Время "собирать камни" - Павел Дмитриев

— Правильно, Саш, хватит с нас одного двадцатого съезда! — с неожиданной горячностью поддержала мужа Вера Борисовна. — Чудом ведь кровавый маховик в пятьдесят третьем остановили. И с законом ты точно подметил, но все равно в шпионские игры со всякими Ильиными играешь!

— Ты права, конечно, — Александр Николаевич устало потер виски. — Может я зря нервничаю. Благодаря рассказам Петра мы держимся удивительно неплохо в международной политике, да и с экономикой более чем терпимо, резкий рост цен на золото и нефть дает возможность покупать целые заводы, полупроводниковое направление приносит валюты больше чем потребляет. Но… Верусик, я должен тебе… Да и себе! В общем, извини меня за пораженчество, но без частичного отказа от завоеваний социализма эту идиотскую, навязанную буржуями потребительскую гонку мы непременно проиграем. Даже если выплавим вдвое больше чугуна, чем США, и соберем втрое больше пшеницы, наши люди непременно захотят сто сортов колбасы… Да пусть они ей подавятся, черт возьми!

Вера Борисовна задумчиво приподняла бутылку, в которой оставалось заметно менее четверти содержимого. Покачала, придерживая пальцами за горлышко над полом, потом и резко перевернула.

— Хватит на сегодня! — вынесла она вердикт, наблюдая как последние капли водки впитываются в подаренный шахом Пехлеви[235] ковер. — Что-то рановато тебя развезло.

— А что ты от меня хочешь?! — повысил голос Председатель Президиума Верховного Совета. — Столько лет потрачено, и выходит зря? Сколько товарищей погибло? Все ради чего?

— Саш, я в жизни не поверю, что ты не найдешь выхода! Наверняка есть варианты, и не один…

— Без всякого сомнения, но… — казалось, на лицо Шелепина наползла тень, но то была лишь гримаса. — В истории Петра проблему безналичных денег, как, впрочем, и другого способа эффективного управления экономикой, партия решить не смогла. Сначала приоткрыли лазейки для своих, а потом в приступе идиотизма и вовсе упустили контроль. Обналичка и банковское мошенничество быстро вытеснили нормальные товарно-денежные отношения из народного хозяйства, все и развалилось, почти как в гражданскую. Уже потом пришлые пионеры-тимуровцы все начали с чистого листа. Я долго пытался понять причину катастрофы, искал с Семичастным следы ЦРУ, перебирал диссидентов, думал о предательстве, но… Хочешь знать самое страшное? Так я скажу! Наше ЦК попросту не способно осознать проблему, куда там ее решить! Старики, вроде Суслова, старательно цитаты классиков перебирают, или как Кириленко с Устиновым, к войне со всем миром готовятся. Молодежь из комсомольцев, наоборот, в эйфории, как мы ловко спихнули сельскохозяйственную черную дыру и всякую мелочевку на кооперативы и колхозы, не понимают, придурки, чем все кончится, если не принять срочных мер.

— Саш, не переживай ты так, — Вера Борисовна попробовала успокоить мужа. — Я вот помню, в тридцатых и сороковых работали же кооперативы и колхозы, и совсем не мало их было. Ничего ведь не случилось страшного.

— Вывески там были от кооперативов! — оборвал муж. — Все, кроме кустарей и промысловиков, включались в плановое хозяйство и безналичный оборот. Зарплата рабочим закрывалась хоть и немного по другому, но по единым тарифным сеткам, а уж платить лихву, или того паче, пай деньгами выделить, такого и не слышал ни разу. Никита и прикрыл эту лавочку одним махом, потому как всем надоело, никакого толка, кроме лишних сложностей с отчетностью.

— А сейчас? Ты же говоришь, что пока у нас все более-менее хорошо?

— Позаботились заранее, так что частники начисто отрезаны от безналичных денег, только наличные через отдельный "Кооперативный банк", — Шелепин покрутил в руках пустой бокал, хмыкнул, но тему разговора менять не стал: — Сама же понимаешь, мы выпустили джинна из бутылки, теперь деньги потихоньку просачиваются на производство в виде халтур. Ловим, садим, да куда там, "все вокруг советское, все вокруг мое", они же в принципе, на уровне инстинктов не понимают, почему халтура — плохо. Кроме того, в частный сектор пошел отток квалифицированных кадров. Петр, который Воронов, в своем горнодосочном кооперативе уже под тысячу рублей в месяц зарабатывает. Это он еще с опаской, стесняется выделиться, так сказать.

— Великий русский вопрос, — снова использовала свою любимую присказку Вера Борисовна. — Кто виноват, и что делать.

