Райшаария (СИ) - Татьяна Фомина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
***
– Срочно! Анестезиолог в операционную гинекологии! – Раздалось по громкой связи.
В приемную поступила ,беременная женщина с подозрением на разрыв матки. Время работало против нее и против еще не родившегося малыша. Женщину срочно готовили к операции.
Громова Ирина Аркадьевна, работавшая в следственном отделе, уже два месяца была в декретном отпуске. Она очень скучала по работе, которая хоть немного отвлекала от вечных ссор с мужем. Но и ребенка Ирина очень хотела.
Возвращаясь домой, она заметила трех молодых мужчин, забиравших у женщины сумку. И вместо того, чтобы отпустить свою сумку, женщина вцепилась в нее мертвой хваткой и старалась закрыть себя руками. В ход пошли кулаки. Громова, даже не раздумывая, громко крикнула, чтобы разогнать хулиганов, спеша на помощь. Это как предупредительный в воздух, который был, естественно, проигнорирован. Мужчины, понимая, что пора бы отпустить свою жертву, все еще пытались вырвать у нее сумку. Громова, не церемонясь, швырнула свою сумочку в одного из нападавших. Сумка одному попала по затылку, он развернулся и тут же получил ногой в пах. Второй нападавший получил хук в нос, а вот третьего Громова пропустила и получила ощутимый удар в живот. После чего нападавшие дали деру.
Громова держалась за живот, стараясь прислушаться к ощущениям. Женщина, подняла сумку Ирины.
– Как вы? – участливо спросила женщина, глядя на застывшее лицо Ирины.
– Еще не знаю, – ответила Громова, – надеюсь, что обойдется.
– Спасибо, вам, – сказала женщина, протягивая Ирине ее сумку. – Давайте, я вас провожу.
– Не стоит, я сама.
И Ирина пошла домой, придерживая руками большой живот. Дома у нее открылось кровотечение.
Ее катили на каталке с такой скоростью, что Ирина серьезно опасалась, что упадет. Кровотечение усилилось, и Ирина понимала, что она может не только потерять ребенка, но и пострадать сама. Эта была последняя мысль, и Ирина потеряла сознание.
– На кого идем? На маму, или малыша? – спросил хирург, поднимая руки, чтобы дать надеть халат и маску.
– Какой малыш?! – Воскликнула Рыжова, осматривавшая перед этим пациентку. – Мать бы вытащить! Большая потеря крови. Малыша я не чувствую. Если полный разрыв матки, то сам все знаешь.
– Мда… скальпель, – ненавидя такую работу, сказал Никитин, и сделал привычный разрез.
Через некоторое время он достал ребенка, без явных признаков жизни. Рыжова взяла мальчика и протянула его неонатологу, только по чистой случайности задержавшегося после своего дежурства. Он тоже был в операционной, надеясь, что малыш родится живой.
– Петрович, ты же у нас кудесник. Может, еще… – Рыжова не закончила, ее позвал Никитин.
И пока они зашивали разорванную матку и ставили скобы на кожу, из соседней операционной раздался слабый писк.
Рыжова замерла на секунду, не веря в чудо.
– Наш? – Прошептала она, глядя на Никитина, который восстанавливал брюшную стенку.
– Наш, – сказал Петрович, держа малыша. – А мама как?
– Потеряла много крови, жить будет. – Сказал Никитин.
– А матка? – спросил Петрович.
– На месте. Всего один шов, кривоват немного, но все нормально.
– Ну, что, счастливчик, значит, будет у тебя еще или братик, или сестричка, – сказал Петрович….
Вот так Пааулиниарис стал человеком в совершенно новом и непонятном для него мире. Точнее, мир он успел изучить, вот только все его знания и умения были пока законсервированы. Чтобы с любой стороны он смог сойти за простого земного мальчика, рожденного простой земной женщиной.
В детстве он тоже мало, чем отличался от обычных детей. Ни физических, ни интеллектуальных суперспособностей он не проявлял. Единственным отличием были его сны. Точнее то, что он, как и все, считал, что ему снится. Пока у него не получилось ими управлять. Это было так здорово, что семилетний Паша Громов не стал никому об этом рассказывать, а просто уходил и бродил по своим «снам». Поэтому с укладыванием ребенка спать у его матери никогда не было проблем. Всегда в одно и то же время, Ирина заставала своего сына уже спящим.
Редшиарис лично следил за развитием и ростом мальчика.
Он категорически запретил всем драконам, приближаться к ребенку, чтобы не навести на него никаких подозрений. Рядом с ним были лишь те, кто «направлял» мальчика в нужное русло. И поэтому, когда Павел вырос, он уже знал о том, что существует огромное количество реальностей, в большей части которых, он успел побывать. Он нашел свою реальность, где подружился с дельфином, которого назвал Рудиком. А еще он узнал, что он такой не один. Просто никто не хотел в этом признаваться.
Ему было 27 лет, когда пропала его сестра. Павел понимал, что такого просто не может быть. Он искал ее по всем доступным ему реалиям, но Полины нигде не было.
Тем более, что к тому времени, он уже работал в отделе «Созвездие», которое занималось розыском пропавших людей. И это было частью его работы. Он следил за мужем Соловьевой Марины и за женщиной, с которой тот встречался. Ему ужасно было жаль тратить время на ревнивые разборки супругов. Но работа, есть работа. Именно тогда он и познакомился со странной женщиной. Ее звали Алианна. Она рассказала ему, что существуют и другие миры, и что она сама из другого мира. Но почему Павел не может по ним перемещаться, Алианна не знала. Точнее знала, что это закрытый мир и доступ в другие миры есть только у иномирян, а Павел родился на Земле обычным мальчиком, но не стала ему об этом говорить. Павел был очарован и красотой, и необычными знаниями Алианны. Он рассказал ей о том, что у него пропала сестра. И Алианна пообещала ему, что «поищет» Полину в других мирах. Павел был ей за это очень благодарен. И поэтому, когда Алианна попросила его проследить за той женщиной ,Павел охотно согласился. То, что его последняя «работа» совпала с просьбой Алианны, его нисколько не насторожило.
Надо сказать, что в своем отделе он был практически сразу замечен за нестандартное принятие решений. Такое странное название у отдела было благодаря его основателю и руководителю Анатолию Бернику, бывшему оперу, который ушел со службы по собственному желанию. Он открыл свой отдел по розыску пропавших. Берник не брезговал ничем, ни предсказаниями, ни пророчествами, ни приметами. Что заставило бывшего сотрудника следственных органов смотреть на мир под таким углом, никто не знал. Знали, что
