Тридцатого уничтожить! - Виктор Доценко

Вскоре они оба отключились. Принцессу отнесли в спальню и лишили девственности. Первым был тренер, а за ним и его воспитанники.

Когда Ленчик пришел в себя, то увидел свою Принцессу в объятиях одного из учеников тренера. Он бросился на них, но его силой усадили за стол и показали фотографии, снятые «поляроидом». Они были сделаны настолько профессионально, что у любого, кто их рассматривал, создавалось впечатление, что девушка получает удовольствие от близости с каждым из партнеров то, что она совершенно ничего не понимала и не ощущала в тот момент, и в голову не могло прийти.

Принцесса, перед которой он преклонялся, не решался прикоснуться губами даже к руке, Принцесса, которая была в его представлении олицетворением женской красоты, честности и непорочности, занималась любовными играми в таких позах, что никаких пояснений не требовалось: перед ним была обыкновенная шлюха!

Алеше казалось, что рухнул мир, что под его ногами разверзлась земля. Были поруганы самые чистые помыслы, какие могут быть только у человека, полюбившего впервые.

Его первым желанием было убить себя, однако это не входило в планы тренера и он сумел заставить юношу отказаться от этой «сумасбродной» мысли и направить его злость по другому пути. Он вложил Алеше в руки злополучный нож, который оказался в сердце Принцессы, как это произошло, он не помнил.

Вероятнее всего, для прекрасной девушки, удивительной Принцессы, это было лучшим исходом: она пришла в грязный мир непорочной и покинула его, оставшись чистой и любящей, не успев осознать, что в сердце вошел нож, направленный рукой любимого.

Делая вид, что хочет спасти парня от неминуемой кары правосудия, тренер сначала спрятал его в своей квартире, а позднее переправил на эту базу.

Алексей превратился в Тридцатого и очень опытного, зарекомендовав себя бесстрашным и сильным человеком, добрался до номера Семнадцатого.

Скорее всего, он никогда бы не узнал, что его Принцесса осталась чистой перед ним, если бы неожиданно не встретился на базе с одним из тех, кто был у него в квартире в злополучный день рождения и кого он увидел с Принцессой, очнувшись от наркотиков.

В один из «премиальных дней» этот парень, носивший номер Двадцать первый, в пьяном откровении признался Алексею в том, что произошло в действительности в ту ночь.

Это было для Алексея настолько страшной правдой, настолько непоправимой была утрата, что ему вновь захотелось покончить с собой, но на этот раз его удержала от этого шага МЕСТЬ. Сначала он должен отплатить хотя бы одному из тех, кто надругался над его Принцессой, а дальше… дальше будет видно.

Случай представился быстро. Алексея включили в группу по захвату склада с оружием, в которой оказался и Двадцать первый. Именно его очередь отправила Двадцать первого в иной мир. Он все точно рассчитал: в спешке, когда на учете каждая секунда, никто не стал вдаваться в подробности случившегося.

Алексей понимал, что даже если бы его смог оправдать суд, что было совершенно фантастическим предположением, сам он никогда не простил бы себя. Никогда! И жить с этой виной он тоже не мог.

Каждый день, просыпаясь среди отвратительных физиономий, он чувствовал и к себе такое отвращение, что ничего не хотелось делать. Он жил машинально, словно робот. Ни о чем не думал. И это его устраивало.

Все шло какое-то время своим чередом, но появился этот новенький, Тридцатый! Чисто интуитивно Алексей почувствовал в нем что-то такое, что отличало его от остальных обитателей базы, располагало к себе, заставляло задумываться и о своей жизни.

И сейчас его послали, чтобы он помог схватить его, вернуть в это грязное болото, в котором барахтался сам. Как быть? Что делать? Что предпринять? Алексей смотрел в иллюминатор и видел перед собой грузовик, котором находился этот симпатичный ему парень.

Он смотрел и смотрел, и неожиданно в его воображении возник железный бампер грузовика. Он появился не просто как некая металлическая часть машины, нет, эта железная масса фатально надвигалась на него, все увеличиваясь и увеличиваясь в размере. Раз… Другой… Третий… И всякий раз Алексей вздрагивал, зажмуривая глаза, словно металл и впрямь врезался в его тело и ломал его кости.

— Семнадцатый! — услышал он прямо над ухом голос Пятого. — Уже трижды кричу тебе! На сброс!

И тут Алексей сорвался: он вскочил на ноги, схватил Пятого а грудки:

— Я не Семнадцатый! Меня зовут Алексей! А для тебя я — Алексей Петрович! Алексей Петрович! Ты понял, мразь?

