Перекресток одиночества-4 - Руслан Алексеевич Михайлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это место не может быть ничем…
Очередная исследовательская база, построенная внутри периметра.
Уже успевший засиять в моей голове золотистый ореол привлекательной и таинственной легендарности начал стремительно угасать. Смешно признаться, но я испытал легкое и даже в чем-то детское разочарование. Обещали цирковое представление, но на арену вышел пьяный дворовый фокусник…
Лязгнула боковая дверь. Филимон суетливо проверил задвижку печной дверцы и поспешил на выход за остальными. Я покинул вездеход последним, успев заметить, как тяжело шагающая на костылях Милена сердито зыркнула на хотевшего ей помочь Сергея. Подавив смешок, я перевел взгляд на неслышно даже не вышедшего, а словно бы выплывшего из темного проема весьма колоритного персонажа, если не сказать больше. Чем-то он очень сильно напоминал киношных седобородых величавых магов – длинные седые волосы и борода аккуратно расчесаны, карие глаза смотрят доброжелательно, но строго. На нем светлая легкая хламида, сшитая, похоже из пододеяльника, а в руке длинный посох. При ходьбе он опирался на него довольно сильно, но при этом шаг был достаточно бодр и быстр. Огладив бороду свободной рукой, незнакомец приветственно улыбнулся, склонил голову и мягким звучным голосом произнес вполне ожидаемые мной слова:
- Добро пожаловать в Пальмиру, дорогие гости. Добро пожаловать. Я Мутимир.
Выдержав паузу – чтобы мы, ошеломленные его видом и звучностью голоса немного пришли в себя – он указал ладонью на ведущий внутрь проем:
- Прошу!
Дважды повторять не пришлось – нас толкало любопытство. Даже я им заразился. А Филимона так и вовсе Сергею пришлось сердито дернуть за воротник старенькой куртки, отчего та затрещала всеми своими швами. Филя сконфуженно кашлянул и умерил пыл. Мы вошли в скупо освещенный коридор, прошли до следующей вполне человеческой на вид деревянной двери, шагающий впереди представившийся удивительным именем старик открыл ее, шагнул за порог и развернулся, впившись чего-то ожидающим взглядом в наши лица. Первой ахнул Филимон и схватился за косяк. Подавился воздухом Сергей, а Касьян молча привалился плечом к стене и протяжно присвистнул.
- Мамочки… - пискнула Милена.
Последним открывшуюся их взорам картину увидел и… тоже застыл в шаге от порога. Нет я не был поражен до глубины души как скажем Сергей и Филя. Но я сохранил хотя бы часть невозмутимости не по причине безразличия к открывшемуся зрелищу. Нет. Просто нечто подобное я видел совсем недавно и из моей памяти еще не ушли яркие краски и некая привычность ко всему подобному. Но все же… все же это было просто поразительно…
Там за порогом начинался шумящий на легком ветерке лес. Буквально в пяти шагах от нас вверх поднималась толстая, но невысокая береза, а за ней росли еще два дерева поменьше с ветвями усыпанными крупными алыми ягодами вишни. Бугрящаяся из-за змеящихся под ней корней земля скрыта под высокой травой – я узнал клевер, ромашки и одуванчики. Нам в лица дохнуло теплым и даже чуть жарковатым воздухом, напоенным запахом трав, плодов и полной перегноя жирной почвы. Падающий с очень высокого потолка яркий свет вполне справлялся с ролью солнца.
И все это было нашим – все растущее. Это ведь все земное, тут невозможно ошибиться. Мы будто оказались на пороге родного мира. Перешагни – и ты наконец-то дома.
- Господи… - прошептал Филимон, зажимая лицо в дрожащих ладонях – Пресвятая Богородица… что же это…
Произнес несколько слов и Сергей Блат. Сказанное им могло бы уверенно войти в первые строки чарта матерных выражений. Высказавшись, он первым шагнул через высокий порог, чуть помедлив, прежде чем опустить сапог на узкую тропинку, начинающуюся прямо от двери. На ходу стаскивая шапку и куртку, он сделал несколько шагов, раскинув руки, медленно прокрутился вокруг себя и мягко упал лицом вперед, да так и затих в высокой траве. Дернув вдруг рукой, он ухватился за высокий стебель прекрасно знакомого мне растения – я даже поморщился, вспомнив непередаваемые ощущения детства, когда случайно залетал в заросли этой злой травы. Крапива. Крепко сжимая ее стебель в кулаке, Сергей приподнялся, глянул через плечо и, не замечая катящихся по лицу слез, радостно простонал:
- Жжется то как… жжется… - после чего снова уткнулся лицом в траву, а его плечи крупно затряслись в больше несдерживаемом плаче.
Вскоре к нему присоединился Филимон – он предпочел добрести до березы, прижаться к ней, крепко обнять и, обдирая щеку о березовую кору, прошептал:
- Рай небесный…
- Удивительно – произнес я, осторожно идя за ожившей Миленой – Даже невероятно…
- Мы оберегаем возможно величайшее сокровище этого сурового места – прогудел старик в белой хламиде, все это время внимательно и как-то благостно наблюдавшей за нашей реакцией – Мы и те, кто был здесь до нас, бережно сохранили, взрастили, пронесли сквозь все невзгоды у самого сердца, чтобы посадить все это в неприветливую почву и преумножить. Вы уж простите меня грешного за гордыню и за то, что не предупредил – но не удержался я от соблазна устроить небольшой сюрприз…
- Не могу вас за это винить – ответил я, глядя на присевшего у клеверного кустика Касьяна, с блаженным выражением лица жуя клеверное соцветие – Тут есть чему поразиться. И все это создано с нуля?
- Почти из ничего – подтвердил Мутимир и указал рукой на тропинку – Прошу за мной.
На его слова отреагировал я, а еще Милена и начавший вставать Касьян. А Сергей с Филей остались глухи и безразличны. И это вполне понятно – Касьян и Милена из Замка, где стопроцентно есть какие-то вполне себе зеленые и быть может даже почти обширные посадки. Поэтому их хоть живой лес посреди промерзших снежных и показался удивительном, но шока они не испытали.
Хотя отрицать нельзя – это ведь настоящий рай. Земной райский сад посреди инопланетной тюремной зоны.
- Расскажите – попросил я, шагая за Мутимиром – Как вам удалось? С чего все началось? Что это за место?
- Ух сколько же вопросов в твоей голове… Ты, верно, тот самый Охотник…
- Он самый.
- А юная молчаливая особа рядом с тобой не иначе как столь сильно ожидаемый нами инженер…
- Здравствуйте – улыбнулась Милена, вполне поспевая за нами на костылях – Ого… это ведь вишня? А
