Второй встречный - Оксана Зиентек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Поэтому мы свернули с привычного пути? Мне Ян сказал.
— Да, поэтому. Пришлось сделать изрядный крюк к югу, Так что завтра можешь поспать: где один день, там и два… К тому же, господин наместник обещал завтра послать своего человека, чтобы вывел нас на ближайшую переправу. Не придется возвращаться на старую дорогу, а уже сразу за Лабой повернем на север.
Слушать Арвида мне было интересно, но уставшее тело требовало своего.
— Вода остывает. — Напомнила ему.
— Точно! Беги ты первая, а я — за тобой. Спинку потереть или сама справишься? — Последнюю фразу муж лукаво бросил мне вдогонку. На миг остановившись за закрывшейся дверью уборной, представила себе Арвида, каким я увидела его впервые на берегу Ауе. От таких мыслей меня бросило было в жар, но воспоминания о том, чем обычно все заканчивается помогли мне устоять от искушения. Нет уж, раз муж сказал сегодня отдыхать, значит, буду отдыхать. Разве что потом позволю себе прижаться к нему, совсем чуть-чуть, чтобы не подумал ничего лишнего.
Арвид же, наоборот, словно подшучивал надо мной. Сначала ему надо было помочь раздеться, потом — потереть спинку, потом — прополоскать волосы… Я еще не настолько привыкла к близости мужа, чтобы воспринимать это все так просто. Поэтому, когда мы дошли, наконец, до кровати, я уже не задумывалась ни о чем, только чувствовала, как горят от смущения щеки. Арвиду же, казалось, нисколько не мешали ни его нагота, ни мое присутствие. Быстро натянув сменную рубашку, он вольготно раскинулся на кровати.
— Уф-ф-ф! Устал, как собака! Думал, сегодня так и не закончим с этими разговорами…
— Что, такой тяжелый разговор получился? — Спросила для виду, хотя думала совсем о другом. Игнорировать призывно протянутую руку было сложно, поэтому пришлось подкатиться мужу под бочок. Арвид приобнял меня, легко поглаживая свободной рукой по плечу, и некоторое время помолчал. Когда я уже было решила, что он засыпает, разморенный усталостью и теплой ванной, муж заговорил снова.
— Не то чтобы очень тяжелый, но не самый приятный. С одной стороны, Эльстергофы — род из местных, хоть и не сильно значимый. Таких не прижмешь одним словом бывшей любовницы.
— Рабыни. — Поправила я.
— Рабыни? — Деланно удивился Арвид, явно копируя чью-то манеру говорить. — А кто это подтвердит? Есть свидетели, что ее в замке удерживали силой? Кто-то подтвердит, что она просила о помощи и защите? Законные жена и наследник вышвырнули из дома любовницу мужа, вот та и решила отомстить.
— А с другой стороны? — Спросила я, понимая, что сказанным выше дело не ограничилось.
— С другой стороны, мы имеем живого свидетеля государственных преступлений: нарушение мирного договора, разбой, насилие над малолетней, нарушение прямого королевского указа…. И, до кучи, свидетельница эта — тоже не из свинопасов. Не удивлюсь, если ее дальняя родня к самому князю Любомиру прямой доступ имеет.
— Так Марьяна — из знатного рода? — Уточнила я, и тут же укорила себя за недогадливость. — Ну да, она ведь говорила о маминых — янтарь в серебре — сережках. Действительно, подобные украшения не каждый рыцарь может себе позволить.
— То-то и оно… — Арвид вздохнул, провел рукой по лицу, словно стирая липкую паутину, а потом снова вернул руку мне на плечо. — Теперь понимаешь, Траутхен, в какое… в какую грязь мы с тобой случайно вляпались?
— Да это-то я еще вчера поняла. — Тяжело вздохнула. — А что наместник сказал?
— Наместник сказал, что Эльстергофов он прищучит и без нас. Так что им теперь будет не до Детлефа, и уж точно не до Марьяны. Хотя, на что-то серьезное я бы не рассчитывал.
— Почему? — Я удивилась. После всего, что только что перечислил Арвид, я ожидала, самое меньшее, лишения дворянства.
— Потому что главного виновника судить теперь может только Творец. А с поганца Зёрена и не спросишь, он же Марьяны почти на пять лет моложе. Что бы там отец ни творил, его позволения явно никто не спрашивал.
— А жена? Впрочем… С ней тоже все ясно. — Уже начав говорить, я поняла, насколько сглупила, поэтому и поспешила прервать фразу, если уж покойный отец мать слушался только когда сам того хотел, то что говорить об Эльстергофах. Ведь, что бы там об отце не говорили, мать он уважал крепко.
— Именно. — Вздохнул Арвид, правильно понимая ход моих мыслей. — Конечно, жена скажет, что понятия не имеет, куда и когда он там ходил. Не ее это дело — мужу допросы учинять.
— И что же теперь? — Мне даже стало интересно, как собирается вывернуть эту историю наместник.
— Ну, из того, что я понял, доверенные люди наместника сейчас поминают Марьяну последними словами. — И, пока я не спросила о причине столь явной «любви», Арвид поспешил прояснить. — Им предстоит найти одну из улик — те самые сережки. Которые наша гневливая попутчица утопила сама помнишь где.
Я усмехнулась. Да уж, задала Марьяна работу королевским дознавателям! А всего-то и надо было, что мимо пройти. Нашли бы они тогда главную улику в шкатулочке под замочком, и мучиться не надо было бы.
— А если хозяйка скажет, что муж эти сережки на ярмарке купил?
— Скажет она непременно. Но, золотце, какое дивное совпадение: добычу на юге взял, сережки на ярмарке купил, и дочку хозяйки сережек — тоже у купцов выменял… Если наместник уперся, то отчитаться придется за каждую вещь вендской работы, которую найдут в доме. А, заодно, и в домах ближайших друзей и родственников покойного.
А в королевскую канцелярию наместник обещал направить просьбу. Чтобы запросили у вендов через посла список разоренных поместий за последние десять лет. И, если остались наследники, описание пропавших ценностей.
— Ой… — Только и смогла сказать я, понимая в полной мере то, что до этого не казалось и в половину таким страшным. — Это же так полстраны всколыхнуть можно. А если найдут? А если венды потребуют выдать грабителей?
— А это, родная, уже
