Заклинатель четырёх стихий (СИ) - Шатров Дмитрий

— Явился, — не очень приязненно отметила она появление пациента, — иди за мной.

Вот так. Ни тебе приветственных слов, ни светских разговоров. Всё-таки не забыла знахарка про «каргу». Они вошли в избу, целительница кивнула на лавку у окна. Эдик скинул на пол камзол, снял нательную рубаху и сел, куда сказали. С тётушкой Дриной лучше не спорить. Она и в этот раз не церемонилась, срезала бинты одним махом и так же, как в прошлый свой визит, без малейшей жалости отодрала повязку. Больно не было. Разве что совсем чуть-чуть. Эдик зря заранее зажмурился и стиснул зубы.

— Не похож ты на благородного, — проворчала целительница, — зажило, как на собаке.

Тётушка Дрина нанесла на затянувшуюся рану слой мази и залепила широким пластырем. Квадратный кусок льняной ткани, вываренный в травяном настое и пропитанный по краям сосновой смолой. Не современные образцы перевязочного материала, но всё лучше, чем ходить перемотанным бинтами, уподобляясь египетской мумии.

— Через три дня снимешь, и ещё неделю избегай физических нагрузок, чтобы рана не разошлась, — напутствовала она парня напоследок и вернулась к своим делам, — всё, иди.

Эдик оделся и немного замялся прежде, чем уйти. Простых слов благодарности ему показалось недостаточно, и он оставил на столе пять монет. Впрочем, целительница и на это не обратила внимания. Так и продолжала громыхать чем-то в дальнем углу комнаты. Ну нет и нет. Главное, что своя совесть чиста.

— Всего хорошего, — парень попрощался со спиной знахарки, толкнул дверь и отправился на площадь.

А там вовсю бурлили эмоции. Новгородское Вече. Ни дать ни взять. И судя по взъерошенному виду Дробыша, у него не очень получалось справиться с возложенным на него поручением. Настроение Эдика стремительно поползло вниз в ожидании неприятных известий.

С появлением владетеля Альдеррийского накал страстей не утих, но стало гораздо тише. Всё-таки верховную власть здесь уважали. Ну хоть что-то. Возбуждённые жители деревни примолкли, многие начали отводиь взгляды. Не самое лучшее предзнаменование. Растрёпанный староста повернулся к Эдику с виноватым выражением лица.

— Лорд Эддард, люди не горят желанием переезжать в замок, — он сокрушённо развёл руками и, увидев начавшее каменеть лицо парня, принялся канючить, — ну сами посудите, ваша светлость, ну какие из нас стражники. А в шахтах и вовсе никакой пользы не будет. Мы же крестьяне, наше дело землю пахать, да скотину пасти. Ни ратному, ни горному делу не обучены. Ну ваша светлость…

— Помолчи! — Эдик подкрепил свои слова жестом, вскинув руку с раскрытой ладонью, — мне нужно подумать.

Над площадью повисла напряжённая тишина. Жители деревни тревожно ждали решения своего господина. Их тревога имела под собой все основания. Они знали нового лорда всего несколько дней, и чего ожидать от этого человека было совершенно непонятно. И даже то, что он защитил троепольцев от грабительских поборов иноземцев, ничего не гарантировало. Владелец здешних земель мог вполне назначить новые, ещё больше. И был бы в своём праве. И абсолютно плевать, каким образом пришло это право. Потому что после трагической гибели семейства наследных владельцев в полном составе, право осталось только одно. Право сильного. Сумел удержать, значит, можешь. А уж владетель Эддард наглядно всем показал, что чего-чего, а силы ему не занимать. Спалит деревню на хрен, под плохое настроение, и никакого труда ему это не составит. Поэтому крестьян можно было понять.

Но Эдик ещё и другое понимал. Прав был Дробыш, как бы неприятно было признавать этот факт. Какие из колхозников воины? Правильно. Никакие. И на разработки серебра с драгоценными камнями их можно лишь силком загнать. Да и то, только породу кайлить. Чтобы довести процесс до получения готового результата, знания нужны и соответствующие навыки. А ведь ещё остаётся вопрос лояльности. Эти люди, по сути, ничем ему не обязаны. Ну не спасал же он их от возможного голода, лишь для того, чтобы потом все жилы вытянуть. Можно, конечно, и заставить. Страх — достаточно сильная мотивация. И стены будут охранять и в шахты полезут, как миленькие. Вот только пользы будет чуть, в этом Эдик был совершенно уверен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что и для ведения хозяйства в замке никого не нашёл? — хмуро уточнил у старосты парень.

