Основы дзэн-буддизма - Дайсэцу Судзуки

«Я крестьянин из Синь-джоу и хочу стать Буддой».

«Так ты с юга, — сказал учитель, — а южане лишены природы Будды: каким образом ты надеешься стать Буддой?»

Эно возразил: «Есть южане и есть северяне, но что касается природы Будды, то между ними не следует делать никакого различия».

Если бы Эно до этого не знал о буддизме, он бы не смог так ответить. Он работал у Гунина на монастырской мельнице. Он не был настоящим монахом, а всего лишь чистил рис. Это длилось восемь месяцев. Однажды Пятый патриарх, желая выбрать себе преемника, решил проверить, как его последователи (которых было около пятисот) понимают его учение. В связи с этим он потребовал, чтобы каждый из них сочинил стихотворение, выражающее его понимание учения. Стихотворение, сочиненное Дзинсю, самым ученым из всех пятисот учеников, гласило следующее:

Древо мудрости есть тело,А гладь зеркальная — душа.Держи их в чистоте всегда,Смотри, чтоб пыль на них не села.

Эно не понравилось это стихотворение, он сочинил другое и поместил его рядом со стихотворением ученого Дзинсю:

Нет древа мудрости,И нет зеркальной глади;С начала самого нет ничего —Так что же может пылью покрываться?

Судя по одним только стихотворениям, Эно полностью согласен с доктриной «пустоты», выдвигаемой Праджняпарамита-сутрой, в то время как Дзинсю, можно сказать, еще не совсем уловил суть махаяна-буддизма. Таким образом, с самого начала ум Эно развивался в направлении, указанном Ваджракчедикой, которую он изучил еще до того, как он пришел к Гунину. Во всяком случае, ясно, что он не мог сочинить такого стихотворения, не познав истину «пустоты» в себе самом. Первый порыв вдохновения, вызванного в нем Ваджракчедикой, привел его к постижению истины, идущей за пределы этого феноменального мира. Он пришел к Гунину, но чтобы постичь суть Праджняпарамиты, нужно было проделать большую внутреннюю работу, развивающую силу интуиции, и даже такому гению, как Эно, нелегко было ее совершить. Он, вероятно, трудился очень упорно в то время, когда он был занят очисткой риса, так как добился такого большого успеха в познании тайн своего собственного разума.

Восемь месяцев физического труда ни в коей мере не ограничивались только одним физическим трудом. (Разве не поучительно отметить, что Эно проводил свою жизнь в монастыре, занимаясь самой прозаичной и внешне ничем не связанной с религией работой, подготавливая свой ум к сатори? Он не повторял имени Будды, не поклонялся Будде согласно предписанным правилам монастырской жизни; он не исповедовался в грехах и не просил прощения у милостивого Бога, не падал ниц перед Буддой и не возносил ему пылких молитв об освобождении от вечных оков перевоплощения. Он просто молол рис, приготовляя пищу для братства. Эта ультрабанальная роль Эно в монашеской жизни является началом практики дзэна, которая значительно отличается от того, что практикуется в других буддийских общинах.) В его уме совершался грандиозный духовный переворот. Стихотворение Эно выражает его внутреннее видение. Все, чему он научился ранее, все, что он постиг, и все, что ему помогли постигнуть, наконец достигло зрелости, кульминацией которой явилось его стихотворение, которое стало живым выражением его внутреннего опыта. Его Ваджракчедика, таким образом, ожила в его существе. Не испытав в действительности Праджняпарамиты, Эно не мог бы сказать того, что он сказал Ме-дзедзе, одному из тех людей, которые преследовали его после того, как он ушел от Гунина. Когда Ме-дзедза захотел узнать у него истину, Эно сказал: «Не думай ни о добре, ни о зле, но постарайся узреть сейчас свой первозданный лик, который ты имел даже тогда, когда тебя еще не существовало».

Из того, что нам известно об Эно, я хочу отметить следующее:

A. Он не был очень ученым человеком, хотя он фактически хорошо знал несколько сутр махаяны. Он, конечно, не принадлежал к числу тех ученых, которые могли писать запутанные и пространные комментарии к сутрам и шастрам. Его основной целью было понять истинное значение текста.

Б. Текст, который впервые привлек его внимание, был Ваджракчедикой, которая, весьма вероятно, была очень популярна в те дни. Эта сутра принадлежит к группе Праджняпарамита. Это не философское произведение, а работа, содержащая глубокие религиозные истины в той форме, какую им придал гений индийской махаяны. Они представлены так, что простой ум почти не в состоянии постичь их, так как очень часто кажется, что они противоречат друг другу при тщательном логическом анализе. Авторы сутр Праджняпарамиты постоянно предупреждают читателя о том, чтобы его не смущало такое большое количество дерзких утверждений, содержащихся в их учении.