Он оттолкнул Пятого в сторону, встал у выхода из салона вертолета и приготовился прыгнуть. В это время грузовик оказался прямо под ним. Когда Восьмой дал очередь из пулемета с другого вертолета, капитан притормозил, а потом сразу дал газ.

— Поздней! — прокричал Пятый, выглядывающий в иллюминатор.

Но Семнадцатый, или Алексей Петрович Малышев, уже ничего не слышал, а может, и не хотел слышать; он оттолкнулся от спасительной тверди металла и прыгнул в бесконечность.

В последний момент он увидел в реальности то, что недавно всплывало в его воображение: на него несся железный бампер грузовика. Он успел еще подумать: «Можно, оказывается, предвидеть свою…»

Окончить ему не удалось — жестокий и страшный удар бампером в голову завершил фразу — к нему пришла … СМЕРТЬ.

Воронов успел заметить промелькнувшую прямо перед машиной какую-то тень, и почти сразу же машину как-то странно тряхнуло. Он приоткрыл дверь и посмотрел назад: на дороге лежал исковерканный труп Семнадцатого. Увидел его и Савелий.

— Эх, пацан, пацан, — только и прошептал он. Ему действительно было жаль этого парня. Он сразу ощутил в нем душевный надлом и сейчас почувствовал себя виновным в его гибели. Может, нужно было его взять с собой? Неожиданно Савелий вспомнил его слова:

— Сегодня мы все в минусе. Чего было больше в них? Горечи, безразличия или желания подсказать Савелию? Вполне возможно, и того, и другого.

И снова Савелий столкнулся с мучительной проблемой должен ли он был взять с собой Семнадцатого или не имел права подвергать опасности жизнь Воронова? Скорее всего, он поступил правильно, и все-таки совесть долго будет мучить его за эту гибель, бессмысленную гибель.

Эти размышления едва не стоили ему жизни: на него, в прорезь, сделанную Седьмым, свалился Пятый, который решил сам расправиться с бежавшими.

Удар ногами был настолько сильным, что Савелий упал на дно кузова несколько оглушенный. А когда все-таки вскочил, не успев окончательно опомниться, получил мощный удар в спину.

Невысокий задний борт не смог задержать его, и он, взмахнув ногами в воздухе, вылетел из машины и скорее всего сломал бы себе шею, не спаси его молниеносная реакция — он мертвой хваткой ухватился за волочащуюся за грузовиком цепь. Обдирая о дорогу одежду, он потащился по земле за машиной.

Уверенный, что после такого падения вряд ли выживают. Пятый посчитал свою миссию выполненной, хотя и желал Тридцатому остаться в живых, чтобы не получить нагоняя от Четвертого. В противном случае придется довольствоваться тем, что есть: доставить ему Одиннадцатого. Он выхватил пистолет и направился к клапану окошка.

Савелий пришел в себя от удара и стал медленно подтягиваться по цепи, пока, наконец, не ухватился за железную ступеньку лестницы. Он влез в кузов в тот момент, когда Пятый уже собирался вылезти через брезентовое окно в кабину.

— Ку-ку! — крикнул он, пытаясь отвлечь на себя Пятого. Для того это было настолько неожиданным, что он вздрогнул и резко повернулся назад, машинально нажимая спуск пистолета. Он промазал, но второй раз выстрелить уже не успел.

Савелий ногой выбил у него пистолет и этой же ногой, своим коронным приемом — развернувшись на триста шестьдесят градусов, нанес ему такой мощный удар в голову, что Пятый был подкинут едва ли не на метр вверх и, не задев заднего борта, упал на дорогу, ломая себе кости.

В горячке Пятый еще попытался приподняться, но тут же ткнулся носом в дорожную пыль.

Капитан видел, как с вертолета в кузов прыгнул боевик, но ничего уже не мог предпринять, и ему оставалось лишь догадываться, что происходит сзади. Это его страшно волновало, и он, покусывая губы, постоянно поглядывал в зеркало заднего вида, направляя его то вверх, то назад.

Неожиданно дверь кабины резко распахнулась, и капитан нервно вскинул свой автомат.

— Спокойно, капитан, свои! — подмигнул Савелий, усаживаясь рядом с ним. Затем поднял с пола кабины свой автомат и щелкнул затвором.

— Ну, что? — нетерпеливо спросил капитан. Савелий смахнул пот со лба, облизал поцарапанный палец и вскинул вверх большой палец.

— Понятно, — вздохнул капитан. — Теперь они звереть будут!

— А что им остается?! — с задором крикнул Савелий.

Космос попросим

Генерал госбезопасности Александр Борисович Галин только что получил тревожную информацию по своим специальным каналам.