Возмездие чернокнижника - Илья Гутман

— Не говори глупостей! Люди умирают даже в детстве, а тебе было двадцать три года. Конечно, если бы ты не умер сейчас, то за двенадцать-пятнадцать лет благодетельной жизни смог бы искупить такие свои грехи, как воровство и ограбления. Будучи простым грешником, ты оказался бы на самой поверхности Хаоса, и, возможно, когда-нибудь даже сумел бы подняться к Абсолюту. Но ты освободил Карерона, и потому попал в самые недра Хаоса — надо сказать, мало кому удаётся проникнуть так глубоко. Это приводит тебя в разряд тех грешников, которые никогда не обретут спасения. Так что привыкай — Хаос быстро лишит тебя разума, а потом начнёт уродовать душу, разрывать её на части… Мы, демоны, уже прошли через это, но даже сейчас проклинаем каждый миг своего существования.

— Нет! Я не согласен! На помощь! Вытащите меня отсюда! — закричал Апион.

И вот теперь он действительно проснулся, — весь в холодном поту. Он понял, что эти сны — не просто совпадения. Это пророческие видения — скорее всего, результат контакта с артефактами Хаоса. И если он вместе с Шакиром освободит Карерона, то умрёт и сразу окажется в аду, а Карерон разрушит этот мир. Немного подумав, Апион решил, что теперь постарается помешать Шакиру оживить Карерона. Но только как? Ему не обокрасть Шакира — дом некроманта охраняется самой мощной магией из всех, с какими Апион сталкивался. Надо будет найти другой путь.

Ночью Ранис Тиррен проснулся с сильнейшей головной болью. Но эта боль по сравнению с вернувшимся чувством вины ощущалась как ручеёк рядом с водопадом. Встав, Ранис принялся искать в комнате деньги на новую бутылку.

Состояние опьянения начало нравиться Ранису, оно подавляло чувство обречённости и ощущение стыда, воздвигнутое воспитанием. Но в то же время вино ослабляло и волю к власти, которой издревле славился род Тирренов. Ранис отдал бы многое за возможность лишиться сострадания и стыда. Иначе совесть будет его мучить всю жизнь из-за пропажи Эраны. Но, стань юный маг алкоголиком, это опустило бы его до скотского состояния. Надо найти новую силу, способную подавить комплексы, навязанные воспитанием — но дающую власть.

Ларри шёл по Старому Городу по направлению к лесу, где находилось захоронение гномов. И чем ближе он подходил к нему, тем тяжелее становилось на душе. Явственно чувствовалась опасность, как будтосам воздух здесь пропитался злом. "Неужели Эрана могла по своей воле сунуться сюда?" — думал он. Когда Ларратос подошёл к гробнице, он почувствовал ужас и даже чуть не упал в обморок. В воздухе ощущалась тёмная сила — она незримо вытягивала отовсюду жизнь. Ларри присмотрелся к лесу. Да, действительно: гробницу окружали только облезлые и кривые деревья, а трава давно зачахла. Звери и птицы обходили это проклятое место стороной.

Ларратос сделал себе мысленное внушение: "Да, в этом месте поселилось зло. Но ему меня не сломить. Я уничтожал нежить, я победил двух крупных элементалей, я выживу и тут". Он встал, а затем открыл дверь гробницы. Гробница выглядела высокой для гномов, но не очень большой по людским меркам.

Хотя внутрь и не проникал солнечный свет, на стенах горело множество факелов. Конечно же, зажечь их могли только сектанты. Теперь Ларри уже почему-то не сомневался, что Эрана находится где-то здесь. И недоумевал, как она не побоялась полезть в столь жуткое место. Стены гробницы обильно покрывала паутина, по потолку бегали пауки, а по полу — крысы. На стенах было множество барельефов, изображавших гномов, проводивших какие-то ритуалы.

Взяв факел, Ларратос пошёл вперёд по коридору. Вскоре он наткнулся на развилку — впереди находились целых три двери: одна слева, другая справа и ещё одна в центре.

