Дорогой, я стала ведьмой в эту пятницу! - Арина Холина

— А я считаю, что нужно загладить вину! — вспылила Маша. — Лучше сделать что-то и раскаяться! Надо понять и признать, что ты не прав!

— Удобная философия, — хмыкнула Варя. — Нагадил — извинился…

— Манипулирование верой, — подтвердила Лиза.

— Что вы на меня набрасываетесь? — вспылила Маша.

Лиза подняла руки — «Сдаюсь»:

— Давайте вот сейчас не будем ссориться! Мы же не пойдем на поводу у этого самовлюбленного, заносчивого плейбойчика?

— Не пойдем, — согласились подруги.

— И знаете что? — продолжала Лиза. — Он нас рассорил, да! Он думал: о, три клуши-неврастенички, какая удача! Ну, так вот — его хитрость обернулась против него! Именно потому, что мы не по отдельности, потому что мы — банда! Мы его уделаем!

— Уделаем… — без особенной надежды повторила Маша.

— Ну… да! — вяло подтвердила Варя. — А как?

Варя открыла глаза и увидела, что Лиза сидит за компьютером.

— Эй! — сердито окликнула она. Варя не любила, когда кто-то шуровал в ее ноутбуке. — Ты что там делаешь?

Лиза обернулась.

— Читаю твой сценарий…

— Какого х..?! — Варя подскочила на кровати.

Представив, что кто-то, пусть хоть и лучшая подруга, копается в сценарии, может, усмехается про себя и критически оценивает ее работу — без разрешения! — Варя страшно разозлилась, и… крышка ноутбука с треском захлопнулась. Лиза отшатнулась, а Варя, перепугавшись, подбежала к столу, чтобы проверить, все ли в порядке с машиной.

Пока она обследовала экран, Лиза осторожно потянула ее за рукав майки.

— Это ты?.. — Она кивнула на ноутбук.

— Что? — воскликнула Варя, которая думала лишь о том, какое мнение сложилось у Лизы о сценарии.

— Захлопнула крышку?.. На расстоянии, — пояснила Лиза.

— Ой… — Варя села на стол, приложив руку ко лбу. — Я даже не заметила, представляешь?.. Я думала, это ты. Мама! — Она всплеснула руками. — Что же это такое?!

— А по-моему, круто, — пристально глядя на Варю, сказала Лиза. — Это же… чудо! Ты вот… ну, когда Гарри Поттера читала, разве не мечтала о чем-то подобном?

— Гарри Поттер не вступал в сексуальные отношения с дьяволом и не тырил чужие идеи, — усмехнулась Варя и отхлебнула Лизин кофе. — Тьфу! — скривилась она. — Как ты пьешь кофе без сахара?

— Но мы же… — напирала Лиза. — Мы же… необычные. Мы можем делать странные вещи.

— Это меня и пугает, — призналась Варя.

— А меня нет, — загадочно улыбнулась Лиза. — Просто мы можем делать гадости, а можем и не делать… То есть использовать то, что у нас есть, так, как мы захотим. Ты меня поняла?

— Смутно, — сказала Варя через плечо, направляясь к плите, чтобы приготовить свежий кофе. — Кстати, насчет гадостей. Я хочу сегодня встретиться с Наташей.

— С какой еще Наташей? — нахмурилась Лиза. — А! Сценаристка твоя пострадавшая! Бюро добрых услуг! — Лиза вскочила со стула. — Варя! Поверь мне, это чушь!

— Ничего не чушь! — обиделась Варя. — Я не хочу жить с грузом на совести!

— Варя, черт, на совести всегда какой-нибудь груз — на то она и совесть! — закричала Лиза. — Просто… Это нелепо и унизительно.

— Для кого унизительно? — поинтересовалась Лиза.

— Ну… — Лиза раздула ноздри. — Это все равно что увести чужого мужа, а потом вернуть его обратно! Сказать: ах, извините, я была не права, плохо поступила, вот, забирайте! Ну… Ты не понимаешь, что ли?