— Никого, — сокрушённо подтвердил тот, — хозяйства у всех, семьи. Не гневитесь, ваша милость…

— Я готов, лорд Эддард, — вперёд выступил здоровенный мужик.

— Троеполье не может остаться без кузнеца, — тут же возразил ему староста, — ты не поедешь.

Вот и надейся после такого на человека. Впрочем, любой на его месте поступил бы точно так же. Людям вообще свойственно преследовать личные интересы прежде всего. Да и злиться на старосту было не за что. Всё-таки за общее дело радеет, не только за своё.

— Помолчи, Дробыш, это не тебе решать. — кузнец твёрдо оборвал поселкового голову, — я лорду Эддарду жизнью обязан. Если бы его милость тогда не вмешался, то бароссцы запороли меня до смерти. И это самое малое, чем я ему могу отплатить.

— Но как же мы без тебя? — растерялся староста.

— Не переживай, с делами и мой старший справится, — успокоил его кузнец, — я ему оставлю дом и кузню, а с остальным семейством переберусь в Альдерри. Меня зовут Бласс, ваша милость, моя жизнь в вашем распоряжении.

С этими словами он развернулся к Эдику и поклонился ему в пояс.

— Рад слышать, Бласс, — парень коротко, как подобает важной персоне, кивнул в ответ, — служи мне честно, и твоя семья не будет ни в чём нуждаться. Размер жалования обсудим позже.

Эдик совершенно не тешил собственное самолюбие, напуская на себя пафосный вид. Он преследовал немного иные цели. Другого поведения местные жители попросту не поймут. Только так должен держать себя истинный владетель земель и защитник своих подданных. Так и никак иначе. Но, как бы то ни было, первое приятное известие на сегодня.

А народ тем временем заметно возбудился. Новость, что за службу будут ещё и платить, была для крестьян в новинку. До сих пор их только обирали и обязывали. Гомон толпы набрал обороты и стал походить на шум прибоя у скалистого берега. Ещё немного, и крестьяне будут готовы переехать в Альдерри всем Троепольем. К слову, новая проблема, из разряда крайностей. И внезапно возникший верноподданнический пыл нужно было как-то поумерить, при этом не угасив его совсем. Желающих поступить на службу в замок, внезапно стало очень много. Чуть до массовой свалки не дошло. Пока спасал тот факт, что троепольцы чувствовали себя немного неловко перед молодым лордом. По причине того, что ещё минуту назад выражали заметное недовольство новой повинностью. А оно вон как повернулось. За суетой народного волнения никто и не заметил на миг сверкнувшую вспышку портала. С окраины деревни раздался громкий оклик.

— Чего, разгалделись, селяне? — владелицу весёлого звучного голоса не узнать было невозможно.

— Нилда? Какого демона? Ты как здесь? — удивился, растерянный да крайней степени, Дробыш.

— Больше уважения, староста! Ты говоришь с новым кастеляном замка Альдерри, — самодовольно вздёрнула нос женщина, но вдруг опомнилась и решила объяснить, в основном Эдику, — меня его магичество Аларок назначил, если вы не возражаете, лорд Эддард.

Нилда присела в неловком книксене и почтительно склонила голову. Наблюдать за её попытками вести себя, как придворная дама, было по меньшей мере забавно. Но Эдик смог сдержать эмоции и спрятал улыбку. Не стоит без причины обижать преданных людей. И возражений против такого назначения у него не было. Он бы и сам предложил эту должность боевой тётке, да как-то руки не дошли. Так что нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не возражаю, — с улыбкой согласился Эдик, — магистр на это имеет полное право.

Процесс пошёл гораздо веселее. Нилда даром времени не теряла и сразу взяла быка за рога. Но её кипучая деятельность только порадовала парня. Похоже, что одной проблемой стало меньше. Новый кастелян замка на уговоры и выяснения возможностей слов не тратила. Она прямо говорила, что и кому делать, и возражений не слушала. Гораздо более действенный метод, как оказалось. Начала суровая тётка с того, что пресекла шум и крики.