Двуногое всесилие (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

Машка яростно кричит. Я пытаюсь спровоцировать её на обмен репликами, но она уже пошла в разнос, гримасничает, дёргается, трясет головой и постоянно стирает с лица мою слизь, мешающую ей видеть. Наконец, она останавливается на секунду, складывает ладони перед собой, дует огнем, сжигая и слизь, и лицо, которое нарастает назад буквально сразу.

Она смотрит на меня, оскалившись, как бешеная лиса.

…и получает кривой гнутой железякой в пузо!

Разменяв часть своего утяжелителя на пару секунд форы, я тут же пускаюсь наутёк, оставляя за собой шлейф слизи, выбрасываемой мной из «хвоста» как у какого-нибудь скунса.

Мы стремительно несемся к Первому раойну.

По нам начинают стрелять снизу. Много, очень много пуль самого разного калибра. Её и меня начинает дёргать и мотать из стороны в сторону. Машка включает свою защиту, ту самую, которая спасла нас обоих в прошлый раз, но только делает себе хуже — сферу с ней внутри начинает уносить все выше и выше. Я же ловлю пули своим балластом, от чего не знаю, что делать, замирая и пытаясь сообразить, что делать дальше. Повторять ошибку, стоившую жизни Афонову, не хочется, а смотреть в разные стороны тяжело. Откуда ждать смерти? От взлетающей Машки или снизу?

Неосапиантка в силовом коконе хватается за лицо и начинает орать вибрирующим голосом. С её рук течет изменяющаяся и пузырящаяся кожа. Как с Безликой, перед тем как она…

Внимание вниз!

Не успеваю. Три взлетевших неосапианта перемещаются очень быстро, их лица багровы от напряжения, но они проносятся мимо меня, прямо к террористке. Та трет ладонями лицо, как будто бы желая поднять себе веки и бросить еще один взгляд на этот мир, но внезапно всё внутри сферы вспыхивает ревущим белым огнём! Та, не выдержав и мига, лопается, выпуская наружу самое настоящее миниатюрное солнце!

Жаров.

Он висит в воздухе, удерживаемый другим неосапиантом, а третий, закрепленный у летуна на спине как огромный рюкзак, не отрывает взгляда от меня, напряженно удерживая руки в защитном жесте. Сам же Владимир продолжает воспламенять тот кусок пространства, бывший когда-то Машкой. В шаре чуть ли не чистой плазмы, от жара которой кривятся находящиеся в полутора десятков метров от неё люди, выжить… невозможно.

А я… не могу убежать. Просто не успеваю. Слишком быстр этот летун. Только… атаковать?

— Изотов! — орёт Жаров, не прекращая поддерживать сферу плазмы, — Вали на х*й отсюда! Чтобы мои глаза тебя не видели больше! И помяни Антона, если выживешь! Слышишь! Помяни добрым словом!

Я тут же бросаюсь наутёк, слыша лишь возмущенные и сдавленные вопли поддерживавших Жарова в воздухе людей. Кажется, этот момент пошёл не по плану.

Вниз, с неба, в дома. Затеряться. Уйти в метро. Максимальная скорость. Скорее назад, в Пятый район.

Я не чувствую облегчения, уважаемая публика, не выдыхаю радостно, потому что выжил. Выживать, идти на краю — это уже стало не нормой, но делом привычным, которое не должно отвлекать. Видимо, что-то во мне окончательно сломалось тогда, когда Лещенко запустил свой коктейль для моей активации. Что-то важное и, одновременно, то, что меня бы убило давным-давно. Осторожность там, желание всё обдумать и спланировать, не ушибить пальчик. С Машкой бы так не вышло, это была сплошная игра импровизаций. Теперь осталось самое важное.

Последний… бой?

Наверное.

Мои долги розданы, осталось заняться семьей.

Глава последняя. Прощание с судьбой

Знаете, моя уважаемая и несуществующая публика, я всегда считал, что герои — миф. Сказка. Иллюзия. Впрочем, как и злодеи. За каждым нашим поступком стоит мотивация, повод, мысль, обстоятельства, вещи и отношения. Это не значит, что оправдать можно всё, что угодно, отнюдь! Малограмотная скотина, действующая из своих низменных интересов, высоколобый социопат, пробующий мир на излом, прекраснодушный дурак, не давший себе труда разобраться в мире или проницательный гений, желающий осчастливить всех и каждого — они все есть, они существуют. Но… героев и злодеев обычно назначают.

