Воин под Андреевским флагом - Павел Войнович

И далее о Николае Павловиче: «Мой отец был очень начитанный человек, очень любил литературу вообще, но больше всего русскую литературу и сербскую и особенно сербский эпос, которого был очень большим знатоком. Он перевел много песен из сербского эпоса, но немногое сохранилось… Хотя бы посетить Югославию у отца не было никакой возможности, и чем недоступней она была, тем больше он ее идеализировал».

Николай Павлович не только знал сербский язык, но и помнил многое из истории нашей семьи, знал сербские народные обычаи. В 1989 году в Белграде вышла книга его переводов «Гибель Царства Сербского» (сербские юнацкие песни о Косово и другие), «специальное издание в связи с 600-летней годовщиной Битвы на Косово».

В 1990 году автор этих строк, работая архитектором-реставратором, отправился в командировку в достославный город Севастополь для консервации древних руин античного Херсонеса. Признаться, я давно уже мечтал попасть в город, где находилась Графская пристань и, возможно, сохранились какие-то следы адмирала Марко Войновича. Помню, как в первый раз проезжал на поезде темные тоннели в горах, окружавших Севастополь (я тогда еще не знал, что один из шести тоннелей, второй со стороны Симферополя, называется Графский – в честь Марко Ивановича).

На вокзале спросил какую-то старушку, как добраться до гостиницы. Она ответила: «Доедете на троллейбусе до Графской, а там сделаете пересадку…» Я вздрогнул – так буднично и просто она произнесла название, которое до этого много раз произносил про себя. А потом проехал мимо Графской, знакомой по фотографиям, и на следующее утро оказался в Херсонесе. Остатки этого обширного античного города поразили меня, но не менее поразили потом и люди, профессионально занимавшиеся изучением величественных руин. Началась очень непростая и увлекательная работа над реконструкцией жизни и быта древних херсонеситов.

Разумеется, я не раз потом бывал на Графской, а однажды зашел в Морскую библиотеку. Там представился попавшейся сотруднице: я, мол, такой-то и интересуюсь, нет ли каких-либо документов об офицере Войновиче, служившем в Севастополе. К моему удивлению, девушка ничуть не удивилась и, попросив подождать, скрылась за дверью. Через некоторое время она с радостью сообщила мне, что нашелся документ о присвоении Марко Войновичу очередного звания! Тут подошли знакомиться и другие сотрудники библиотеки. Наконец, мне принесли и сам документ в большой папке. Вот его содержание.

«БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ МЫ,

ЕКАТЕРИНА ВТОРАЯ ИМПЕРАТРИЦА

И САМОДЕРЖИЦА ВСЕРОССИЙСКАЯ,

И прочая, и прочая, и прочая.

Известно и ведомо да будет каждому, что МЫ Марка Войновича, который в НАШЕМ морском корабельном флоте Капитаном второго ранга служил, для его оказанной к службе НАШЕЙ ревности и прилежности, во оный же флот в Капитаны первого ранга, 1783 года, Мая 1 дня, Всемилостивейшее пожаловали и учредили: яко же МЫ сим жалуем и учреждаем, повелевая всем НАШИМ, помянутого Марка Войновича, Капитаном первого ранга, надлежайшим образом признавать и почитать, напротив чего и МЫ надеемся, что он в сем ему от НАС Всемилостивейшее пожалованном новом чине, так верно и прилежно поступать будет, как то верному и доброму Офицеру надлежит. Во свидетельство того МЫ это собственною НАШЕЮ рукою подписали, и Государственною печатью укрепить повелели.

Снизу на документе стоят две подписи: одна размашистая, рядом с огромной пурпурной печатью – «Екатерина» и заметно ниже, меньшая по размерам – «Павел Генерал-Адмирал» (будущий император).

Я сразу же принялся переписывать этот текст (потом я сделал и цветной ксерокс – в штабе Черноморского флота). Закончив, хотел было откланяться, но мне вдруг объявили, что сотрудники библиотеки собрались в зале и ждут моего выступления. Вот этого я совсем не ожидал! Но что было делать? Пошел и выступил. Говорил о Марко Войновиче, об отце, о нашей семье вообще. Выступление прошло успешно, меня благодарили и даже занесли мое имя в картотеку потомков севастопольских офицеров. Вернувшись из командировки в Москву, недели через две получил бандероль из Севастополя. Это была газета «Слава Севастополя» и в ней большая теплая статья сотрудницы Морской библиотеки Е. Шварц «Войновичи – моряки и писатели». В статье излагалось мое выступление с прибавлением справочных данных и упоминался я сам.

Но это было только начало возвращения к истокам! Вскоре позвонил отец, работавший тогда в Америке, и сообщил, что мэр черногорского города Херцег-Нови приглашает нас посетить родной город Марко Войновича и… вступить во владение его домом на улице его же имени!!!

Все, что было потом, до сих пор кажется волшебным сном. Из ночного Дубровника, куда мы прилетели, нас доставили в Херцег-Нови, в роскошный, только что построенный отель. Наутро я вышел на террасу и ахнул: передо мной простирался красивейший лазурный залив, окруженный высокими пальмами. Тут же позвал отца, он тоже восхитился увиденным. Потом мы были на приеме у мэра Жарко Становчича (кстати, его предок при Петре Первом участвовал в Гангутском сражении со шведами); нас снимало местное телевидение; возили в древний монастырь Савина, где покоятся Джордже и Йован Войновичи, жившие в ХIХ веке, – я возложил букет красных роз на их могилу.

Вечером в ресторанчике собралось местное общество: Жарко Становчич с супругой; наши многочисленные дальние родственники Вуйновичи; супруги Джордже и Лидия Будечи, ставшие нашими большими друзьями; замечательный художник Войя Станич с супругой и др. Мы были глубоко тронуты оказанным нам теплым приемом. Среди общего разговора госпожа Будеч спросила, что я знаю о российских Войновичах. Если честно, знал я не так уж много. Поэтому напрягся и сказал первое, что пришло на память: «Дед рассказывал, что был такой донда Владо…» Вдруг вокруг раздались аплодисменты и разразился смех. Что такое? Оказывается, это слово «донда» (дядя) используется только в Херцег-Нови, и нигде больше! Вот так практически единственное слово из языка предков, которое я тогда знал, «сыграло» на приеме и послужило подтверждением, что мы происходим именно оттуда.

Но еще днем мы сходили в Старый город Херцег-Нови, на узкую, всего метра два с небольшим, улицу Марка Войновича, спускающуюся от маленькой мощеной площади с церковью Михаила Архангела, мерцающим фонтанчиком и пышными, уставшими от зноя пальмами к старинной венецианской крепости на морском берегу. Посмотрели дом адмирала, вернее, то, что осталось от него после землетрясения 1979 года: большая груда камней и среди них роскошная пальма, окруженные глухой оградой со входом, украшенным торжественным белокаменным порталом и кованой решеткой. На уцелевшей стене висела (висит и сейчас) мемориальная каменная плита с выбитой надписью: