Она принадлежит мне (СИ) - Джей Дженна

— Айзек, пойдем со мной! — взмолилась я, протягивая к нему окровавленную руку. Но он стоял как вкопанный с выражением покорности на лице.

— Нет.

В тот момент я почувствовала, как моё сердце разбилось, разрывалось необходимостью спасти его. Но времени на нерешительность не было. Газ быстро распространялся, и опасность возрастала с каждой секундой.

Со слезами на глазах я потянула его за руку, пытаясь вытащить из комнаты. Но он не сдвинулся с места.

— Айзек, пожалуйста! — взмолилась я, мой голос дрожал от волнения. — Я не могу оставить тебя здесь.

Но он покачал головой, его глаза встретились с моими со смесью печали и решимости.

— Это ты хотела уйти.

Я хотела закричать, накричать на него за то, что он сдался, но на это не было времени. Газ душил меня, и я знала, что должна выбраться, пока не стало слишком поздно.

Дверь открыть было невозможно. Я взяла стул и стала долбить им в глухое окно. Почувствовав звук лёгкого треска, я отбежала слегка назад и бросила стул прямо в окно. На удивление, мне удалось попасть, и стекло наконец-то разбилось. Снаружи прохладный ночной воздух обрушился на нас волной облегчения.

— Прямое попадание, — сказал Айзек и стал хлопать в ладоши.

— Пошли, — рявкнула я.

Он стал неохотно выходить.

— Пошевелись!

Честное слово, если огонь его не убьёт, убью я.

Когда он наконец вышел, я спросила:

— Где огнетушитель?

— В шалаше, — ответив он, указывая на небольшую хибару с боку.

Зайдя, я стала глазами искать огнетушитель и бросилась за ним, как только увидела. Когда я наводила его на огонь, мои руки дрожали от нервов, но я взяла себя в руки и нажала на спусковой крючок. Сила удара огнетушителя направила струю пены в сторону пламени, и я испустила легкий вздох облегчения, когда огонь начал уменьшаться.

Однако этого было недостаточно. Огонь все ещё давал о себе знать, и мне нужно было найти более эффективный способ его потушить. Заметив поблизости ведро с водой, я быстро схватила его и начала тушить оставшееся пламя. Вода зашипела, встретившись с жаром, создавая облако пара, которое застилала мне обзор.

Кашляя от дыма, я прошла вперед, отказываясь сдаваться. Я продолжала лить воду в огонь, пока, наконец, последнее пламя не замерцало и не погасло.

— Кристал, всё. Ты потушила огонь, — Айзек взял ведро с моих рук. — Успокойся.

— Зачем ты это сделал?

Мой вопрос был более риторический, нежели нуждающийся в ответе, но Айзек всё равно сказал:

— Я знал, что ты нас вытащишь, — спокойно сказал он. — Ты сильная, Кристал. Сильнее, чем ты сама о себе думаешь. Я попытался тебе это доказать. Сделала всё, что я мог, точнее есть ещё кое-что, но это остаётся за тобой. Дальше ты решаешь сама.

Отступив назад, я оглядела комнату, теперь обугленную и поврежденную пламенем. Реальность того, что только что произошло, поразила меня, и я опустился на землю, переполненная эмоциями.

Мне хотелось разозлиться на него, закричать, но правда заключалась в том, что я была зла больше на себя.

— Что же это? — мой голос звучал сдавленно и тихо после пережитого стресса.

Я поняла, что Айзек не услышал и не стала переспрашивать. Вместо этого, я стала уходить. В этот раз он не стал меня останавливать.

Находясь на достаточно далёком расстоянии, я села на пол и расплакалась.

Как же я сильно устала. Мне хотелось просто свернуться в клочок и уснуть. Но я знаю, что этого делать нельзя.

Внезапный шорох заставил меня вздрогнуть.

Что же это было?

Осмотрев территорию, я ничего не увидела. Не став ждать и секунды, я помчалась вперед. Шорох продолжал преследовать, и теперь я не могла отличить его от звука собственных шагов. Я стала бежать вперед, постоянно оборачиваясь. Из-за этого я не заметила камень и споткнувшись упала. Я услышала треск. Моя голова ударилась о камень с тошнотворным стуком. Боль была невообразимой и мучительной. Осторожно я тронула часть голову, которая гудела больше всего. Почувствовав влажность, я со страхом преподнесла руку к глазам. Кровь. Я попыталась приподняться и встала на ноги, но мое тело отказывалось повиноваться.

