Джагатай-Хан: Боевой Ястреб Чогориса - Крис Райт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не на готике.
— Тогда тебе придется очень постараться, как и всем нам.
Воины вышли из ангара в коридоры, сверкающие роскошным убранством.
— Ничего иного не остается, — продолжил Хан. — Хорус не будет нашим союзником, поскольку мы ему больше не ровня. Что есть магистр войны, если не еще один Малкадор? А что есть Малкадор, если не голос его повелителя?
— Тогда будем охотиться где — нибудь одни.
— Да, улетим подальше от козней. — Джагатай скривил губы в омерзении. — Мои братья уже интригуют. Кто — то завидует Хорусу, кто — то увидел свой шанс возвыситься.
— А вы, Каган?
— Не желаю в этом участвовать. Мне противно. — Примарх остановился у двойных золотых дверей, покрытых изящно выведенными символами. — Та женщина… У нее пылкая душа. Как считаешь, она достаточно крепка?
Есугэй вспомнил выражение лица терранки у вершины гряды.
— Несомненно.
— Тогда пригласи ее к нам на любых условиях. Нам нужно повысить автономность и без помощи тут не обойтись.
— Как прикажете.
Хан обвел пальцем один из иероглифов на левой ручке дверей. Киданийский «сяноа» блеснул в свете люменов. Он означал «предупреждение» и «дурное предчувствие», но также «беспричинную осторожность». Символ рисовали перед странствием, как защиту от гордыни и оберег от малодушия. Такой знак, выполненный из адамантия с золотой отделкой, несли на своих носах многие звездолеты Белых Шрамов, и он становился первым, что видел неприятель перед лэнс-залпом.
— Мне вообще не следовало соглашаться, — произнес Каган, обращаясь наполовину к себе, наполовину к Таргутаю. — Я с самого начала не верил в Объединение, а сейчас даже мой Отец перестал притворяться. Ради чего мы сражались столько лет? Чтобы гоняться за ксеносами для очередного полководца?
— Вы же сказали ему, что придете.
Джагатай поглядел на творца погоды:
— Мы надолго задержимся на Чондаксе. Может, на целую вечность.
— Вечность от нас еще далеко, — улыбнулся его советник.
Боевой Ястреб резко усмехнулся:
— Иди отыщи генерала, пока не сбежала. Она служит Империуму, и даже если мы желаем покинуть его, то все равно можем кое-чему научиться. Потом состоится Никейский конклав — последнее, что меня еще заботит здесь, — и, когда там примут решение, мы отправимся прокладывать собственную дорогу, как поступали всегда.
— Вы же не серьезно, — возразил Есугэй. — Каган, вы рождены на Терре. Однажды она позовет вас домой.
— И что, если позовет? — Убрав руку от символа, Хан вошел в арочный проем. Мне плевать на нее.
— Я вам не верю, — сказал Таргутай в спину примарху.
Тот не остановился.
— Ты слишком терпим к ним, — произнес Джагатай. — Постарайся выбросить их из головы.
Выведя все силы и средства из системы Улланора в глубокую пустоту, флот помчался по вращению Галактики. Через три дня армада соединилась со вспомогательной ударной группировкой, которая долго воевала совместно с Лунными Волками на заключительных этапах штурма орочьих крепостей-астероидов, но уже освободилась для выполнения новых задач.
Еще через три недели состоялась другая встреча, уже в почти неизведанном космосе. В назначенную точку явились семь линкоров из флотилии, ранее участвовавшей в давно задуманной атаке на других чужаков — мьёрдхайнов. Хотя ожидалось прибытие более шестнадцати звездолетов, Хан не мог терять время. Армада ринулась дальше, развивая наступательный порыв. Опоздавшие найдут товарищей, когда получат новости, и не важно, сколько времени пройдет. Так происходило вновь и вновь. Широко разбросанные флоты Белых Шрамов постепенно, корабль за кораблем, братство за братством, сливались в исполинское воинство. Никогда прежде бойцы Хана не сплачивались в таком числе. К единому формированию не примкнули только гарнизоны покоренных миров и контингенты, которые не удалось спешно отозвать, поскольку они действовали далеко за пределами зоны покрытия комм-связи. Легион сжимал в кулак всю свою мощь — мощь, что немало возросла за минувшие годы.
По завершении сбора навигаторы провели совещание и, определив координаты для перехода, погрузились в транс, позволяющий им вести звездолеты через подпространство грез. Загудели силовые магистрали, созданные на Марсе десятилетия, а то и века назад, в варп-приводы поступила энергия, и боевые корабли с кинжальными носами ринулись к цели.
Их путешествие затянулось из — за непрерывного и опасного волнения в имматериуме. Как выразился Наранбаатар, «словно что — то громадное беспокойно ворочается во сне». Коротая время, братства тренировались и ремонтировали снаряжение — улучшали физические кондиции, перековывали оружие и доспехи. Из отделений, бойцы которых никогда не слышали друг о друге, составляли новые ударные группы. За их организацией наблюдала женщина-генерал, совсем недавно перешедшая на службу легиону из имперского Департаменте Муниторум. В некоторые подразделения вошли только чогорийцы, в другие — одни лишь терране, третьи получились смешанными, но всем пришлось торопливо совмещать уникальные принципы ведения боев, оформившиеся за сто двадцать лет независимых операций. Времени не хватало — и никогда не будет хватать, — поэтому воины наверняка что — то пропускали или забывали, но, самое главное, работа велась.
Наконец армада выскользнула из — за пелены вблизи от места назначения. Корабли появились на рубежах гигантской системы Чондакс, состоящей из многих десятков широко рассредоточенных планет. Их словно рассыпали по длинной, полной звезд дуге, что тянулась от Парабанских Глубин вовне, к дальним окраинам метаквадранта Алакксес.
Первой, как всегда, возникла «Буря Мечей», выплывшая из бездны с мерцающими клочьями эфирного вещества на рубке управления. За ней последовали «Чин-Зар», и «Копье небес», и остальные могучие звездолеты. Один за другим они покидали иное измерение и, возвращаясь в видимый мир, занимали отведенные им позиции.
Пока Хан наблюдал, как его экипажи демонстрируют свое мастерство в изящном пустотном танце, из которого рождался строй флота, уголки его плотно сжатых губ поползли вверх.
Встав с командного трона, Джагатай подошел к