Людям нужны образы и примеры. Мы их придумываем на основе реально существовавших людей, приписывая им те добродетели, которые хотим воспитать в себе и близких. Афонов — ярчайший пример героя, действия которого никто кроме меня и еще пары больных на голову циников не назовет бегством отчаявшегося трудоголика от продолжения его безрадостной жизни. Людям нужны герои. Правда? Истина? Факты? Кому они интересны? Кому нужны?

Я, продукт другого мира, другой эпохи, других переломов и потрясений — это прекрасно знал. Стоящая напротив меня нагая девушка, объятая языками легкого розового пламени — нет. Она была продуктом этого мира. Ярким, тяжелым, выкованным в огне и вспышках пороха из тяжелых решений и неумолимого «надо».

Конфликт был неизбежен по своей сути, но я, пинаемый своими приключениями из стороны в сторону, просто не успевал это понять. А если бы мог, то что? Окалина Нелла Аркадьевна, майор КГБ, палач города Стакомска, мать моей невесты, она всегда была нашим единственным союзником. Своевольным, скрытным, упрямым, авторитарным чудовищем, но своим. Мы с ней были как два дезориентированных происходящим человека, поддерживающие друг друга, но, когда тучи разошлись, туман рассеялся, а будущее явило свою рожу — мы стали врагами.

Ирония судьбы.

И что теперь? Стоим друг напротив друга на лесной поляне. Оба с голыми жопами и огнём в глазах. Прямо как ковбои, готовые к смертельной дуэли.

Правда, всё уже кончено. Если я мог лишь бегать от Машки, телепортирующегося, регенерирующего, смертельно опасного на любой дистанции чудовища, способного жить неделями даже в космосе, то в случае с этим противником — именно она сейчас была на моем месте. На месте слабака, стоящего напротив двуногого всесилия.

— Зачем? — спрашивает меня товарищ майор, — Зачем ты это сделал?

Позади меня гора оружия. Легкая стрелковка. Как из заначки, которую я организовал как-то раз, воюя в Стакомске с террористами. Внушительная куча вышла. Профессионалы убоя неогенов оказались совершенно не готовы к вертящемуся «белому глисту», изрыгающему во все стороны тучи пуль и хорошо так уклоняющемуся от обраток. У них у всех были огнеметы, в том числе и очень хитрые наручные устройства, одноразовые, наверное, но для того, кто только что пережил воздушный бой с телепортатором, изрыгающим тридцатиметровые языки пламени, эти игрушки оказались практически бесполезны. Пули били дальше.

Да, я банально всех перестрелял. Всех до единого. Может, кроме пары невидимок, но «когти» отличаются высокой лояльностью приказу, а раз в меня до сих пор не стреляют…

Салиновские?…да. Я сделал это очень быстро, они даже не заметили. Просто прекратили бояться. Они слишком много знали, чтобы я мог пройти мимо.

— Я бы мог сказать что-нибудь пафосное, например, за измену, раз вас всех не было среди защитников Стакомска, но не буду врать, Нелла Аркадьевна. Минимизировал риски.

— Вместо того… чтобы спасать Юлю? — от её глаз поднимается пар, полные губы расходятся, демонстрируя горький оскал, — Ты мог порвать капсулу и уйти с ней!

— Я пришёл не только за ней.

— ААА!! — она пинает голой ногой землю, как совсем недавно я пинал кучу мусора по направлению к китайцам. Эффект на порядки хуже, но всё равно напоминает направленный взрыв.

— Всё-таки она осталась Прогностом! Она всё просчитала! Она всех обманула! Да, Изотов⁈ Вы всё спланировали, обо всем договорились! Вся эта муть с этой Машкой была лишь пылью в глаза?!! Как давно? Как давно, сукин сын?!! Ответь на вопрос и сноси мне башку, но ответь! Ответь! Ответь, сволочь!!

Еще одна женщина в неистовстве. Везёт мне сегодня на них. Только что отвечать? Смысл убивать Окалину-старшую, если можно просто уничтожить её мозг, а затем воспитать заново? Как дочь? Нормальную дочь, а не случайный залёт Викусика, которой меня видеть пока противопоказано? Почему она внезапно так среагировала на очевидное?