— Кто виноват? Мне об этом пока думать… страшно. А вот что делать, тут у нас, спасибо Петру, есть тривиальный выход, а именно повторить трюк КНР с коммунистическим капитализмом. Самое главное — провести реформы вовремя, на пике возможностей старого механизма управления. Задержимся, упустим момент, и… Будет поздно!

— После создания Лужской свободной экономической зоны я думала, вы так и решили на Президиуме ЦК…

— Нет, Верусик, мы с Косыгиным начинали по сути втемную, даже для себя ничего толком не решив, по принципу "хуже не будет". А после ноябрьских Саша Волков[236] на меня вышел, ну помнишь, я его еще в первые секретари дальневосточного регионкома вытащил в прошлом году, так он хочет повторить успешный опыт, и организовать на базе порта Зарубино вторую СЭЗ. И попробуй возрази, у них там рабочей силы из Манчьжурии набежало не счесть, выгнать жалко, а использовать в рамках законов толком не получается. Да еще японцам автоматическая коробка передач от машины Петра так понравилась, что они согласны даже на нашей территории завод для их совместного производства построить. Причем у них точно получится, тогда как на АЗЛК даже штучное производство третий год отладить не могут.

— Опять я тебя не понимаю, — озадачено поджала губы Вера Борисовна. — Тебе сегодня все не так, сначала кооперативы, потом СЭЗ, а тут еще и завод не угодил.

— И тут ничего выдающегося не изобрели, — тяжело вздохнул Александ Николаевич. — Сделали два первых шага по "китайскому" пути, и только во вкус вошли. Дальше легче пойдет, как по накатанной. Летом этого года вернем банкам "нормальные" кредитные функции[237], собственно, мы их уже два года как ввели в отношениях между центробанком и отраслевыми банками. После этого безнал перестанет казаться директорам неисчерпаемым, а картотека легкой неприятностью… И встанем перед самым главным, можно сказать принципиальным барьером.

— Это каким еще?! — не выдержала жена.

— Рыночные цены, Верусик, просто рыночные цены. Конечно, мы их назовем как-нибудь иначе, гибкими, или управляемыми, но это слова, суть изменится не сильно. И вот тут начнется такое, о чем и говорить страшно… У нас же министерства суть монополии! Они мгновенно найдут кучу причин продавать дорого или очень дорого. Конечно, в какой-то степени процесс можно контролировать сверху, государство все же владелец, и в теории имеет все необходимые возможности. Практически же это реально только в относительно простых, "валовых" отраслях типа энергетики или транспорта. В целом без конкуренции со стороны отечественных и зарубежных предпринимателей ничего хорошего не выйдет. А это автоматически означает создание нескольких десятков СЭЗ, постепенное снятие валютных ограничений, а в конечном итоге — денационализацию как минимум легкой промышленности.

— Да что ты говоришь?! — поразилась жена. — Продать фабрики, газеты и пароходы обратно эксплуататорам?! И это говорит без пяти минут руководитель Советского Союза? — она демонстративно всплеснула руками. — Что ж в мире-то делается?![238]

— Как иначе удержать контроль над страной? — решительно, на сколько это возможно сделать в кресле за накрытым столом, рубанул воздух ладонью Шелепин. — Пока еще не поздно, но вера в коммунизм иссякает на глазах, а без веры… Семичастный устраивал, как их, соцопросы анонимные, так ведь кошмар творится прямо за дверями парткомов. Чуть не половина рабочих открыто призналась, что не считают воровство на своем заводе зазорным! А сколько постеснялись об этом сказать? Вдобавок, значительное число "неворующих" отметили, что им просто нечего красть.

— Нихр...а себе! — аж подпрыгнула от удивления Вера Борисовна. — Но все равно, чем ты будешь лучше Горбачева из истории Петра? Хочешь как он на старости лет чемоданы рекламировать?

— Все лучше, чем в домино в московском дворе со стариками шпилить, кефир на пенсию в гастрономе покупать, да былые дни вспоминать, — огрызнулся Александр Николаевич. — Если серьезно, то у нас реализуется далеко не худший сценарий. Лет пять ситуацию под контролем мы удержим гарантированно, так что времени достаточно, но использовать его придется с толком. А если еще инфляцию и преступность в рамках удержим, так совсем хорошо будет. Тут я сильно надеюсь на личные банковские карты, с ними любое взяточничество как на ладони будет. К началу переходного периода мы еще и крупные купюры "внезапно" изымем из оборота, и уголовный кодекс под новые условия подредактируем, сколько там берут штраф за жевательную резинку в Сингапуре будущего? Тысячу долларов?[239] Вот и у нас сделаем рублей эдак в сто… Обещаю тебе, разгула преступности не допустим!