Время жить. Сопряжение миров - Мила и Виктор Тарнавские

– Хм, почему бы и нет? Но сначала хорошенько запомни обратную дорогу. Если мы вдруг потеряем друг друга, возвращайся самостоятельно. Дверь открывается твоей карточкой. Проверь!

Кэноэ так и сделал. Неприметная дверца с табличкой «Только для персонала» покорно открылась и закрылась по его команде. Проходившие мимо люди по-прежнему лишь скользили по ним равнодушными взглядами и шли дальше по своим делам.

– На самый крайний случай есть еще один способ вернуться обратно, – продолжил наставник, когда двинулись по коридору, соединявшему станцию с одним из выходов. – Для этого предъявишь свою настоящую карточку полицейским или безопасникам и потребуешь от них сопроводить тебя во Дворец. Но – на крайний случай. Только если не останется вообще никакого другого выхода.

– Почему?

– Потому что прогулка по городу, которая завершится таким образом, станет последней. Не забывай, что само твое появление в Столице в таком виде, инкогнито, – серьезное нарушение порядка. Попадет всем. Понял?

– Понял! – конспиративно прошептал Кэноэ.

Как здорово! У него действительно настоящая шпионская миссия!

Внезапно ему в голову пришла странная мысль.

Почему ему и кузенам запрещают просто так появляться в городе, без свиты и заранее утвержденной программы? Ведь и его отец, принц первого ранга Клоэрмэ, да и сам Император в молодости свободно совершали такие прогулки, и никто ничего им не запрещал! Отец, например, до сих пор любит вспоминать, как он приз в тире выиграл. А двоюродный дядя Свэрэон, хотя тоже был родным племянником тогдашнего Императора-деда, учился в космической академии наравне с другими курсантами.

Почему же ему самому устроили домашнее обучение? Даже на тренажерах он занимался только в выходные дни, чтобы ни с кем не пересекаться!

Однако додумать как следует эту мысль он не успел. Эскалатор вынес их наверх и, пройдя через широкие стеклянные двери, они вышли на Площадь – официальный центр Империи, место проведения всевозможных парадов и праздничных шествий.

Пройдя всего пару дюжин шагов, Кэноэ остановился. Он неоднократно бывал здесь, но только отсюда, снизу, ощутил, насколько же Площадь огромна – почти целый квадратный километр одинаковых шестиугольных каменных плит с нанесенной на них разметкой. И в то же время, она совсем не казалась беспредельной.

С трех сторон ее окружали однотонные, словно залитые темным непрозрачным стеклом, стены пяти громадных зданий – Министерства военной промышленности, из-под которого они только что вышли, Министерства правопорядка, штаб-квартиры Службы Безопасности, управления Военного Космофлота (которое иногда по старинке звали военным Министерством) и самое дальнего — Министерства энергетики. Монотонный фон цвета грозовой тучи оттеняли исполинский герб Империи, символы-знаки колоний и установленный в самом центре, на стене управления Службы Безопасности, занимающий целых двадцать этажей портрет Его Императорского Величества со всеми регалиями, исполненный специальными сверхстойкими красками на специальном сверхпрочном материале.

Прямо напротив устрашающе огромного портрета возвышалась семидесятиметровая ступенчатая пирамида из черного полированного камня. Со стороны Площади ее прорезали широкие крутые ступени, ведущие с самого низа до двухъярусных трибун, расположенных у вершины. На нижнем ярусе в праздничные дни находились члены Совета Пятнадцати, руководители министерств и ведомств, высшие военачальники, другие высокопоставленные лица, а на самой верхотуре, там, где черный камень пирамиды был облицован нестерпимо сверкавшими золотыми плитами, появлялся Император со свитой. Вот там обычно и бывал Кэноэ вместе с другими родственниками.

Облик Площади дополняли исполинские телевизионные экраны и аспидно-черная стена пятидесятиметровой высоты, замыкающая ее с четвертой стороны. За ней располагался большой роскошный парк, в центре которого находился Императорский дворец, а еще дальше, в небольшой котловине, прятался от взглядов непосвященных дворец Совета Пятнадцати — подлинное сосредоточение власти в Империи.

Кэноэ стало неуютно. Площадь подавляла. Сейчас на ней было, наверное, несколько сотен, а то и пара тысяч зевак, но все они терялись на ее просторах. Император с гигантского портрета равнодушно взирал на подданных как на копошащихся у его ног букашек, а запирающие Площадь циклопические стены темных тонов подспудно вызывали тревогу.

Кстати, с обратной стороны та же стена, искусно разрисованная под скальную гряду, воспринимается совсем по-другому…

– Чем меньше и незначительнее кажутся обычные люди, тем больше величие правителей, – заметил наставник. – В праздничные дни здесь собираются, наверное, сотни тысяч человек, и им приходится преодолеть длинный путь. Сначала пересечь пешком по мосту реку, затем обогнуть весь район и наконец подняться к проходу на Площадь. А потом спуститься с другой стороны и вернуться обратно, одолев такое же расстояние.

– Утомительно? – посочувствовал Кэноэ.

– Очень, особенно, по летней жаре. Ведь не дай Звезды, чтобы эти тысячи людей на Площади ощутили себя единой силой!

Кэноэ представил себя этакой песчинкой в огромной толпе и мысленно содрогнулся. «Империя – рука с миллионами пальцев», – вспомнилась ему строчка из Державного гимна. Но что, если они вдруг сожмутся в кулак? Сведения о том, что в государстве неспокойно, доходили даже до его комфортабельного дворцового мирка.

– Насмотрелся? – хмыкнул наставник, обрывая его тревожные размышления. – Тогда поехали дальше. Посмотрим, как живет народ, когда на него не обращено недреманное око правителей.

Они спустились обратно на станцию экспресса. Там, Кэноэ, выстояв очередь в кассу, по совету наставника приобрел суточный билет, дающий право до конца дня пользоваться всеми видами общественного транспорта в пределах Особого столичного округа. Для этого ему хватило самой мелкой банкноты, что вызвало у него странное чувство ощущения собственного богатства.

Вокруг было полно людей, но Кэноэ, как ни странно, это не раздражало. Наверное, в этом отношении он оказался более толстокожим, чем кузен Коэло. Наоборот, ему даже нравилось пребывать неузнанным и незамечаемым среди толпы. Ради этого стоило терпеть тесноту и равнодушно реагировать на бесцеремонные чужие прикосновения.Продолжение - уже сегодня вечером! Не пропустите!

Глава 7. За фасадом великой Империи (часть 2)

Кэноэ понимал, что действительно ведет себя как наивный восторженный провинциал, но ничего не мог с собой поделать. Как только поезд экспресса вылетел из подземного туннеля на длиннющий мост, он так и прилип к окну.

Впрочем, зрелище того стоило. Перед ним открылась широкая дуга Набережной, застроенная величественными административными зданиями Особого Столичного округа, самыми фешенебельными ведомственными гостиницами и элитными жилыми домами. От нее расходились веером широкие лучи-проспекты, нарезавшие центральную часть города на дюжину ломтиков-секторов. Внизу, у самой воды, берег был окаймлен зеленью. Там располагался Городской Сад.

Пролетев по мосту, поезд снова нырнул под землю и тут же стал тормозить, въезжая на станцию. В вагоне началось активное шевеление.