Полковник Ф.Дж. Вудс и британская интервенция на севере России в 1918-1919 гг.: история и мемуары - Ник Барон

Как уже упоминалось в списке офицеров, занимавших должности в Карельском полку (см. выше), гарнизонный взвод находился под командованием лейтенанта Джона Салливана Лонга. Мне кажется, что своему полному имени, полученному при крещении, он был обязан своим ростом и худобой. Он был так высок, что казалось неуместным обращаться к нему по такой короткой фамилии. У Лонга был удивительный талант — он умел приручать диких зверей и птиц. В начале весны он вскарабкался на колокольню кемского собора и достал птенца из находившегося там гнезда галки. Он держал галчонка у себя в комнате, выкармливая и ухаживая за ним, пока тот не подрос и не научился летать. К этому времени Лонг приучил его есть из своих губ, прилетать на зов и, сидя у него на плече, насвистывать песенку «Вон крадется ласка»[49]; галчонок мог также весьма достоверно подражать соло пикколо, которое он услышал на граммофонной пластинке.

Когда Лонг ездил с проверками по различным постам, Джек всегда его сопровождал. Иногда он срывался с плеча своего хозяина, чтобы погоняться за насекомым или другой птицей, но всегда возвращался обратно, не обращая внимания ни на какие препятствия или звуки. Часто, когда Лонг обедал в нашей офицерской столовой, мы замечали отсутствие Джека, и в ответ на наш вопрос о его местонахождении Лонг говорил: «Он просто пошел в гости к друзьям». Поев, Лонг высовывал голову из окна и особым образом свистел. Тут же из шумной толпы на соборной колокольне вылетал Джек и, спланировав через окно, приземлялся на тарелке или на плече своего хозяина.

Переезд штаб-квартиры главнокомандующего вместе со всем имуществом и персоналом в Кемь был приятным событием, которое оживило общественную жизнь в городе. Бумажная война, которую мы время от времени вели до этого, сменилась гостеприимством и радушным сотрудничеством. Конечно, не обошлось без обычных разбирательств по мелким вопросам снабжения, но теперь мы могли отвечать на них лично, используя язык, более подходящий для соответствующей ситуации, и тем самым подвергая себя меньшему риску попасть под трибунал.

Полковник Т. С. Р. Мур, отвечавший за транспорт и снабжение всех гражданских лиц и войск из различных стран, составлявших наши силы, никогда не позволял работе брать верх над его неисчерпаемым чувством юмора. Я буду всегда с благодарностью вспоминать его помощь и терпение, проявленное в отношении постоянно меняющихся чисел и плохого транспорта.

Личная встреча с полковником Шустером, длившаяся всего несколько минут, тоже принесла гораздо лучшие результаты, чем можно было бы добиться, исписав не одну стопку бумаги в раздражающей переписке.

Майор Маккези, которого его многочисленные друзья называли «Пи Джей», также был нашим давним знакомым. Он приезжал к нам в марте и, помимо неистощимого чувства юмора и профессионализма, дал нам ценные советы и помог решить много проблем, возникавших почти ежедневно в связи с реорганизацией Карельского полка.

Майор Грув, майор Стил, лейтенант Роджерсон, да и все остальные сотрудники штаба оказались замечательными товарищами в ситуации, которая потребовала от каждого человека, участвовавшего в операции, проявить свои лучшие качества. Меня удивило лишь одно открытие: я еще никогда не встречал такого неумелого игрока в бридж, как генерал Мейнард!

Когда лед почти полностью сошел, личный состав британцев в Кеми увеличился за счет полезного — и жизнерадостного — пополнения в виде легкого крейсера Его Величества «Внимательный» под командованием капитана Альтама. Прошлым летом «Внимательный» уже заходил в Кемь, однако в тот раз его стоянка была недолгой, и на смену ему пришли наши старые друзья на «Найране» со своими гидропланами.

ГЛАВА 15.

ОПЕРАЦИИ ПОД ОНЕГОЙ

Карелы собрали достаточно средств с продажи мехов и постройки телег, чтобы купить моторную лодку с дышащим на ладан тридцатисильным двигателем. Предполагалось, что она будет буксировать груженые лодки в нижнем течении реки. Корпус длиной тридцать пять футов был в хорошем состоянии, чего нельзя было сказать о немецком двигателе, который довольно долго оставался без присмотра. Однако главный инженер «Найраны» и его механики были настолько любезны, что согласились перебрать для нас двигатель. Много деталей пришлось заменить и перепроверить, пока наши эксперты не остались довольны. Когда он, наконец, был признан готовым к работе, мы стали арендовать лодку по воскресеньям для прогулок по реке и вдоль маленьких островков в ее устье, где иногда можно было поохотиться.

Экипажем во время этих прогулок служили два матроса, а гостями были, как правило, капитан Джонстон и несколько собратьев-офицеров, главный инженер и один пилот с «Найраны». Благодаря этим офицерам наш дневной рацион часто разбавлялся спиртными напитками, и именно с них пошло соревнование, кому удастся смешать самый жуткий — пусть и не всегда самый аппетитный — коктейль. (Если мне не изменяет память, победителем был Батлер, полковой адъютант.) Впрочем, это была не первая история о том, как опасно для жизни смешивать спиртное.

В одно воскресенье, когда гостями на борту «Карельского» были лейтенант Джон Салливан Лонг и его друг Джек, галчонок настоял на том, чтобы облететь каждого человека, сидящего в кубрике, и отпить глоток из его стакана. Сделав несколько кругов, он вернулся на плечо своего хозяина и заснул, но вскоре проснулся от жужжания крупного желтого насекомого, пролетавшего мимо кубрика нашего катера. Он встряхнул перьями и погнался за ним. Насекомому удал ось увернуться от него, и оно помчалось к берегу. Джек преследовал его по пятам. Они мчались зигзагами прямо над поверхностью воды — слишком близко; бедный Джек задел кончиком крыла волну и, прежде чем мы смогли развернуться и подобрать его, захлебнулся. Лонг ничего не сказал, но унес маленькое тельце с собой домой.

Весной и в начале лета наше наступление на юг под командованием генерала Прайса (или дяди Дудли, как с любовью звали его друзья) продвигалось довольно успешно, несмотря на значительные трудности, не все из которых возникли в результате действий нашего противника.

С Архангельского фронта на восточной стороне Белого моря до нас доходили новости о тяжелых сражениях и восстаниях. С юга наступали войска большевиков, которыми руководила женщина, известная как Кровавая Роза[50]. Эта леди имела привычку лично разбираться с военнопленными. Из ее рук они выходили изуродованными, после чего их расстреливали, и из-за этих дьявольских обычаев ее имя наводило ужас на весь русский Север.