Буря кристаллов (СИ) - Кибальчич Сима

— Ладно, Треллин. Будем держать связь.

Тот кивнул, но не отключился. Медлил, глядя куда-то вниз. На невидимый стол или ботинки. У Алекса явно было что-то еще, что-то важное, и придется подождать, пока разродится. Тот одну за другой застегнул пуговицы на груди и резко вскинул черный, обжигающий взгляд.

— Найди мою сестру, следак. Жаклин Треллин. Я сброшу информацию о ней. Джеки не эвакуировал корабль и на своей авиетке она не улетела. В этом хаосе следы теряются. Думаю, осталась где-то на Земле. А я… Боюсь, скоро вокруг меня будет настоящее пекло. Не смогу даже сводки читать.

— Ты-то? Уж не собрался ли на передовую?

— Все может быть, Ник. Иногда оказывается, что твое место совсем не там, где думал раньше. А в куда более глубокой заднице. Тебе ли не понять?

Он усмехнулся. Длинные пальцы снова поползли к вороту.

— Запомни, Ник, запомни дословно: найди мою сестру.

Странная фраза прозвучала одновременно с требованием и мольбой, и изображение исчезло.

Никита застыл, удерживая себя на краю жадной воронки, где закрутились тошнота и беспокойство о Лизе. Найди… Скольких нужно найти. И как искать? Кто бы подсказал с высот армейского олимпа. Интендант вон намылился в пекло. А его бросают шарить впотьмах. Найди, выясни, угадай.

Чем же стрелял бравый гросс-адмирал? И главное в кого? Ничего, правда вылезет наружу. Или он ее выковыряет. И зубочистку Ларский найдет. Для Марры.

Глава 19. Гибель Мехико

Небо давило темной непроглядной массой. Набившийся до горизонта пепел лишал ориентиров. Солнце прорывалось сквозь серость слабым багровым пятном и подсказывало, что они где-то над землей, точнее океаном. Он сам мелькнул всего на мгновение, когда авиетка с пристыкованной платформой вынырнула из толщи воды. Вздымался рваными грязными клыками, словно хотел дотянуться до врага. Ветер за бортом бесновался не хуже цепного пса. Как только Ларский представил гражданских, брошенных среди этого безумия, грудь сдавило виной. Каюту у него забрали прямо перед вылетом, но оставалось рабочее место. И туда бы воткнуть пострадавших, чтобы меньше оставалось людей на воде. А он в состоянии думать и в вертикальном положении. Тем более, что никаких достойных соображений выдавить из себя не мог.

— Какого черта из Мехико не вывезли людей?!

Злость Здвински не сдерживал, она прорывалась и в тоне голоса, и в резких, коротких движениях.

— Быстро не смогли. Огромный старый город.

Единственное, что Ларский успел до вылета, так это разобраться, как обстояли дела в целом на планете. Вторжение развивалось с такой скоростью, что с аналитикой он поспеет только к занавесу полного разгрома. Расследование возможных причин нападения откатывалось на сто двадцать пятый план перед необходимостью спасать людей. Сопоставить факты можно потом. Если удастся притормозить накативший хаос. В Мехико сейчас сражались, оттуда вытаскивали гражданских. И его вклад лишним не будет. Заодно реальность освежит гипотезы и поможет сложить фрагменты во внятную картинку. Хотелось бы на это надеяться.

— Ну и что, что старый город, — продолжал рычать Здвински, — людей вывозят кораблями.

Как ребенок, в самом деле. Ларский глянул на сержанта, вздохнул и, пролистывая последние сводки по тихоокеанскому побережью, пояснил:

— Скорость эвакуации старого города в три раза ниже даже по самым оптимистичным оценкам. Уж вы-то должны это знать.

Сержант набычился и уставился сквозь купол. В густую пепельную серость. Этот блюститель порядка в своей непрошибаемой упертости даст фору и Бергу, и Грауву.

— Знаю, генерал-майор. Здания сплошь из камня или тиурида и не могут по сигналу разлететься, как флоотиры. Значит, трудно быстро добраться до точек эвакуации. И личных авиеток в старых городах используют минимум. Сплошь общественный транспорт.

— Умница, — хмыкнул Ларский.

