Лорд в серой шинели - Александр Конторович

Зрение понемногу фокусируется, и видно, что около меня стоит невысокий мужик в нашей форме. Свои?

Откуда-то сбоку выворачивается Голованов. Голова у него перебинтована, и левая рука висит на перевязи.

– Очнулся? – спрашивает он. – Ходить-то можешь?

– Попробую...

Земля угрожающе качается под ногами, но кое-как передвигаться я, похоже, могу. Нашариваю рядом автомат.

– Что тут, товарищ старший лейтенант? «Духи» где?

– Вспомнил! – хмыкает командир. – Да ты тут, почитай, час в беспамятстве валялся! Сачковал, можно сказать!

Как выяснилось, минут через десять после того, как бабахнул склад, над тропой появились вертолеты, сбросившие вниз роту из десантно-штурмового батальона. От таких подарков «духам» резко поплохело, тем более что и артнаводчики у десанта были – не чета мне. Так что совместными усилиями басмачам надавали по шее, и их остатки теперь где-то гоняют по горам.

Нам досталось основательно. Командира дважды ранило. Пулей в руку и ножом порезали голову в рукопашной. Уцелел Вершинин – у него только покорежило пулемет да легко контузило. Сашка Карпов получил пулю в ногу. И только сержант остался абсолютно целым, хотя всю форму на нем словно собаки рвали. Но ни одной раны у него не было. А вот всем остальным не повезло...

Кстати, мой собеседник-артиллерист оказался командиром артполка! Когда восстановили связь, он первым делом поинтересовался моей судьбой. Узнав, что я жив, велел передавать привет и пригласил нас всех в гости.

– Когда рванул склад, – рассказал мне командир, – «духи» словно оцепенели на мгновение. Даже стрелять перестали. Потом все бросились к месту взрыва. Что уж они тут найти хотели – бог весть! Но мы такой подарок упустить просто не могли и отошли на новые позиции. Так что, когда они вернулись, нас на прежнем месте уже не было. А потом пришли вертушки...

Так все и кончилось.

За уничтожение склада командиру чуть было не дали орден. Да не какой-нибудь – Знамя! Потом вдруг вспомнили, что опиум – это ценное лекарственное сырье. Потом... в общем, все закончилось Красной Звездой. Учитывая все обстоятельства происшедшего, это можно было считать не самым плохим результатом. Шадрин получил медаль «За отвагу». Посмертно наградили и Кикотя, и Карпова – тоже медалями. А всем остальным ничего не обломилось. Я, кстати говоря, не очень-то и жалел. Через пару месяцев светил дембель, и в мыслях моих уже прикидывались различные варианты будущей жизни.

А вот Хафиз пропал. Ни среди мертвых, ни среди пленных его не нашли. Да и после о нем уже никто не слыхивал. Надо полагать, пристукнуло его где-нибудь осколком или булыжником, и он теперь мирно валялся под каким-то кустом. И это, пожалуй, было самым важным результатом нашего боя...

Глава 25

– Ну и зачем им столько этого... э-э-э... зелья? На сколько же лет они собирались сделать тут запасы? – Голос отца Варшани возвращает меня к действительности. Только что в моих ушах еще слышались выстрелы и хрип голоса в наушниках – и вот я снова сижу в полутемной комнате башни. Только неяркие лучи заходящего солнца, проникая через амбразуры, освещают помещение. А вместо рукояти автомата моя правая рука сжимает подлокотник кресла.

– Г-х-м-м! – прокашливаюсь я. – Тут, святой отец, положение несколько иное... Само по себе это зелье может быть использовано не только во вред. Ну, это уже с целителями говорить надо, не наша с вами это епархия.

По тому, как вскинулись его брови, понимаю, что его епархия несколько более обширна, нежели я изначально предполагал. Учтем...

– Если эту... э-э-э... массу переработать определенным образом, то из нее может выйти как ценное лекарство, так и страшнейшее дурманящее зелье. Из одного такого бочонка можно получить не более горсти этой отравы.

Брат Манрике облегченно вздыхает.

– Однако и этой горсти хватит для того, чтобы навсегда поработить разум и чувства всех, кто сейчас находится в замке.

Монахи обалдело переглядываются.

– Эти бочонки нельзя слишком долго хранить – смесь утратит свою силу.

– Понятно, отчего их хранили именно в этом помещении, – кивает седой монах. – Муки умирающих должны были придать зелью новую силу.

– Ну, брат Манрике, тут я с вами мог бы и поспорить... Эта смесь и в исходном-то состоянии уроет хоть кого! Хотя, может быть, в ваших словах тоже есть зерно истины. Я-то в магии не силен – не то что вы!

– Ну... я бы не слишком преувеличивал свои способности. В конце концов, мои изыскания в данной области насчитывают всего тридцать лет... многое мне еще не открыто.

Вот так ни хрена ж себе! Монах-то уже три десятка лет колдунством и волшебством занимается! Вот это мастер! А на вид и не скажешь...

– Не спорю, возможно, что дальнейшее применение этого зелья и принесет пользу, но сейчас у нас есть более важные вопросы, – снова берет слово хитропоп. – Что с Орденом делать будем, братья?

– Вы не видели людей, святой отец, попавших под воздействие этой смеси... – качаю я головой. – Одурманенный человек может пойти с голыми руками на конного рыцаря...

Барон саркастически хмыкает.

– ... и выйти из этой схватки победителем! Причем не единожды!

Впечатлило – барон нахмурился. То-то, не следует недооценивать вероятного противника! Хотя отчего же вероятного? Очень даже реального!

– Я очень хорошо представляю себе, на что способны люди, одержимые этим зельем, барон! И прошу всех присутствующих отнестись к этому максимально серьезно! Учтите, что на свете нет такого преступления, на которое не может пойти такой человек. Семья, вера, честность и порядочность – абсолютно все может быть принесено в жертву этому жуткому пристрастию.

– Это настолько страшно? – тихо спрашивает брат Манрике.

– Лишенный зелья человек испытывает адовы муки уже при жизни... За очередную дозу он готов продать в рабство собственную мать.

В итоге все бочонки затащили в соседнюю башню и, подняв на самый верх, выставили тройное кольцо постов. Так-то оно поспокойнее будет. А я почти до рассвета объяснял Мирне и монахам процесс приготовления различных веществ, которые можно было получить из опиума. Не оставляла меня мысль, что я не первый, кто в данном мире обратился к этому вопросу. И очень мне хотелось в этом ошибиться...

Спал я беспокойно, всю ночь вертелся, как карась на сковороде. Сны приходили какие-то странные. Чьи-то бородатые и бритоголовые морды лезли в двери и окна – я отмахивался от них кочергой. «Почему кочергой? – подумалось мне. – Ведь есть клинок?» Ответом был злобный гогот нападающих. Замахнувшись в очередной раз своим импровизированным оружием, я со всей дури лупанул кулаком по стене – и проснулся.