Дочь Затонувшей империи - Мэллис Фрэнки Диана

Она отодвинула стул и встала.

– Я знаю каждого афейянца, чья нога ступает на земли Бамарии. – Ее взгляд скользнул по моему плащу сотуриона, доспехам и кинжалу у меня на поясе. В этом наряде я чувствовала себя идиоткой, но тут вспомнила слова Рамии, сказанные в мой день рождения. Она сказала, что я похожа на богиню Ашеру. На воина. На сотуриона.

– Ты знала, что я стану сотурионом? – спросила я.

Рамия сморщила нос.

– Нет. Я знаю только то, что ожерелье придает вам суровый вид. Суровый и прекрасный. Носите его. – Она постучала пальцем по свитку. – А пока начните отсюда. Древний люмерианский.

– Я так и сделаю, – ответила я.

– Найдите ответы, – произнесла она с содроганием. – Арена не место для слабых.

Ее предупреждение заставило меня напрячься, в последнее время она выражала слишком большую заинтересованность моей персоной, и мне это было неприятно. Рамия собрала стопку из свитков и направилась по темному проходу между полками. Я подождала, пока она уйдет, и, как только осталась одна, натянула перчатки и просунула свиток между стеклянными пластинами, осторожно натягивая края пергамента. Мой аметист внезапно засиял ярким светом, а потом приглушился до мягкой фиолетовой дымки.

«Падение Ашеры и потеря ее магии», автор Сианна Батавия.

С замиранием сердца я уставилась на название. «Потеря ее магии». Испытав радостное волнение, я еще раз прочитала имя автора. Я никогда не слышала о Сианне Батавии, но подозревала, что мы родственники. Но почему же тогда никогда не слышала ни о ней, ни о ее свитке?

Я протянула пергамент дальше через стекло, загибая и скручивая концы, пока не дошла до первой главы.

«Меня зовут Сианна, и я беру имя Батавия, потому что я дочь этой земли. Я пришла сюда, чтобы написать то, что знаю о Богине и Хранительнице Светоча Ашере и ее падении, надеясь сохранить эту информацию для будущих поколений. Настали неопределенные времена. Волны у наших берегов с каждым днем становятся все выше, и я боюсь за будущее. Я чувствую приближающийся роковой конец, к тому же моя сестра видела в своих видениях волны, поднимающиеся из океана, чтобы обрушиться нам на головы и утопить нас в своих водах. Некоторые говорят об отъезде, полагая, что за морем есть еще земля. Я не знаю ни о каких землях за пределами Люмерии. У меня остается только надежда. Поэтому я беру имя Батавия, желая стать настоящей дочерью земли и, о помогите мне Боги, остаться в живых».

Глава за главой Сианна делилась своими страхами о том, что знания, которыми она владеет, будут утеряны. Потратив несколько часов на чтение, я дошла до глав об Ашере, но не открыла ничего нового. О том, что Ашера была юной богиней Небес, одной из семи избранных для охраны Валалумира после того, как творение Кантуриэла чуть не украли акадимы. О том, как она ежедневно заступала на пост в Зале Наследия, чтобы охранять светоч, пока не влюбилась в златокудрого бога Ориэла. О том, как их роман привел к ее падению с Небес. Как ее изгнали на Землю доживать свои дни в Люмерии Матавии, став смертной и слабой. О том, как Ориэл украл Валалумир и спустился с Небес, чтобы спасти свою любимую и быть с ней, о том, как светоч навсегда превратился в кристалл и как до этого Ориэл успел спрятать частичку божественного света в теле Ашеры.

Я приближалась к концу свитка, чувствуя все большее разочарование в многословном повествовании Сианны, но тут почерк резко изменился.

«Мы проиграли. Волны пришли. Видения моей сестры это предсказывали. Она была права. Вода повсюду. Волны такие высокие. Летние сады высохли. Валалумир разбился вдребезги. Осколки исчезли. Все потеряно. Акадимы захватили наши земли, войска Мориэла победили».

А потом свиток закончился. Я прокрутила через стекло еще несколько страниц пергамента, но все они были пусты. Она так и не дописала свою историю.

Я взяла свой факел и вернулась к столу Набулы.

– Нашли что-нибудь полезное, ваша светлость? – спросила она.

Я покачала головой, сжимая свиток Сианны.

– Набула, другой библиотекарь предложила почитать «Падение Ашеры и потеря ее магии».

Набула покраснела.

