Чаша Торна - Дмитрий Воронин

— А ты? Я же много слышала о тебе… Как же, сэр Рон Сейшел, благородный Черный Барс… Один из самых известных в герцогстве наемников, имеющий к тому же кучу принципов и собственноручно установленных для себя самого правил… Бла-арод-ный воин, мать его… А чем твоя жизнь отличается от моей? Ты же тоже бродяга, ни кола ни двора, ни жены, ни детей… Если ты такой умный, что ж сам не осел где-нибудь, не обзавелся семьей? Или бабы не нашел подходящей?

Айрин просто бесилась, а Рона происходящее откровенно забавляло. Тот факт, что девушка столь бурно реагировала на невинную в общем-то тему разговора, свидетельствовал только об одном — эта тема ее всерьез беспокоила, брала за душу, и сама она не раз задавала себе те же вопросы, не находя на них должного ответа.

— Остынь, девочка… Почему же не нашел? Нашел… Только вот чтобы осесть и заняться, к примеру, ведением хозяйства, деньги нужны, и немалые. А я, видишь ли, беден как церковная мышь… — Он поймал взгляд Айрин, брошенный на мешок Рона, в нем сейчас лежали драгоценные камни, стоимость которых было даже сложно оценить. — Ну, был беден… И моя избранница тоже, видимо, придерживалась похожих взглядов. Теперь она замужем за лавочником в Гайсере, у них трое ребятишек и неплохой достаток в доме.

— Ты жалеешь об этом?

Конечно, с педагогической точки зрения, он должен был бы сказать, что жалеет. Что дом, семья — это именно то, что нужно человеку. Он и сам понимал, что девушка не должна посвящать свою жизнь странствиям, даже если странствия эти — во имя благой цели.

— Не знаю… Я порядком устал от работы наемника. Да и богатства мне это не принесло. Наш род давно обнищал, и я, как последний из рода Сейшелов, получил в наследство лишь герб, коня да старый меч… Меч сломался в первом же бою, конь сдох двумя годами позже, поэтому остался только герб. Правда, сейчас я мог бы назвать себя богатым человеком и, — тут он усмехнулся, несколько зло и жестко, — и богатым женихом. Да только прежде, чем я смогу наконец покончить со своей походной жизнью, надо завершить нашу миссию. И я не вполне уверен, что доживу до ее конца.

Рон хотел было сказать еще что-то, но обнаружил, что девушка уже не слышит его. Она спала, прислонившись к его плечу, и ей снился чудесный сон: могучий рыцарь на белом коне приезжает просить ее руки, припадает на одно колено, закованная в стальную перчатку рука медленно снимает с головы шлем, открывая ее взгляду странно знакомую, черную с серебром, шевелюру…

Глава 8 НЕКРОМАНТ. СТРАЖ

Я слушаю звон мечей, время от времени поглядывая на поединок Лэш и мастера Улло. Мой страж работает двумя клинками, как и ее противник, — за два последних дня звуки сталкивающегося металла стали привычными.

На Лэш надета кольчуга, ее тонкие руки охвачены стальными наручнями, а стройные ноги защищают изящные, выкованные для женщины поножи. Мастер Улло сам выбирал для нее доспехи, хотя и покривился вначале: мол, не женское это дело носить броню. Сам он предпочитал драться, будучи обнаженным до пояса, и сейчас пот блестел на его рельефных мускулах, сделавших бы честь любому мужчине… любому, кого интересуют эти внешние эффекты.

Лэш необходима тренировка — все достоинства стража не стоят ничего, если он не умеет держать в руках оружие. Конечно, и Учитель, мир его праху, и я могли бы показать ей пару приемов, и показали, конечно, но меч и магия — не слишком совместимые понятия, поэтому потребовался мастер меча, который смог бы превратить эльфийку в настоящего стража, смертельно опасного для любого, дерзнувшего замыслить недоброе в отношении ее хозяина. И мне пришлось ехать в ближайший город и искать там опытного бойца. Не хочу вспоминать, чего мне стоило заставить Лэш остаться в доме — это был один из приказов, который страж упорно не хотела исполнять. В конечном счете, разумеется, я настоял на своем, благо подчиняться она мне все-таки обязана.

Училась она быстро — даже я, не будучи любителем фехтования, уже видел, что мастеру приходится нелегко. Стражи учатся быстро, они не умеют забывать, к тому же ее тело сейчас просто создано для боя и любые пригодные для этого навыки приобретаются ею мгновенно.

На доспехах и шлеме настоял, конечно, я. Разумеется, без тяжелого железа страж может действовать быстрее, но это уже вторично. В первую очередь я хотел, чтобы она выходила из любой схватки целой — не слишком приятная работа штопать повреждения на неживом теле, ее раны не зарастают так, как у обычных людей, — тут потребна магия, а Сила нужна была для других целей. Поэтому придется ей привыкать.

Лэш сделала очередной выпад, и на правом бицепсе мастера заалела царапина. Я отдал ей ясный и однозначный приказ — никаких ран, никаких травм. И уж тем более не убивать — мастер Улло пока мне нужен. Пока…

Я с удовольствием вспомнил вчерашнее утро, когда представил этому рубаке его ученицу. В его глазах была такая обида! Еще бы, он ведь считал себя опытным фехтовальщиком, мастером боя — и на тебе, обучать девчонку. Ну он-то с самого начала знал, что речь идет о женщине, в конце концов, сам подбирал кольчугу, но, увидев, похоже, решил, что имеет дело с ребенком. Думаю, к сегодняшнему вечеру он уже переменил мнение.

Лэш дралась спокойно и сосредоточенно — это людям свойственны такие второстепенные эмоции, как азарт, ненависть, страх и прочая дребедень. В бою побеждает точный расчет и хладнокровие, а уж с хладнокровием-то у Лэш было все в порядке… Звучит как каламбур, для тех, конечно, кто знает истинное положение вещей.

Наконец мастер выдохся окончательно и, отсалютовав Лэш клинками, присел на ступеньки рядом со мной, отдуваясь и истекая потом.

— Вот чертовка! — В его голосе сквозит искреннее восхищение. — В другое время я бы голову отдал за то, что она не человек.

— А она и не человек… — спокойно отвечаю я. — Она эльф. Лэш, сними шлем…

Страж покорно стянула с головы железный колпак. Разумеется, никакого забрала — зачем сужать обзор стражу, тем более что рана в глаз для нее не смертельна и даже не опасна. А вот мозг беречь стоит, хотя и на нем свет клином не сошелся. Теперь Улло впервые увидел ее уши, выдающие ее происхождение так же ясно, как чешуя с крыльями характеризует дракона.

Я, конечно, отнюдь не собирался сообщать мастеру все как есть. Во-первых, потому, что он, как и любой слишком возомнивший о себе правдоискатель, тут же бросится в драку, и, во-вторых, просто по привычке — Учитель в свое время не раз обращал мое внимание на то, что слишком много говорить вредно для здоровья.

— С ума сойти, у нее даже дыхание не сбилось! — восхитился мастер.

«Еще бы оно сбилось, — подумал я про себя. — Лэш вообще не дышит, то, что он видит, всего лишь маскировка, декорация…»