Ветер. - Демиург
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О чём ты?
— Ладно, давай поговорим серьёзно. — Она перестала хихикать и зависла напротив моих глаз. Голос духа стал неожиданно спокоен. — Я предлагаю тебе сделку. Она будет состоять из двух этапов. Первый- ты отказываешься от испытания Лабиринта, а я правдиво отвечу на шесть твоих вопросов. — Неожиданно.
— А в чём моя выгода?
— Твоя выгода в том, что ты сможешь получить хоть что-то от своего визита в Лабиринт. — Не понял.
— Ты о чём?
— Видишь ли, когда-то давно наш бог исчез. Маги пошли по ложному пути, а Лабиринт опустел, к нам больше никто не мог попасть, даже если находили вход. Тогда мои сёстры покинули это место. Я- последний обитатель Лабиринта и связана некоторыми обязательствами, как его страж и привратник, поэтому не могу покинуть своё место просто так. — В её глазах плескались печаль и скука. — Ты первый, с кем я общаюсь за последние три сотни лет. Или больше. Не помню, когда ко мне последний раз приходила одна из сестёр. Однако, речь не о том. Когда духи ушли из Лабиринта, он стал нестабилен. Наша магия поддерживала его, а теперь он распался на части. То, что ты видел снаружи, это лишь южное крыло. Первым, что мы потеряли, была библиотека, затем всё северное крыло, затем центральное. Они где-то есть. Но я не знаю, где. Это каждый раз происходило внезапно, а затем Лабиринт перемещался. Поэтому и предлагаю такую сделку. Ты просто не сможешь найти в этом осколке Лабиринта что-то стоящее. Чтобы восстановить его в былом величии, нужно собрать все части воедино, а это практически невозможно, с учётом того, что я даже не могу сказать, где находятся остальные части.
— А в чём твоя выгода?
— А ты неплох. Я же сказала, что сделка состоит из двух этапов. По первому можно будет понять, предлагать ли тебе второй.
— И никакой лжи?
— Разумеется, мне и самой нет смысла лгать.
Я задумался. История звучала вполне логично и объяснимо. Лабиринт- сложная артефактная и руническая конструкция, её может поддерживать только огромное количество магической силы. При утрате источника этой силы вполне естественно, что вся конструкция пришла в хаос и распалась. Я перевёл взгляд на последнего из стражей Лабиринта. Три сотни лет в одиночестве. Как она с ума не сошла? Впрочем, вопрос риторический.
— Согласен.
— Вот и хорошо, тогда… — Она глубоко вдохнула, резко выдохнула, и вокруг нас закружился вихрь из магической силы. Причём, половина этой силы была моей, а я даже не заметил, когда дух успела её забрать. — Договор. — Одно слово, но в него было вложено столько силы, что это вводило в ступор. А затем я почувствовал, что моя магия на мгновение пришла в смятение и перестала подчиняться хозяину. Однако это ощущение быстро закончилось. Я поднял шокированный взгляд на духа. Она расхохоталась. Видимо чувствовала мои эмоции, даже не видя выражения моего лица. — Договор с духом, не слышал о таком? Совершенно особый вид магического воздействия, каждый договор заключается с помощью стихии, частью которой является дух. Если ты нарушишь договор, то твой ветер перестанет тебе подчиняться навсегда.
Звучало ужасающе. Не представляю, как можно жить без магии. Можно жить без обеих рук, но без магии… Меня даже передёрнуло.
— Шесть вопросов. Сосредоточься. — Действительно. Надо бы сконцентрироваться.
— В самом начале, ты удивилась, что ОН впустил меня, а мой танец показался тебе необычным. О чём шла речь?
— Глупый. Глупый мальчик, но спрашиваешь правильные вещи. Конечно же я говорила про ветер. Только он решает, кто может войти в Лабиринт, ведь Лабиринт на самом деле является домом для него, а не для нас. А о необычности… Даже и не знаю, как тебе объяснить. — Она немного подумала, растрепала волосы, а затем издала звук вроде “О” и продолжила. — Ты сам был на поляне и слышал мелодию ветра. Раньше в Лабиринт попадали двумя способами. Те, кто слышал, подчинялись ветру и позволяли ему управлять собой, чтобы завершить мелодию. Другие, кто мог сказать, подчиняли ветер и, управляя им, завершали мелодию. Ты же дополнил его, не подчинился и не подчинил, а словно слился с ним. Ветер впустил тебя не как слугу или господина, а как равного себе. — Так, надо запомнить всё это дословно, а потом обдумать. Пока не очень понятно, но, я думаю, это временно.
— Ты несколько раз упомянула, что я слышу, но не говорю и сказала, что были те, кто говорит. Что это значит? — Дух закружила вокруг меня, подняв небольшой вихрь, а затем остановилась и захлопала в ладоши.
— Ещё один правильный вопрос. Может ты вовсе и не глупый? Когда-то давно магов делили по степени чувствительности стихии. Большинство являлись обычными магами, они брали силу и пользовались ей, придавая ей какую-то форму. Такие как ты рождались очень редко, вас называли Слышащими. Ты ведь и сам замечаешь, что ты лучше чем другие обращаешься с магией. Чувствительность выше. Ты буквально слышишь, что говорит тебе ветер, как тогда на поляне. Знаешь, что происходит вокруг тебя, даже с закрытыми глазами, ты можешь использовать магию без заклинаний. Но это не предел. Говорящих рождалось мало, буквально один- два на всё поколение. Они могли говорить с силой, которой владели. Я не смогу внятно объяснить тебе их силу, слишком уж необычны были подобные люди, просто сравни себя с обычными магами, а затем увеличь разницу раза в три. — Элиза. Словно воплощение огня. Она не хотела заниматься сокращением заклинаний, но я смог её заставить, и это удалось девушке удивительно легко. Она точно Слышащий, если не Говорящий. Это интересно.
— Занимательно. Когда ты рассказывала о разрушении Лабиринта, ты упомянула ложный путь, по которому пошли маги. Ты имела ввиду заклинания?
— Да. Это произошло давно. Я точно не знаю, что тогда произошло, ведь на тот момент уже следила за Лабиринтом, но сёстры рассказывали мне, что во внешнем мире идёт война. Ведётся страшным оружием, что было создано магами. Война шла долгие годы, и это привело к гибели практически всех магов, сколь бы сильными они ни были. Никто больше не мог чувствовать и брать силу стихии, это искусство просто забыли. Тогда кто-то и изобрёл заклинания. Но заклинания-ненужные оковы. Вы словно черпаете силу ладонями, тогда как маги древности делали так, что сила сама стремилась в них. В годы после войны магический фон был слишком возмущён и нестабилен, чтобы нормально заниматься магией, это правда,