– Проклятие Ориэла. Мне следовало подумать о том, чтобы достать вам этот свиток… Его просто так редко читают. У Сианны имелись проблемы с концентрацией внимания. Многие, кто читал его, сочли эту информацию бесполезной. Он вам чем-нибудь помог?

Я пожала плечами.

– Пока не знаю. Рассказ обрывается в конце свитка. В библиотеке есть еще какие-нибудь ее работы?

Набула сняла свиток со своей руки, быстро развернула пергамент и прищурилась.

– Ах да, «Падение Ашеры». Это только первая часть сочинений Сианны.

– Первая часть? И сколько свитков она написала?

Набула сверила два свитка на своем столе, переводя взгляд с одного на другой.

– Еще один.

– Я могу взять его почитать? – с замиранием сердца спросила я. – Или отложить? Может быть, я смогу вернуться завтра вечером.

Набула пробежалась глазами по пергаментам на своем столе, перепроверив его доступность, и нахмурилась.

– Мне так жаль, ваша светлость. Все экземпляры, кроме одного, находятся внизу на реставрации. А этот уже взяли.

– Взяли? Кто?

– Афейянский посланник Звездного двора.

Мне стало не по себе. Меркуриал. Внезапно настойчивость Рамии в том, чтобы я прочитала первую часть, вызвала у меня беспокойство… Мне нужен был второй свиток. И Меркуриал об этом знал. Предвидел ли он это? Или подослал Рамию предложить первую часть в попытке заманить меня к нему, чтобы заключить сделку? По телу пробежала дрожь. Знала ли Рамия, что делает? Я не собиралась так легко поддаваться на уговоры.

– Не могли бы вы, пожалуйста, предупредить меня, когда свиток вернут? – спросила я. – Или когда вторая копия вернется с реставрации?

– Конечно, ваша светлость. Я сразу же отложу и подготовлю его для вас.

– Спасибо, Набула. – Заметив на расстоянии Рамию, которая спускалась по лестнице и наблюдала за мной, я развернулась и поспешила прочь.

Ночное небо озарилось голубым мерцанием, когда колокола пробили очередной час. Ночь подходила к концу, и на сон у меня оставалось всего несколько часов. Я помчалась обратно к своему серафиму, и мы тотчас взмыли в небо. Я понимала, что играю с огнем, но все равно крикнула:

– Крестхейвен. – Мне просто нужно было проведать своих сестер.

Моргана спала прямо поверх одеяла, положив на лоб охлаждающий компресс, наполненный лавандой и лунными листьями. Он уже нагрелся до температуры тела, отчего она вспотела и хмурилась во сне. Я спустилась на кухню, в холодильную камеру, чтобы сменить ее компресс на холодный и проверить запас лунного масла, который уже почти закончился. Следующий час я потратила на приготовление свежей порции, собирая травы в саду и дробя лунные камни. Заготовив по бутылке лунного масла для Морганы и Миры, я вернулась в комнату Морганы и сменила охлаждающий компресс у нее на лбу, потом нанесла немного лунного масла ей на волосы и виски, пока выражение ее лица не смягчилось.

Мира выглядела умиротворенной, поэтому я оставила ее порцию масла на прикроватной тумбочке. В ее спальне царил полный беспорядок, вызвав у меня укол вины за то, что так долго отсутствовала. Я сложила ее одежду и собрала краски, составив их в ряд под ее новым шедевром – изображением рыжеволосой девушки, превратившейся в черного серафима, у которой отсутствовал рот. С тяжелым сердцем я вернулась в свои покои.

Я стояла у входа в храм Зари, одетая в серебристо-белое платье, искрящееся и мерцающее звездным светом при каждом моем вдохе. Платье прикрывало лодыжки и тянулось бесконечным шлейфом, который струился снаружи по бамарским голубым водным каналам, устремляясь через город и мимо зеленых полей Крестхейвена к накатывающим волнам океана.

Я ступила на порог, и мое похожее на воду платье заискрилось в свете полной луны. Внутри было темно, но потом с громким хлопком вспыхнуло вечное пламя, его потрескивание эхом разнеслось по залу, и запах дыма защипал ноздри. Золотисто-красный свет наполнил храм, освещая каждый из семи лучей. Я пошла вперед, зная, что мне нужно прикоснуться к огню, почувствовать его жар. Я была олицетворением воды, и огонь не мог причинить мне вреда. Но когда я дошла до Обители Ориэла, ступила на первую ступень, затем на вторую и мою руку от пламени отделяло лишь несколько дюймов, шлейф платья оторвался, а оставшийся материал поднялся вверх по ногам.