Моё зрение затуманилось, и мир вокруг меня закружился в хаотическом вихре. Страх внутри меня нарастал, угрожая захлестнуть меня с головой. Я знала, что должна продолжать двигаться, чтобы найти безопасность и помощь, но что-то мешало мне. Каждое движение было мучительным, каждый вдох — борьбой.

С каждой проходящей секундой темнота подступала к краям моего поля зрения. Я пыталась бороться с этим, оставаться в сознании, но это была проигранная битва. Мои глаза медленно закрылись, и мир вокруг меня растворился в небытии.

Я испытывала странное чувство умиротворения. Ощущение, что теперь можно перестать бороться. Медленно, под звуки природы, я стала уклоняться в сон.

20

* Действия в этой главе могут иметь нелогический поворот. Прошу помнить, что в первым образом — это метафорическое произведение и главной темой здесь являеться сталкновение с собственными проблемы и озвучивание своих чувств.

* Завершение происходит здесь, но так как я знаю своих читателей — будет ещё и эпилог, где конкретно показан хэппи энд.

Твои воспоминания принадлежат тебе?

Одним из самых интригующих и сбивающих с толку вопросов, который на протяжении веков ставил философов и мыслителей в тупик, касается природы, личной идентичности и памяти. Изучая эту тему, я нашла дискуссию в интернете с названием: «Являются ли воспоминания вообще вашими?»

Чтобы найти исток проблемы главной героини, я решила погрузиться в эту тему.

Основы личной идентичности.

В поисках понимания личной идентичности философы тысячелетиями обсуждали природу «я»*. Одной из известных точек зрения является теория психологической непрерывности, которая утверждает, что личная идентичность связана с непрерывностью психических состояний во времени. Согласно этой точке зрения, наше самоощущение в значительной степени зависит от сохранения воспоминаний, которые связывают наш прошлый опыт с нашим нынешним сознанием.

*«Я-концепция» («Я-образ», «Образ Я», англ. one's self-concept, а также: self-construction, self-identity или self-perspective) — система представлений индивида о самом себе, осознаваемая, рефлексивная часть личности. Эти представления о себе самом в большей или меньшей степени осознаны и обладают относительной устойчивостью.

Эта теория подразумевает, что воспоминания действуют как клей, скрепляющий нашу идентичность. Именно благодаря нашим воспоминаниям мы поддерживаем связное повествование о нашей жизни, позволяя нам установить связь с нашими прошлыми «я» и сформировать ожидания относительно нашего будущего «я».

Однако это поднимает другой вопрос: что происходит, когда воспоминания становятся ненадежными или даже обманчивыми?

Хрупкость памяти.

Воспоминания, хотя и являются неотъемлемой частью нашей идентичности, они подвержены искажениям, манипуляциям и даже полной фальсификации. Психологи давно задокументировали феномен ложных воспоминаний, когда люди вспоминают события, которые никогда не происходили, или неправильно запоминают важные детали.

Пластичность памяти представляет собой серьезную проблему для психологической теории непрерывности личностной идентичности. Если воспоминания могут быть изменены или имплантированы, означает ли это, что наше самоощущение столь же изменчиво? Можем ли мы по-прежнему считать воспоминания надежным показателем того, кто мы есть на самом деле?

Парадокс корабля Тесея.

Существует также знаменитая головоломка под названием парадокс «Корабля Тесея», в которой задаётся вопрос, остается ли корабль прежним, если все его части со временем заменяются? Точно так же мы можем задаться вопросом, остались бы мы тем же человеком, если бы все наши воспоминания были изменены или стерты.

Некоторые люди верят, что личная идентичность выходит за рамки просто воспоминаний. Они думают об этом как о непрерывном путешествии, где наш опыт и взаимодействие с другими людьми также формируют то, кто мы есть. С этой точки зрения, наша идентичность не является фиксированной; она развивается и растет по мере того как мы идем по жизни.