B. Эно пришел к Гунину для того, чтобы изучить дзэн и проникнуться духом Праджняпарамиты, а не для того, чтобы молоть рис или рубить дрова. Но он, несомненно, очень много размышлял. Гунин, вероятно, заметил это и давал ему иногда указания как в общем порядке, так и в частном, ибо мы не можем допустить того, что пятьсот учеников были предоставлены сами себе в понимании глубочайшего значения Ваджракчедики, Ланкаватары или какой-либо другой литературы по дзэну. Он, должно быть, часто устраивал беседы о дзэне, которые способствовали созреванию разума Эно.

Г. Вероятно, стихотворение Дзинсю предоставило Эно случай вынести на поверхность все то, что вращалось в глубинах его сознания. Он искал высшую истину, то есть захотел сам осознать глубочайшее значение Праджняпарамиты. Стихотворение Дзинсю, которое не отражало этого значения, произвело в уме Эно противоположный эффект и открыло более прямой путь к Праджняпарамите.

3. Токусан, который имел обыкновение размахивать своей тростью, также изучал Ваджракчедику до того, как стал приверженцем дзэна. В отличие от своего предшественника Эно, он был очень хорошо знаком с учением этой сутры, читал массу комментариев к ней и считал, что он знает Праджняпарамиту более основательно, чем Эно. Он слышал, что на Юге появилось учение дзэн, утверждающее, что человек может стать Буддой, непосредственно постигнув его сокровенную природу. Он решил, что это не могло быть учением самого Будды, что это учение сатаны, и решил поехать на Юг. В этом отношении его миссия также отличается от миссии Эно. Последний хотел постичь суть Ваджракчедики под руководством Пятого патриарха, в то время как намерением Токусана было ниспровергнуть дзэн, если это возможно. Они оба изучали Ваджракчедику, но эта сутра вдохновила их диаметрально противоположным образом.

Психология Токусана похожа на психологию Св. Павла, который шел летним днем по дороге в Дамаск. Сначала Токусан направился в Лун-тань, где находился учитель дзэна. На пути к этой горе он остановился в чайной, где попросил хозяйку дать ему немного подкрепиться. «Подкрепиться» — день-синь по-китайски — буквально означает «подчеркнуть разум». Вместо того, чтобы принести пищу усталому монаху-путешественнику, женщина спросила:

«Что вы несете за спиной?»

Он ответил: «Это комментарии к Ваджракчедике». «Неужели, — сказала женщина, — можно, я задам вам один вопрос? Если вы ответите на него удовлетворительно, я вас бесплатно накормлю, но если — нет, то вам придется идти в другое место». Токусан согласился.

Тогда хозяйка чайной предложила следующий вопрос: «Я читала в Ваджракчедике, что разум неуловим ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем. Если это так, то какой разум вы хотите подчеркнуть?» Такой неожиданный вопрос, заданный, судя по всему, простой сельской женщиной, совершенно ниспроверг всю его ученость, так как все его знание Ваджракчедики вместе с различными комментариями не дало ему никакого вдохновения. Бедный ученый вынужден был остаться без завтрака. Более того, ему пришлось отказаться от своего смелого намерения одержать победу над учителями дзэна ввиду того, что даже с хозяйкой чайной ему было не под силу состязаться, на что же он мог надеяться при встрече с профессиональными учителями дзэна? Еще до встречи с учителем из Лун-таня ему, конечно, следовало бы еще раз поразмыслить о той миссии, которую он на себя возложил.

Когда Токусан увидел учителя из Лун-таня, он сказал: «Люди так много говорят о Лун-тане (Озеро Дракона), однако, насколько я могу видеть, здесь нет ни дракона, ни озера». Учитель спокойно ответил: «Ты действительно находишься в самом центре Лун-таня».

В конце концов Токусан решил остаться в Лун-тане и изучить дзэн под руководством его учителя. Однажды вечером он сидел во дворе, спокойно, но пытливо размышляя об истине. Учитель спросил: «Почему ты не заходишь в помещение?»

«Стемнело», — ответил Токусан.

Тогда учитель зажег свечу и протянул ее ученику. Но едва Токусан коснулся свечи, учитель задул ее. Это неожиданно перевернуло его разум, и он смог постичь истину учения дзэна. Токусан с почтением поклонился.