Записки русского профессора от медицины - Иван Сеченов

Ответ от Шведова был сочувственный; тем не менее мой план канул в воду. Столь же неудачен был мой проект изменения экзаменов на степень доктора медицины, представленный в ответ на циркулярное предложение министерства обсудить этот вопрос в факультетах. Помню, что главные пункты этого проекта были следующие: аспирант на докторство должен был прежде написать и защищать диссертацию в свидетельство избранной им специальности и уже затем держать экзамен – общеобразовательный для всех вообще докторантов по физике, химии, анатомии, физиологии и микроскопии и специальный по избранному им предмету. Под этим проектом подписался один Федор Федорович Эрисманн; всеми остальными членами факультета он был отвергнут.

В заключение упомяну об одной из публичных лекций, читанных в Москве и напечатанных затем в «Вестнике Европы» под названием «Впечатления и действительность». Здесь разбирался вопрос, в какой мере совпадает видимое нами с действительностью, – вопрос, кажущийся с первого взгляда праздным, так как между чувствованием и действительностью лежит бездна. Однако к зрительным чувствованиям эта истина не вполне приложима, потому что они объективируются, т. е. выносятся наружу в виде определенной фигуры, определенной величины, определенного отстояния от глаза и с определенной окраской. Хотя мы получаем от внешних предметов лишь чувственные знаки, но ежеминутный опыт доказывает, что тождеству или сходству чувственных знаков всегда соответствует тождество или сходство произведших их внешних влияний. Если поэтому плоскостная фигура предмета и его образ на сетчатке сходны между собою и образ на сетчатке сходен с соответственным объективированным чувствованием, то последнее сходно с плоскостной фигурой предмета.

Работу с условиями неутомляемости и отдыха я делал, находясь уже в отставке и пользуясь своим прежним помещением в лаборатории благодаря истинно дружескому отношению ко мне директора оной Л. 3. Мороховца. Покончить преподавательскую деятельность побудили меня лета, сознание начавшейся отсталости в науке и убеждение, что старику не следует дожидаться времени, когда публика будет желать его ухода. Прошение об отставке было подано мною в начале академического года, и месяца три я ничего не знал о его судьбе. Думая, что оно застряло на какой-нибудь инстанции от канцелярии университета до канцелярии министра, я отправился с вопросом по этому поводу к ректору и узнал, к немалому моему удивлению, что дело мое может быть покончено в несколько дней: по звону колокольчика явился чиновник из канцелярии, ректор поручил ему написать мой формуляр, и дело кончилось без дальнейших разговоров.

Но это не был еще конец моей преподавательской деятельности; настоящий конец был впереди.

В Москве при техническом обществе существуют так называемые Пречистенские курсы для рабочих, на которых читаются, между прочим, естественные науки, а также анатомия и физиология. Когда я впервые услышал об этом учреждении, то думал, что популяризация научных сведений доводится на этих курсах до крайних пределов, и был очень удивлен, что там читается не поддающаяся популяризации химия, притом таким серьезным человеком, как известный московский химик Михаил Иванович Коновалов (позднее профессор химии в Киевском политехникуме). Чтобы рассеять мои сомнения, я был приглашен слушателем на одну из его лекций. В жизнь мою я не слышал такого умелого приспособления серьезного чтения к умственным средствам аудитории. Курс, очевидно, был задуман и приводился в исполнение так, что всякий шаг вперед имел основание в одном из предшествующих ближайших. Делая такой шаг, лектор обращался к аудитории с вопросом, что послужило для этого шага основанием, и из аудитории каждый раз раздавался верный ответ. При этом нужно заметить, что лекция М. И. нисколько не отличалась по содержанию от лекций, читаемых в университетах студентам. Сильное впечатление получилось и от аудитории, слушавшей с какой-то жадностью простую и ясную речь своего профессора, подкреплявшуюся на каждом шагу опытом. Еще большим уважением я проникся к этой аудитории, когда узнал, что некоторые рабочие бегут на эти лекции, по окончании вечерних работ на фабрике, из-за Бутырской заставы; многие учатся иностранным языкам, некоторые даже английскому. Дай Бог сохраниться и расшириться этому симпатичному учреждению – прообразу народного университета.

В начале прошлого академического года меня пригласили читать на Пречистенских курсах анатомию и физиологию, и я принял предложение, думая, что, отсталый для чтения в университете, годен еще на чтение элементарных курсов, тем более что мой верный друг и сотрудник М. Н. Шатерников взялся ассистировать на этих лекциях. И моя аудитория производила на меня отрадное впечатление своим вниманием и явным пониманием читаемого. С октября по февраль я успел прочитать устройство и подвижность скелета с законами распределения скреп и тяг, анатомию и физиологию внешних покровов, органы пищеварения, кровообращения и дыхания; оставалось только прочесть работу мышц и общий обзор нервных явлений, с более подробным описанием зрения и слуха. Но лекции должны были прекратиться вследствие получения мною бумаги, которую привожу дословно.

ИМПЕРАТОРСКОЕ РУССКОЕ ТЕХНИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО

ГОСПОДИНУ ИНСПЕКТОРУ ПРЕЧИСТЕНСКИХ КЛАССОВ

МОСКОВСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

Постоянная комиссия

по техническому образованию

Москва, 1904 г., февраля 9 дня

№ 523

Отношением г. директора народных училищ от 5 февраля 1904 года за № 814 профессор Иван Михайлович Сеченов не утвержден в должности преподавателя Пречистенских классов, и посему об освобождении его от занятий благоволите меня уведомить.

Председатель К. Мазинг

Так кончилась моя преподавательская деятельность.

Примечания

1

Дело в том, что в эти годы все старшие братья были уже вне дома и в деревне оставались со стариками только сестры да я.

2

Из всех братьев я вышел в черную родню матери и от нее же получил тот облик, благодаря которому Мечников, возвратясь из путешествия по Ногайской степи, говорил мне, что в этих палестинах, что ни татарин – вылитый Иван Михайлович.

3

В те времена плата за все содержание воспитанников, вместе с учением в течение 4 лет, состояла из единовременного взноса 285 руб., причем воспитанник при выходе в офицеры получал даром всю обмундировку, за исключением сюртука и шинели.

4

Незнание языков у большинства наших студентов представляет большое зло. Пора бы положить ему конец, изменив способ обучению языкам в средних учебных заведениях.