Луна предателя - Линн Флевелинг

— Так вот как теперь выглядит Ореска, — тихо пробормотал Серегил.

— Да. — Теро снова изменил изображение, показав собравшимся виллу на улице Колеса.

— Это мой дом в Скале, — пояснил Серегил; в его голосе Алек уловил намек на иронию.

Что они увидели бы, вздумай Теро показать их настоящий дом? — подумал юноша. Все ли еще сохраняется черная дыра на месте подвала или на развалинах уже что-нибудь построили?

— Подобная магия доступна и мне, — сказал Саабан. По его знаку слуга принес большую серебряную чашу на треножнике. Саабан налил в нее воды и дунул. По поверхности воды пробежала рябь, а потом в ней отразились зеленые леса на склонах увенчанных снежными шапками гор. На холме на берегу большого озера виднелись белые соединенные между собой здания — похожие на дом кирнари в Гедре, но гораздо более просторные и изысканные. По склону холма раскинулся город, на самом берегу посреди березовой рощи высился окруженный колоннадой храм; его купол ярко сверкал на солнце, освещающем всю сцену.

— Боктерса! — выдохнул Серегил. — Я и забыл, как… Отражение исчезло, и слуги разлили по кубкам тураб. Серегил жадно выпил его..

— Мы познакомились с акхендийской магией, когда проезжали через ваш фейдаст, кирнари, — сказала Райшу Клиа и показала браслет с подвеской в виде листа дерева на левом запястье.

— Это ведь периапт, верно? — спросил Теро, у которого на руке тоже был подобный браслет.

— Правильно, — кивнул ему кирнари. — Волшебные свойства определяются и плетением, и самим амулетом — порознь они не работают.

— Мне хотелось бы узнать, как они изготавливаются, — если это позволено, конечно. У нас в Скале нет ничего подобного.

— Конечно! Среди моего народа это очень распространенное умение, хотя кто-то бывает более искусен в нем, чем остальные. — Райш повернулся к жене.

— Тали, тебе хорошо удаются подобные вещи. У тебя при себе все необходимое?

— Я никогда не расстаюсь с нужными предметами. — Амали пересела на ложе волшебника и достала из кошеля на поясе связку тонких кожаных ремешков. — Нужно только знать узоры, — объяснила она Теро. Одним легким движением она пропустила ремешки сквозь пальцы; получилась короткая плетеная лента — ее узор был гораздо сложнее всего, что скаланцы видели до сих пор. — Потом к плетению присоединяется амулет — в зависимости от того, в чем нуждается будущий хозяин. — Амали достала маленький мешочек и высыпала на ладонь несколько резных деревянных фигурок. Пристально посмотрев на Теро, она выбрала простую гладкую пластинку с изображением глаза. — Это дарует мудрость. — Амали прикрепила талисман к плетеной ленте и завязала браслет вокруг запястья молодого мага.

— Ее никогда не бывает достаточно, — засмеялась Клиа. Амали быстро сделала еще один браслет и протянула принцессе: на сей раз амулетом служила маленькая деревянная птичка, подобная тем, что украшали браслеты Алека и Торсина.

— Тут очень простые чары. Талисман предупредит тебя, если кто-то рядом будет желать тебе зла.

— Мне мой браслет помогал не раз, — заметил Торсин. — Хотел бы я, чтобы маги Орески освоили такое искусство.

— А не скажешь ли ты мне, для чего вот эти? — Клиа показала Амали резные листок и желудь на нескольких переплетенных полосках кожи. — Я не могла понять ни слова из того, что говорила женщина, подарившая их мне.

Амали повертела фигурки в руках и улыбнулась.

— Это скорее просто безделушки, а не амулеты, хоть и подарены тебе от чистого сердца. Лист — пожелание доброго здоровья, а желудь — символ плодородия.

— Здоровье мне пригодится всегда, а желудь я сохраню на будущее, — рассмеялась Клиа, отвязала от браслета второй амулет и спрятала его в карман.

— Так ты говоришь, что такая магия известна лишь акхенди? — спросил Теро, с интересом разглядывая свой браслет.

— Другим иногда удается научиться некоторым приемам, но нашему клану этот дар — магия узлов, плетения, вязания — свойствен от рождения. — Амали протянула Теро несколько ремешков. — Хочешь попробовать?

— Но как?

— Просто подумай о ком-нибудь и прикажи ремешкам переплестись для этого человека.

После нескольких безуспешных попыток Теро удалось завязать две кожаные полоски неуклюжим узлом.

— Ну, может быть, с опытом дело пойдет лучше, — усмехнулся Райш. — Позволь мне показать тебе кое-что посложнее. — Он спустился в сад и вернулся с несколькими цветущими побегами. Сняв с пальца золотое кольцо, Райш продел в него побег, потом сжал их между ладоней. На глазах зрителей побег стал золотым: цветы и листья засияли, как изысканное произведение ювелирного искусства. Райш вплел золотой побег в венок и поднес его Клиа.

— Как восхитительно! — воскликнула принцесса, надевая венок на голову.

— До чего же, должно быть, приятно создавать подобную красоту с такой легкостью!

— Ах, но ведь ничто не бывает таким легким, каким кажется. Настоящая магия как раз и заключается в том, чтобы скрыть усилие.

Веселая болтовня за вином продолжалась, как будто это была обычная вечеринка. Вскоре, однако, Клиа умело направила разговор в нужное русло.

— Почтенные друзья мои, благородный Торсин сообщил мне свои впечатления относительно реакции лиасидра на наше прибытие. Мне очень хотелось бы услышать и ваше мнение.

Адриэль приложила длинный палец к подбородку и задумалась; Алека снова поразило ее сильное сходство с братом.

— Еще слишком рано судить, — ответила она Клиа. — Есть, правда, вещи, в которых ты можешь быть уверена: это поддержка Боктерсы и Акхенди и оппозиция со стороны Вирессы. Многие другие кирнари все еще в нерешительности. Твоя цель — добиться помощи своей воюющей стране. Однако то, чего ты просишь у нас, означает нарушение Эдикта об отделении; таким образом, ты невольно вступаешь в спор, который длится в Ауренене на протяжении многих поколений.

— Это совсем не так, — возразила Клиа. — Все, о чем мы просим, — это еще один открытый для торговли порт.

— Один порт или дюжина — разницы не составляет, — вмешался Риагил. — Клан Катме и те, кто его поддерживает, требуют изгнания всех чужеземцев с земли Ауренена. Позиция Вирессы тебе известна: Юлан-и-Сатхил отвергнет любое предложение, угрожающее их монополии в торговле с севером.

— И тех, кто зависит от его доброго отношения, чтобы продавать свои товары, он очень тонко принуждает поддерживать себя, — добавил кирнари Акхенди; лицо его потемнело от гнева. — Нельзя недооценивать Юлана-и— Сатхила, что бы ты ни решила предпринять.

— Я хорошо его помню еще по переговорам с зенгати, — сказал Серегил. — Он мог очаровать кого угодно, но за мягкими манерами скрывались драконья железная воля и терпение.