Прислушавшись, Ларратос понял, что кто-то находится за левой дверью. Держа в левой руке факел, а в правой — меч, он выбил эту дверь ногой. Прямо на него вылетела небольшая стайка летучих мышей, но, испугавшись огня, разлетелась по коридору. Иной бы на месте Ларратоса испугался не меньше этих мышей, но он столько пережил, что лишь облегчённо вздохнул, увидев их. За дверью оказалась небольшая комната, в которой стояло несколько каменных гробов — и никого живого.

В комнате за правой дверью тоже располагались гробы. А вот за передней дверью Ларратос увидел человека лет двадцати пяти. Одетый в чёрный балахон незнакомец неподвижно стоял возле котла с каким-то зельем. "Похож на монаха", — подумал Ларри. От котла исходил зловонный запах, и Ларри почувствовал, что этот котёл крайне опасен.

— Что за чужак ворвался на нашу территорию? — услышал он недовольный голос «монаха», — Почему ты сбиваешь мой ритуал? Почему мешаешь моему единению со стихией Хаоса?

— Со стихией Хаоса? Ты шеддит?!

— Я служитель Культа Тени, человек. Но это тебя не касается — убирайся и не мешай мне!

— Почему ты так странно называешь меня — «человек»? Вроде сам на нелюдь не похож, — Ларри спрятал меч и достал арбалет.

— Поэтому и называю. Мы — чистокровные люди и должны гордиться этим. А имени твоего я не знаю.

— Я — Ларратос.

— Присоединяйся к нашему культу, Ларратос. Мы, не являясь шеддитами, всё равно черпаем из наших ритуалов энергию Хаоса, которая делает нас сильнее и даёт возможность уничтожить нечистокровных людей. А ритуальное убийство нелюдей, высвобождая потоки Хаоса, делает нас ещё сильнее.

— Нет, — усмехнулся Ларри, — лучше уж ТЫ покинь сторону Хаоса, служитель. Она несёт тебе лишь смерть и разрушения.

— Никогда! Что ты можешь выдвинуть в качестве аргумента?

— Вот это! — Ларри взял сектанта на прицел, — Ты, как я вижу, не вооружён. Уходи отсюда — и будешь жить.

В глазах странного человека мелькнул страх.

— Можно подумать, что ты так просто отпустишь меня, — негромко проговорил он, пятясь.

— Да, потому что добру свойственно милосердие. Уходи!

Человек, похожий на монаха, трусливо побежал по коридору к выходу. А Ларратос подошёл к котлу, в котором варилось непонятное зелье. Что за мерзкий запах! И тут в Ларри словно сработал какой-то древний инстинкт, сказавший ему: "надо поджечь этот котёл огненным шаром". Отойдя назад метров на двадцать, он крикнул:

— Кадур ан-Нур! — и взмахнул рукой в направлении котла. Огненный шар угодил точно в зелье, и оно взорвалось.

— Неплохо, — восхитился сам собой Ларратос и пошёл дальше по коридору. Пройдя метров тридцать после котла, он вдруг вновь почувствовал опасность, исходящую из неосвещённого проёма. Ларри резко развернулся — и вовремя! Из ниши стремительно бросился ещё один сектант, вооружённый ножом. Но, к счастью, служители этой секты были не воинами — обычными горожанами, ненавидящими нелюдь. Поэтому Ларри, ударив ребром ладони по кисти сектанта, вышиб у нападающего нож. Одновременно он заехал ему арбалетом по невидимому под капюшоном лицу. Неудачливого убийцу отбросило к стене, капюшон сполз, и Ларратос понял, что перед ним — женщина. Её губы разбились в кровь, а в глазах горел огонь безумия. Зарычав, она вновь накинулась на Ларри. Тот легко увернулся, сделал подсечку — и она опять растянулась на полу подземного коридора, но тут же вскочила и всё с тем же безумным упорством ринулась в сторону Ларратоса.