Феникс и зеркало - Эйв Дэвидсон

В среду (*42), заручившись благожелательностью Юпитера, управляющего пророчествами и делами, требующими терпения и тайны, они засыпали улицу Драгоценной Сбруи дубовыми опилками - по щиколотки прохожим, дабы заглушить все звуки и колебания мостовой. Формы пребывали на медленном огне, стоящие уже в нужном положении, и огонь постепенно стал увеличиваться. Наготове были тигли с медью и оловом, возле мехов стояла смена из двух дюжих воздуходувов. Теперь все происходило очень быстро и слаженно. Тигли поместили в горн, формы же были перемещены вниз и обложены мощными камнями, которые не позволят формам не только перевернуться, но даже шелохнуться. Камни были проверены заранее - такие не треснут, не рассыплются от жара. Их клали друг на друга, оставляя между камнями и формами промежутки, пока камни не поднялись выше форм на фут. В щели, а также поверх форм были насыпаны горящие угли. Угли сгорели - были насыпаны новые, сгорели и эти - снова были заменены.

Вергилий открыл жерло горна, но поток плотного жара отшвырнул его назад. Более привычный к таким занятиям Клеменс кинулся вперед, жар прошелестел по его бороде, опаливая ее.

- Красно-коричневые, - сказал он, - все в порядке.

Вергилий подхватил тигель, в котором находилась медь, и поместил его на угли. Вокруг тигля закрутилось зеленое пламя, медь стала плавиться. Вергилий дал знать, чтобы подбросили новых угольев, отбежал к печи с формами и поглядел на то, как оттуда вынимают камни и уголья, помещая на их место землю. Перешел к горну и коснулся медного расплава длинной тонкой палочкой.

- Пора! - крикнул он и швырнул в расплав ту самую медную брошку, которую ему отдала Корнелия.

В медь добавили олово, ранее также тщательно очищенное, тигель при этом постоянно перемещался и покачивался, дабы обеспечить процессу постоянную, равномерную температуру. Затем он был извлечен из огня и перенесен в печь с формами, покрывшимися уже угольями и пеплом. Тигель был занесен над отверстием в первой из форм - одной из половин зерцала. Вергилий подошел как можно ближе, насколько позволял пышущий из печи жар, и приложил ухо к полу.

- Лей! - крикнул он.

Помощники стали лить, медленно, очень медленно, а он слушал. Потом дал знак обождать. Нет, все шло отлично, не доносилось ни бульканий, ни потрескиваний. Он жестом велел продолжать, стал слушать дальше, а мастера возобновили литье. Наконец Иоанн произнес:

- Мастер, готово.

Но Вергилий не отвечал. Остальные стояли молча и глядели на него, лишь чуть погодя поняв, что он вовсе уже не слушает, а лежит без чувств. Тогда осторожно, дабы не потревожить массу жидкого, схватывающегося металла, подняли Вергилия с пола и бережно отнесли в верхние комнаты.

Клеменс же остался внизу, чтобы руководить отливкой второй части зерцала.

Когда Вергилий наконец пришел в себя после обморока, вызванного духовным и физическим истощением, были раскрыты охладившиеся формы и извлечены обе части зеркала. Их отмыли в насыщенном растворе поташа отмывали до тех пор, пока не был удален последний шлак, затем изделия сполоснули в горячей воде. После диски вновь раскалили докрасна, со всей тщательностью следя, чтобы они не побелели, разогревшись сверх положенного. При этом удалены были последние остатки примесей, и, кроме того, металл сделался более пластичным и доступным для работы полировщика; впрочем, его час еще не настал, поскольку части зеркала сначала охладили, а затем погрузили в раствор, состоящий из одной части касторового масла и трех частей воды.

- Я предпочел бы использовать концентрированную серную кислоту, пробурчал Клеменс после того, как Вергилий дал соответствующие указания.

- Да, - кивнул Вергилий. - Сам я обычно поступаю именно так. Но где мы можем найти девственную кислоту? Ведь по своей сути она состоит из веществ, уже бывших в обработке, а это совершенно непригодно в нашем случае. Что тогда стало бы с девственностью нашей бронзы?

Детали продержали в растворе, извлекли оттуда, высушили, промыли свежей холодной водой, тщательно протерли чистым песком и вновь отправили в емкость с водой. Затем извлекли и подготовили к дальнейшей обработке концентрированными растворами. Тут к заботам о бронзе добавились заботы о людях. Процесс происходил во дворе, на открытом воздухе, и все присутствующие были одеты в специальные прочные, плотно закрывающие тело ткани, и пока одни погружали изделия в растворы, другие стояли наготове с сосудами ослиного молока, чтобы дать его выпить, если едкие пары проникнут в легкие, либо плеснуть на кожу, в случае если брызги растворов попадут на нее. Но все эти предосторожности оказались излишними, может быть, именно потому, что были предприняты. После последнего обливания раствором и прополаскивания в воде изделия омыли водой теплой, высушили мелко размолотыми самшитовыми опилками, после чего - во время всей операции никто не дотрагивался до бронзы голыми руками - завернули в мягчайшую из замш.

И вот теперь только настала очередь полировщиков.

Звали их Исакко и Лионель. Исакко был согбен годами и слеп, причем слеп так давно, что вполне успел со слепотой свыкнуться. Лионель находился в лучшем мужском возрасте, зрение же потерял от внезапного удара конским копытом. Оба они уже давно работали полировщиками, при этом им повезло с хозяевами, позволившими заниматься им ремеслом и после того, как они ослепли. Впрочем, мастерство их было известно и, как рассудили хозяева, если какое пятнышко и останется, то на это легко укажут им другие. Вскоре, однако, никого из посторонних уже не требовалось - они словно бы "видели" предмет неизвестным им образом. Лионель говорил, что гладкость поверхности чувствует по запаху и на ощупь, Исакко же ничего не мог объяснить, он просто знал, как именно обстоят дела, не понимая, откуда берется это знание.

- Ваши хозяева на время отдали вас мне, - сказал Вергилий, - но заплачу я вам за эту работу вдвойне. Для вас устроена специальная комната, полагаю, там вы найдете все, что вам понадобится. Там есть лавки, скамейки, шлифовальные колеса и круги, вода и мыло, мази, абразивы, полировальная паста, круглый и плоский полировальные камни, воловья кожа и мягчайшая кожа, порошок окиси железа и слабое пиво, опилки и уксус...

- А бычья желчь, мастер?

- Нет, Лионель, эта работа настолько тонка, что мы не станем рисковать, употребляя такие сильные средства.

- Ничего, - молвил Исакко, - для начала сгодится и уксус, а потом будем использовать пиво. А тут есть небольшой огонь и горшки с ручками, мастер?

- Все есть. Но теперь мы еще не готовы начать полировку основных частей, так что используйте время на то, чтобы освоиться с обстановкой. Мы переставим и изменим все, что вы пожелаете. Впрочем, вы можете начать с менее значительных деталей, которые уже готовы, - так, чтобы размять руки. Никаких дальнейших указаний давать вам я не буду, кроме одного, но это очень важно. _Дверь в ваше помещение будет, открываться, только изнутри, и открыть ее вы можете лишь тогда, когда бронза будет надежно укрыта_. Тут, кроме того, есть отсек с различными бытовыми службами, во время работы с бронзой дверь туда должна быть закрыта. И еще - _полировать будете, стоя сзади зеркала_. Следить за вами никто не будет. Я полностью полагаюсь на вас.