— Сравнила! — Варя закатила глаза. — Муж, он все-таки живой, сам решает, что ему делать и с кем…

— Не каждый! — выкрикнула Лиза и помахала указательным пальцем у Вари под носом.

— Ладно, Лиз, я хотя бы попробую, а там посмотрим, что выйдет… — отмахнулась она и пошла в душ.

Когда Варя вымылась и вышла из ванной с мокрой головой, замотанной полотенцем, Лиза копошилась в дверях.

— Ты куда? — окликнула ее Варя.

— Слушай, — немного смущаясь, сказала Лаза. — У меня тут кое-какие идеи появились. Вы когда с Машкой закончите свою благотворительную акцию, найдите меня, я все расскажу.

— Лиз, а что за идеи-то? — растерялась Варя.

— Не могу сейчас сказать, — на ходу ответила Лиза.

— Постой! — бросилась за ней Варя. — Ну ты чего!..

Но на площадке Варя поняла, что на ней ничего нет, кроме полотенца на голове, кинулась за одеждой, но, как назло, смогла найти только майку и носки, а когда джинсы, наконец, обнаружились под кроватью, стало уже поздно кидаться вдогонку. Варя опять зашвырнула джинсы под диван, выругалась и ко всему прочему опрокинула на белый коврик чашку с густым черным кофе, которая стояла на полу. В итоге коврик полетел в мусорное ведро, а Варя спустя двадцать минут вытянула из секретарши СТВ телефон Наташи, узнала с помощью электронной базы адрес, позвонила, услышав Наташин голос, повесила трубку и во второй раз отряхнув джинсы от пыли, натянула их и выскочила из дома.

Маша потянулась на кровати.

«Как хорошо, что я не осталась!» — решила она и с удовольствием оглядела спальню. Вчера Лиза и Варя решили напиться, а Маше не захотелось — ей казалось, что в сложившихся обстоятельствах пригодится свежая голова. Она поехала домой, заперлась в квартире и некоторое время переживала атаки панического страха: минут двадцать отсиживалась в кладовке, в темноте и тишине, но в итоге успокоилась и обрела способность здраво размышлять.

«С самого начала было ясно, что я не могу стать главным редактором, — думала она. — Какой из меня главный редактор? Какой у меня опыт в этой области? Никакого! Значит, я просто сделаю шаг назад, и все. В „Репортере“ все устроится, Завьялов найдет опытного человека, которого все будут уважать, все станет хорошо. Вот».

Но Маша не могла представить, как она сообщит об увольнении. Глядя Дмитрию в глаза, сказать, что больше не может работать… Смело и честно, но… Маша вздохнула. На такой подвиг она не способна. Сообщить по телефону? Он потребует личной встречи, и она не сможет привести ни одной вразумительной причины, почему не хочет увидеться с ним. Через секретаршу? Глупо!

Маша долго металась по квартире, прежде чем набралась мужества написать письмо. Это будет достойно — все честно изложить в письменной форме, с извинениями, раскаянием…

Маша включила компьютер и после некоторых усилий отправила Дмитрию трогательное послание:

«Дима! Я сразу приношу глубочайшие и (поверь!) искренние извинения. Мне не хочется доводить тебя до необходимости уволить меня — а в ближайшее время, я уверена, у тебя появится такое желание, — в общем, я увольняюсь сама. Поверь, это не истерика, а вполне осознанный, взвешенный поступок — я поняла, что моя кандидатура — скорее всего самый неудачный выбор, который можно было сделать. Хорошо, что я осознала это сейчас, а не тогда, когда было бы слишком поздно — пока пресса топчет лично меня, а не „Репортер“. В общем, можете во всем обвинить меня (я не обижусь, честно) и начать все сначала. На зарплату в этом месяце я не претендую, разумеется.