— Так думать нужно заранее, а не водить хороводы с тараканами, надеясь, что прикроют хитиновой броней.

Если Здвински в итоге не отыщет виноватых, его картина мира рухнет. Хотя как это часто бывает, все виновны понемногу, и никто конкретно.

— Георгий, учите историю — увещевательно проговорил Ларский. — Человечество всегда оказывается к чему-то неготовым. Это не новость. Кстати, я кратко просмотрел аналитику. И главная проблема, которую мы расхлебываем, не скорость эвакуации. Это лишь последствие. Первыми ударами кристаллы повредили кольца ЦКЗ, которые выходили близко к поверхности. Вычислительные процессы пришлось переконфигурировать. Пошли сбои идентификации по Латинской Америки. Полная путаница с мобилизационными и эвакуационными предписаниями. Множество людей даже не получили сообщения об эвакуации. Проснулись, чтобы умереть.

— Это нас и ждет в Мехико, — прошептал Мози. — время подлета три минуты.

Временной отсчет все и так видели на плоской, перекрывающей часть купола карте. При взгляде на бегущие секунды у Ларского обострялось желание вернуться на базу. Забить мозги аналитикой до помутнения сознания и не думать о реальности. Мысли о чужих смертях прожигали позорным страхом и беспомощностью. Генерал, мать твою, майор.

— Знаете, парни, а Гонконг успел нырнуть. И Макао почти не пострадал.

Обнадеживающие новости. Они нужны даже не этим широкоплечим бугаям, насосавшимся брутальности еще младенческими ротиками, а ему самому.

Кристаллы ударили не по самим городам, а по Тихому океану. Породили невероятный по силе цунами. Полая волна в сто пятьдесят метров обрушилась на землю адским молотом. Секунда, и все превратилось бы в океанский мусор. Но небоскребы-игольца Гонконга ушли под землю, прикрываясь массивной защитой. Реформированные, на силовом каркасе здания Макао сумели устоять под вздыбившимся океаном. А вот уютную мелочь вместе с парками, дендритами и Лизиным домиком-улиткой заглотил взбесившийся океан. Теперь вечные оконца-леденцы растворятся в соленой воде. Уйдет на дно и звезда из дупла. От этого становилось тоскливо. Но важнее, чтобы сама Лиза нашлась. От капитана Шваки новостей не приходило.

— Приготовиться, — гаркнул пилот.

Машину тряхнуло, и плоть ложемента сдавила тело.

Одеяло пепла на мгновение разошлось лоскутами, и под снижающейся авиеткой открылось расчерченное огнем и цветом пространство. Очень быстро оно разрослось по переборкам, превратившимся в экраны. Для киноленты кошмаров о гибнущем городе. Визуальный контакт невозможен и не нужен — информационный поток шел устойчиво.

— Говорит оператор, прием, вам присвоен номер двести пять, — завибрировала машина. — Включены в работу спасателей. Северные районы. Держите высоту. Следуйте за трассерами.

— Что за херня здесь творится? — пробурчал Мози.

Объятия ложемента поддались, когда Ларский крутанулся, чтобы рассмотреть панораму. Полотно города казалось разделенным на несколько частей, где-то его рвали белесые вспышки, где-то осами крутились платформы и продолговатые тела авиеток. Далеко, на юге, разрастался цветной геометрический балет. Красивый и жуткий в выверенной синхронности и абсолютной чужеродности. А над всей вакханалией, до тонущих в пепельной сумрачности окраин, роились дроны. Гибли целыми стаями от ударов с земли и воздуха, но освободившиеся места заполнялись новыми "птичками".

На экранах машины вспыхивали пиктограммы и короткие надписи, помогали разобраться в происходящем. Ларский их считывал по развороту, на одном лишь вдохе. Парни заговорили разом, слова помогали людям сживаться с увиденным.

— Черт, это не столкновение и не удар, это высадка!

— Южная часть захвачена. Смотрите, твари там уже что-то строят.

— Все расчертили.

— Наши держат границу по центру. Просто стена огня.

— Центр прогибается. Не справятся.

— Должны справиться. По периметру работают штурмовики.

— Вывезем всех, и армия ударит чем-нибудь помощнее.

— Будут бить крейсерами?

— Наверняка. Два подтянули. Но стреляют пока слабенько. Так, на поддержку.