордость, предубеждения, воля и выдержка рассыпаются невесомым прахом под напором всесметающей боли, затопляющей каждую клеточку его тела.

Истошный крик рвет глотку. Слезы, сопли и слюна размазываются по лицу, смешиваясь с остатками глазоеда, застрявшими между зубов и все еще стекающих с его подбородка.

— И вот в аварию попал.

Изменение, чудовищная сила, сопоставимая с природными катаклизмами и такими незыблемыми столбами мироздания, как Жизнь и Смерть, вливается в агонизирующее на операционном столе тело, меняя его по образу и подобию того, что задумал мастер Плоти. Каждая молекула, каждый атом и каждый микроорганизм, населяющий этот скафандр из трепещущего мяса, наполнились Изменением через край, фонтанируя им на своих сородичей. Они менялись, поддавшись напору магии, срастались в единое целое друг с другом.

— Снимаю я твои носки.

Сизые ленты внутренностей, тускло поблескивающие комки органов, желтоватые кости…

Викинг превращался в нечто до этого момента не существовавшего, как в пределах "Земель", так и в самых безумных фантазией паранормальных тварей, их населяющих.

— Будем сейчас вам удалять аппендицит, пациент, вот так вот.

Первой изменилась кожа, хотя, Нар вполне резонно предполагал, что внешность станет одним из последних этапов его работы, а сначала будет проработка изнутри, дабы эта тварь не загнулась в первые же секунды своей новой жизни,

— Да не болит у меня аппендицит, у меня всего лишь царапина на лбе! А вообще-то, знаете, аппендицит не в ногах находится, а где-то в районе… спины. Но никак не в пятках. Вы же не будете искать у меня кариес под ногтями?

Она побледнела.

Стала грубой, шероховатой.

Шрамы, которыми вдоль и поперек был исполосован верзила, исчезли, рассосавшись, словно их и не бывало.

— Больной, не изображайте из себя профессора медицинских наук. Мне виднее, что делать, а что не делать с вами в этой тяжёлой послеродовой ситуации. Сестра, зеркало!

Прямая кишка вместе с толстой, зацепившей с собой и одну из почек, поднялись из вспоротого брюха на уровень глаз химеролога, словно изготовившиеся к смертоносному броску кобры.

— Потрошу тебя, разрезаю тело.

Руки заметно удлинились.

Изменилась форма кистей.

Кожа с треском порвалась, обнажая стремительно чернеющие кости фаланг, выпячивающиеся вперед, срастаясь с ногтевыми пластинами, превращаясь в загнутые когти, способные порвать кольчугу, как мокрую бумагу.

— Потрошу тебя, аж душа запела.

Волосы на всем теле исчезли, словно начав расти в обратном направлении, обнажив мощный подбородок и черепную коробку слегка непредусмотренной физиологией формы.

— Потрошу тебя, это мне не трудно —

Кости уплотнились, изменяясь на молекулярном уровне..

— Я сегодня стала хирургом.

Коленные суставы с хрустом выгнулись в обратную сторону.

— Повезло тебе, что ко мне попал ты.

Ступни с треском ломаемых костей и суставов приобрели форму скорее звериных лап, нежели человеческих ног. Загнувшиеся когти. Огрубевшая кожа на подошвах.

— Я тебя спасу, я пришью что надо.

Позвоночный столб с хрустом расправляемых позвонков вытянулся, добавляя громиле еще немного в росте,